— Могу лишь сказать, что ваши христианские чувства я разделяю на все сто процентов.

— Бред какой! — сказал Джо Тандер. Он, Арчер и Чарли Красное Облако сидели на лошадях и обозревали луг, на котором выстроился небольшой, составленный из фургонов поезд, готовый отправиться на Запад. Сейчас они находились на окраине Индепенденса, штат Миссури. Именно отсюда большинство поездов начинало свой путь по Великим Равнинам. — Все это должно было быть индейской землей, но получается так, что единственными индейцами здесь оказались я и Чарли.

— И я, — сказал Арчер, одетый в костюм из оленьей кожи. Этот костюм десять дней назад, когда они еще были в Огайо, сшили для него Чарли и Бьющаяся Птица.

— Ты прав, Маленький Брат, — улыбаясь, сказал Джо. — Про тебя-то я совершенно забыл. Не то чтобы ты индеец, но в тебе есть кое-что от индейца. — Джо обернулся в сторону Чарли. — Ну так как, не передумал?

— Нет. На Равнинах свирепствует холера. Почему я должен умирать от болезни белого человека? Кроме того, слишком уж поздно для меня начинать новый путь. Большинство фургонов отправились еще пять недель назад, первого мая. Вам не удастся перебраться через Белые горы на Западе.

— Еще как удастся, — сказал Джо. — Семьи белых людей поехали, увозя с собой весь домашний скарб, и потому они будут ехать медленно. А мы с Маленьким Братом полетим в Калифорнию подобно орлам, потому что у нас с собой из груза одни только мечты.

— Что ж, да поможет вам Великий Дух, Джо!

Они по индейскому обычаю пожали друг другу предплечье.

— До свидания, брат. Когда я скоплю немного денег, то непременно верну тебе долг.

— До свидания, Чарли, — сказал Арчер, обмениваясь с ним рукопожатием. — Я обязан тебе жизнью и никогда этого не забуду.

Чарли улыбнулся в ответ.

— Да, получилось забавно. Сумели-таки мы хорошенько обгадить белых свиней. Надеюсь, что Великий Отец белых у себя в Вашингтоне узнает про этот побег. Может, он даже перепугается до смерти и скажет всем белым: «Давайте вернемся в Европу и отдадим эту жуткую страну обратно индейцам».

Все рассмеялись, затем Чарли развернул коня и поскакал в сторону Индепенденса.

— Поехали, Маленький Брат! — крикнул Джо, ударив пятками в бока своей лошади.

Двое всадников поскакали по лугу, который был завален всевозможным мусором, оставленным тысячами и тысячами золотоискателей, прошедшими тут за последние три года. А прошло тут огромное количество людей, причем кого здесь только не было: воры и вполне пристойные люди; переселенцы из Англии, которые на родине принадлежали к лучшим британским семьям, а здесь, в Америке, жили исключительно за счет присылаемых родителями денег. Были тут также врачи, юристы, торговцы, рабочие, фермеры; были виги, демократы, аболиционисты, баптисты, трансценденталисты, мормоны; были белые и черные, немцы, русские, поляки и французы — самые различные люди, которые, подобно де Мейерам, убежали от революций в Европе. Были тут хромые и косоглазые, со следами оспы на лице, бородатые и безбородые, остроумные и тупоголовые — вместе с любимыми кошечками и собачками, вместе с канарейками, банджо, скрипками, аккордеонами, с кастрюлями и горшками, с тарелками, фамильным серебром, семейными Библиями, с тем немногим из мебели, что удалось захватить с собой в дорогу, с книгами, котлами, безделушками, со всевозможной одеждой, шляпами и шляпками, ботинками и рубашками. И все они спали и видели калифорнийское золото: если не всегда в буквальном смысле драгоценный металл, то, по крайней мере, золото прекрасного климата и богатой плодородной земли, рассказы о которых дошли до самой Европы и превратились в настоящие легенды.

Мальчик по имени Марк Кроуфорд был одним из «отряда Уилера» — так назывался поезд из восьми фургонов, который в тот жаркий июньский день начал свой путь на Запад. Когда Марк обратил внимание на то, что позади его фургона скачут двое мужчин, он указал на одного из них и сказал матери:

— Смотри, мама, у индейца светлые волосы!

