– А! – внезапно понял Гарри. – Вы верите в загробную жизнь. Мне казалось, у волшебников нет религии?

Чух-чух. Бип. Бум.

– Как ты можешь в неё не верить?! – с ошарашенным видом смотрел на него директор. – Гарри, ты же волшебник! Ты видел призраков!

– Призраков, – бесцветно повторил Гарри. – Вы имеете в виду эти штуки вроде портретов. Сохранившиеся воспоминания и черты характера без самосознания и жизни, которые из-за случайной вспышки магической энергии, сопровождающей насильственную смерть волшебника, впечатались в окружающую материю…

– Я слышал эту теорию, – резко перебил директор, – от людей, которые путают цинизм с мудростью и считают, будто смотреть на кого-то сверху вниз – значить возвышать себя. Это одна из глупейших мыслей, которые я слышал за сто десять лет! Да, призраки не учатся и не растут, потому что им здесь не место! Душам положено двигаться дальше, у них не осталось жизни здесь! Хорошо, оставим в покое призраков, как насчёт Вуали? Как насчёт Воскрешающего камня?

– Ладно, – Гарри старался говорить спокойно, – я выслушаю ваши наблюдения, ибо таков долг учёного. Но сначала, директор, позвольте рассказать небольшую историю, – голос Гарри задрожал. – Знаете, директор, до того как я попал сюда, сойдя с поезда от вокзала Кингс Кросс, – не вчера, а в сентябре, – я никогда не видел призраков. И я совсем не ожидал увидеть призраков. Поэтому когда я их увидел, директор, я сделал кое-что очень глупое. Я… поспешил с выводами. Я… я подумал, что загробная жизнь в самом деле существует, что никто никогда не умирал на самом деле, я подумал, что со всеми, кого человеческий род потерял, оказывается, в действительности всё хорошо, я подумал, что волшебники умеют разговаривать с ушедшими, нужно только произнести правильное заклинание и их призвать, что у волшебников есть для этого способ, я подумал, что смогу встретиться с родителями, которые за меня умерли, и сказать, что я знаю про их жертву и что я начал звать их мамой и папой…

– Гарри, – прошептал Дамблдор. В глазах старого волшебника блестели слёзы. Он сделал шаг навстречу…

– А затем, – выплюнул Гарри, и гнев в полной мере зазвенел в его голосе – холодная ярость на вселенную за то, что она такая есть, и на себя за свою глупость, – я спросил у Гермионы, и она сказала, что призраки – просто остаточные изображения, выжженные в камне замка смертью волшебника, словно силуэты, оставшиеся на стенах Хиросимы. И я должен был догадаться! Я должен был догадаться ничего не спрашивая! Я даже на тридцать секунд не должен был поверить! Потому что если бы у людей были души, не существовало бы повреждений мозга – если душа может продолжать разговаривать, даже когда от мозга ничего не осталось, как может повреждение левого полушария головного мозга лишить живого человека способности к речи? И профессор МакГонагалл, рассказывая о смерти моих родителей, не вела себя так, будто они просто отправились в далёкое путешествие в другую страну, как если бы они эмигрировали в Австралию в эпоху морских путешествий, как люди вели бы себя, если бы действительно знали, что смерть – это просто уход куда-то ещё, если бы у них были твёрдые доказательства существования загробный жизни, а не самоуспокоительные выдумки. Это бы изменило абсолютно всё, было бы совершенно не важно, что все кого-то потеряли в войне, это было бы немного грустно, но не ужасно! А я уже видел, что люди в волшебном мире так себя не ведут! Поэтому я должен был догадаться! И тогда я понял, что мои родители на самом деле мертвы и ушли на веки вечные, и от них ничего не осталось, и у меня никогда не будет возможности их встретить, и – и – и остальные дети думали, что я плачу, потому что испугался призраков…

На лице старого волшебника было потрясение и ужас. Он открыл рот, чтобы что-то сказать…

– Так что говорите, директор! Говорите о своих наблюдениях! Но не смейте преувеличивать ни одной детали, ведь если вы меня снова обрадуете ложной надеждой, а впоследствии я об этом узнаю, я вас никогда не прощу! Что за Вуаль?!

