– Лаганн! – выкрикнул Драко, полностью вкладываясь в заклинание. Вылетевшая зелёная спираль разбила щит Гарри, и практически в этот же миг…

– Сомниум! – крикнула Падма.

Грейнджер: 253 / Малфой: 252 / Поттер: 254

Гарри протяжно с облегчением выдохнул, и дело было не в том, что ему больше не нужно удерживать Радужную сферу. Он опустил палочку, рука слегка дрожала.

– Знаешь, – произнёс Гарри, – я уже начал немного беспокоиться.

Второй Специальный приказ: Если предатель Солнечных, судя по всему, по-настоящему в вас не стреляет, по возможности притворитесь, что он попал. Постарайтесь стрелять в Драконов, а не в Солнечных, но если не можете – стреляйте в Солнечных.

Третий Специальный приказ: Мерлин говорит не стрелять в Блейза Забини и близняшек Патил.

Широко ухмыльнувшись, Парвати Патил сорвала трансфигурированную заплатку с эмблемы на форме и отбросила её в сторону.

– Гриффиндорцы за Хаос, – произнесла она и вручила Забини его палочку обратно.

– Большое тебе спасибо, – сказал Гарри и глубоко поклонился гриффиндорской девочке. – И тебе тоже спасибо, – поклонился он Забини. – Знаешь, когда ты пришёл ко мне с этим планом, я не мог понять, гений ты или сумасшедший. В итоге я решил, что и то, и другое. И, кстати, – Гарри повернулся к телу Драко, – у Забини есть двоюродная сестра…

– Сомниум, – произнёс Забини.

Грейнджер: 255 / Малфой: 252 / Поттер: 254

Тело Гарри Поттера уносило прочь, сон быстро сгладил изумление и ужас на его лице.

– Я передумала, – весело сказала Парвати, – пожалуй, гриффиндорцы будут за Солнечных.

И она засмеялась, так радостно, как никогда прежде. Наконец-то ей предоставилась возможность убить свою сестру-близнеца и занять её место. Она всю жизнь мечтала об этом и трюк вышел идеально, всё вышло идеально…

…её палочка молниеносно повернулась в сторону Забини, зеркально повторив его движение.

– Подожди! – крикнул Забини, – не стреляй, не сопротивляйся. Это приказ.

– Что?! – изумилась Парвати.

– Извини, – сказал Забини с выражением на лице, которое не совсем подходило для извиняющегося человека, – но я не могу быть полностью уверен, что ты за Солнечных. Так что я приказываю тебе дать мне возможность выстрелить в тебя…

– Стой! – воскликнула Парвати, – мы же опережаем Хаос только на один балл. Если ты выстрелишь в меня…

– Очевидно, что я застрелю тебя во имя Драконов, – немного высокомерно ответил Забини, – то, что мы хитростью заставили их добывать для нас баллы, не означает, что это не подойдёт и нам.

Парвати с подозрением уставилась на него.

– Генерал Малфой сказал, что твоей матери не нравится Гермиона.

– Скорее всего, – согласился Забини всё с тем же самодовольным выражением на лице. – Но некоторые из нас заботятся о сохранности нервов родителей меньше, чем Драко Малфой.

– А Гарри Поттер сказал, что у тебя есть кузина…

– Нет, – сказал Забини.

Парвати продолжала сверлить его взглядом, пытаясь думать, но интриги не были её сильной стороной. План Забини заключался в том, чтобы незаметно поддерживать равным количество баллов у Драконов и Хаоса, чтобы им пришлось казнить своих предателей во имя Солнечных, вместо того чтобы потерять хотя бы один балл, и это сработало… но… у неё было ощущение, что она что-то упускает… она не была слизеринкой…

– А почему бы мне не застрелить тебя во имя Дракона? – спросила Парвати.

– Потому что я старше по званию, – ответил Забини.

У неё возникло неприятное предчувствие.

Одно долгое мгновение она смотрела на него.

А потом…

– Сомни… – начала она, но вдруг поняла, что забыла сказать «во имя Дракона» и осеклась…

Грейнджер: 255 / Малфой: 254 / Поттер: 254

– Всем привет, – с экранов смотрело весьма довольное лицо Блейза Забини, – похоже, теперь всё зависит от меня.