Мать взглянула на Арчера, затем повернулась ко всем, кто находился в фургоне.

— Боже праведный, — сказала она изумленно, — белокурый индеец! Что же будет дальше?..

— Белокурый индеец? — спрашивал на следующий день сержант Вулридж. — Наверняка это Коллингвуд!

Вместе с отрядом добровольцев из десяти человек Вулридж добрался до Индепенденса, логично предположив, что Арчер и индейцы-шоуни скорее всего будут держать путь на Запад. Симмонс, сокамерник Арчера, рассказал Вулриджу, что Арчер частенько говорил о своей мечте — поехать в Калифорнию. И вот, не успели Вулридж и его парни и получаса пробыть в Индепенденсе, как им довелось услышать рассказы про белокурого индейца.

— А что, они тоже направляются в Калифорнию? — спросил он у бармена в салуне «Золотая лихорадка».

— По крайней мере, двое из них. Я слышал, будто бы остальные получили работу в городе. Один сейчас работает на лесопилке Брэди, это там, дальше по улице.

Вулридж дал ему доллар.

— Спасибо за помощь. — И направился из салуна, сказав своим парням: — Поднимайтесь-ка! Прежде чем зайдет солнце, эти индейцы будут больше всего сожалеть о том, что появились на свет.

В пять часов вечера того же дня Вулридж протянул Чарли Красному Облаку раскрытую на псалмах Библию. Чарли Красное Облако плюнул на нее.

— Пошел к черту со своим белым богом! — сказал он Вулриджу. — И пошла к чертям твоя белая справедливость! Где наш суд?

Вулридж достал из кармана платок и вытер плевок со страницы своей небольшой, обтянутой черным материалом Библии, подаренной Вулриджу матерью на его шестой день рождения.

— Я устроил тебе суд в моей голове, — сказал он, и его злобные глаза загорелись ненавистью. Затем Вулридж поднял платок и махнул им.

Чарли Красное Облако, Том Одинокий Волк, Бьющаяся Птица и Белый Конь были сразу же окружены и приведены на крутой берег реки Миссури. Всем четвертым связали руки за спиной и накинули на шеи петли. Свободные концы четырех веревок были переброшены через толстую ветку мощного дуба и затем привязаны к седлам четырех лошадей. После этих приготовлений добровольцы из отряда Вулриджа взяли лошадей под уздцы и повели их от дуба.

Медленно повели.

И четверо шоуни так же медленно были подняты за шею в воздух. Пока они дергались и сопротивлялись натяжению веревки, петли все туже стягивали им шеи. Только Бьющейся Птице повезло больше остальных: поскольку он был тяжелее прочих, веревка сломала ему шею, и он тотчас же умер.

Самому физически сильному из четырех, Чарли Красному Облаку, пришлось мучиться семь минут, прежде чем наступила смерть.

Сержант Вулридж, следивший по золотым часам за предсмертной агонией истязаемых, сказал:

— Когда он попадет в ад, то долго еще будет там рассказывать об этих семи минутах. Если, конечно, у индейцев вообще есть ад. Обрежьте веревки.

Парни из его отряда, а парней этих Вулридж без всякого труда рекрутировал, предложив им по сотне долларов в неделю, исполнили страшное Задание — перерезали веревки, и четверо мертвых индейцев упали на землю. Вулридж тогда уселся поудобнее под дубом и принялся читать Библию.

— Прошу прощения, сэр, — сказал один из добровольцев, крепкий бородатый мужчина по имени Эзра Суртис, садясь рядом с Вулриджем. — Извините, но я лишь хотел сказать, что я восхищен тем, что в подобную минуту вы обратились к Библии: эта книга особенно уместна в минуты душевных испытаний. — Он указал на трупы индейцев, которые грузили на повозку. — Как-то я уже говорил вам, что принадлежу к мормонам.

— Да, помню, — сказал Вулридж, поднимая глаза от страниц Библии.

— И поскольку вы и вправду богобоязненный человек, сэр, думаю, вас может заинтересовать информация о Великой Мормонской Церкви. Поскольку мы преследуем тех двоих нечестивцев, то не исключено, что нам придется оказаться в Юте, в Империи мормонов. Помощь, которую мормоны могли бы нам оказать, не будет лишней, даже напротив. И потому мне особенно хотелось бы рассказать вам о мормонах, сэр.