Гарри поднял руку и стёр с щёк слёзы. Стеклянные вещи в кабинете всё ещё звенели от его последнего крика.

– Вуаль, – с лёгкой дрожью в голосе начал старый волшебник, – это огромная каменная арка, хранимая в отделе тайн, портал в страну мёртвых.

– А откуда это известно? – спросил Гарри. – Не надо описывать свои убеждения, опишите то, что видели!

Физическим проявлением барьера между мирами была огромная каменная арка, древняя и высокая, с острым углом в вершине. Рваная чёрная вуаль, словно водная поверхность, растянувшаяся между каменными сводами, постоянно колеблется из-за нескончаемого потока пролетающих сквозь неё душ. Если встать рядом с Вуалью, становятся слышны голоса мёртвых, зовущие, всегда зовущие, на грани слышимости. Но если замереть и попытаться их разобрать, то они становятся всё громче и многочисленнее. И если продолжать слушать их попытки дозваться до тебя слишком долго, то ты отправишься им на встречу, и в тот самый миг, когда коснёшься Вуали, тебя засосёт внутрь, мгновенно и безвозвратно.

– Даже на интересный трюк не похоже, – отрезал Гарри, теперь уже спокойнее, когда не было на что надеяться и не было на что злиться за крушение надежд. – Кто-то построил каменную арку, сделал между сводами чёрную колеблющуюся поверхность, при соприкосновении с которой всё исчезает, и заколдовал её гипнотизировать людей шёпотом.

– Гарри… – с некоторым беспокойством произнёс директор. – Я могу поведать тебе правду, но если ты отказываешься её слышать…

Тоже не интересно.

– Что за Воскрешающий камень?

– Я бы не стал тебе рассказывать, – медленно начал директор, – если бы не боялся того, что твоё неверие может с тобой сделать… так что слушай, Гарри, пожалуйста, слушай…

Воскрешающий камень был одним из трёх легендарных Даров Смерти, как и мантия Гарри. Воскрешающий камень умел призывать души мёртвых – вытягивать их в мир живых, хоть и не в прежнем виде. Кадмий Певерелл использовал камень для того, чтобы призвать душу потерянной любимой, но её сердце осталось с мёртвыми и не попало в мир живых. Со временем это свело его с ума, и он совершил самоубийство, чтобы быть с ней по-настоящему…

Гарри вежливо поднял руку.

– Да? – неохотно отозвался директор.

– Очевидная проверка, чтобы убедиться, на самом ли деле Воскрешающий камень призывает душу мертвеца, а не проецирует его образ из памяти того, кто его использует, – задать вопрос, ответ на который вы не знаете, но мёртвый человек должен знать, и который можно проверить в этом мире. Например, вызвать…

Здесь Гарри запнулся, потому что на этот раз он успел подумать на шаг вперёд и не сболтнуть первые пришедшие на ум имя и эксперимент.

– …мёртвую жену и спросить её, где она оставила потерявшиеся серёжки, ну или что-то в этом духе, – закончил Гарри. – Кто-нибудь нечто в этом роде пробовал?

– Воскрешающий камень утрачен многие века назад, Гарри, – тихо сказал директор.

Гарри пожал плечами:

– Ну, я учёный, и я всегда готов пересмотреть свои взгляды. Если вы правда верите, что Воскрешающий камень призывает мёртвых, то должны ожидать, что такого рода эксперимент пройдёт успешно, правильно? Не знаете, где его можно поискать? Я уже получил один Дар Смерти при крайне таинственных обстоятельствах, и, ну, мы же оба знаем, как работает ритм мира в таких случаях…

Дамблдор пристально посмотрел на Гарри.

Тот спокойно встретил его взгляд.

Старый волшебник провёл ладонью по лбу и пробормотал:

– Это безумие.

(С огромным трудом, но Гарри удалось не расхохотаться.)

И тогда Дамблдор велел Гарри вынуть Мантию невидимости из кошеля. Следуя директорским указаниям, Гарри рассмотрел заднюю внутреннюю поверхность капюшона и увидел едва различимый среди серебристых нитей тускло-алый, цвета высохшей крови, символ Даров Смерти: треугольник с нарисованным внутри кругом и линией, разделяющей обе фигуры пополам.