И люди на берегу озера затаили дыхание.

Солнечные опережали Драконов и Хаос ровно на один балл.

Блейз Забини мог застрелить себя во имя Дракона или Хаоса, или же оставить всё как есть.

Колокольный перезвон возвестил, что пошла последняя минута игры.

На лице слизеринца была странная кривая ухмылка, он вращал пальцами палочку, почти невидимую в тёмной воде.

– Знаете, – его голос звучал так, будто он репетировал эту фразу заранее, – это ведь всего лишь игра. А игры должны быть весёлыми. Так почему бы мне не поступить, как мне хочется?

Квиррелл медленно брёл к большому помосту, который ранее объединёнными усилиями создали Минерва и Дамблдор. Внутри помост состоял из крепкого дерева, но снаружи он сверкал мрамором с платиновыми вставками и был украшен драгоценными камнями цветов всех факультетов. Они, конечно, не были основателями Хогвартса, но помост был нужен всего на несколько часов. Обычно Минерва наслаждалась редкой возможностью поучаствовать в трансфигурации чего-нибудь крупного, несмотря на тяжесть подобной работы, и проявить своё искусство в создании иллюзии роскоши. Но сегодня ей казалось, что она роет себе могилу.

Впрочем, сейчас Минерва чувствовала себя немного лучше. На один короткий момент, у неё возникло ощущение, что толпа может взорваться, но Дамблдор вовремя встал, радостно аплодируя, и глупцов, способных устроить беспорядки перед лицом директора, не нашлось.

Напряжение быстро растворилось в коллективном чувстве, которое можно было описать фразой: «Ну вы даёте!»

Блейз Забини застрелился во имя Солнечных, и счёт стал 254 на 254 на 254.

За сценой, в ожидании разрешения подняться на неё, стояли трое детей, бросая друг на друга взгляды, в которых смешивались ярость и разочарование. Возможно, не в последнюю очередь из-за того, что они ещё не совсем высохли после купания в озере, и Согревающие чары не до конца справлялись с холодом декабрьского воздуха. А может, дело было просто в их настроении.

– Всё! – заявила Грейнджер. – С меня довольно! Больше никаких предателей!

– Я полностью согласен с вами, мисс Грейнджер, – ледяным тоном поддержал Драко. – Поиграли в предательства и хватит.

– И что с этим намерены делать вы? – огрызнулся Гарри Поттер. – Профессор Квиррелл уже сказал, что он не будет запрещать шпионов!

– Мы их запретим за него, – мрачно ответил Драко. Он даже сам не понял, что хотел этим сказать, но произнесённые слова, кажется, уже создали у него в голове план…

Помост выглядел красиво, по крайней мере для временного строения, его создатели кое-что понимали в архитектуре и визуальном стиле и не совершили распространённую ошибку, перестаравшись с роскошью украшений. Драко занял очевидное для себя место, где зрители будут видеть его в ореоле слабого сияния изумрудов. Лёгким движением он подсказал Грейнджер занять место, где её бы окружал ореол сапфиров Когтеврана. Что касается Гарри Поттера, то Драко на него сейчас не смотрел.

Профессор Квиррелл… проснулся, или что-то в этом духе, и теперь стоял, облокотившись на кафедру, лишённую каких-либо драгоценных украшений. Мастерски собирая внимание аудитории, он тасовал три конверта с пергаментами, на которых генералы написали свои желания, а все ученики Хогвартса смотрели на него и ждали.

Наконец профессор Квиррелл отвлёкся от конвертов.

– Да уж, – произнёс он. – Проблема налицо.

Приглушенное хихиканье пробежало по толпе, но в нём слышался едкий оттенок.

– Полагаю, вам всем интересно, что я буду делать? – продолжил профессор. – Я поступлю по справедливости, ничего более. И хотя сначала я планировал произнести небольшую речь, но, мне кажется, мистер Малфой и мисс Грейнджер желают с вами чем-то поделиться, так что я предоставляю слово им.