Маленькие глаза Джоэла, увеличенные линзами, впились в финансиста.

— И тем не менее, — сказал он своим высоким голосом, — мы будем снимать фильм про Жанну д'Арк. Я не Луис Б. Майер. Я не бизнесмен от кино, я художник. Я хочу создавать красивые фильмы, а если публика не желает смотреть мои картины, тем хуже для нее, а не для меня.

Чак пожал плечами.

— Твои деньги — тебе их и тратить.

— Вот именно. — Джоэл повернулся к Барри Маршаллу, который возглавлял отдел рекламы. — Барри, мне нужна твоя помощь. Я хочу, чтобы ты помог мне разыскать девушку, которая могла бы сыграть Жанну. Хочу, чтобы сами поиски кандидатуры уже превратились в великолепную рекламу фильма. Свяжись с Венди Фэрфакс из «Клэрион» и скажи ей, что я начинаю поиски самой красивой и самой непорочной девушки Америки, чтобы эта девушка сыграла роль Жанны. Пусть Венди поищет как следует.

— Самая непорочная девушка Америки… — задумчиво сказал Барри. Его задача была непростой, поскольку студия «Коллингвуд» заработала себе репутацию фирмы вечно прогорающей и не прогоревшей до сих пор только потому, что служит игрушкой для богача. — Интересный поворот: самая непорочная девушка Америки. Что ж, мне это нравится.

— Держи эти гроздья перед своими титьками, детка. Как зовут-то тебя?

— Дикси.

— Так вот, Дикси, теперь улыбнись так, словно ты любишь весь мир.

Дикси позировала обнаженной, и лишь три стратегических места были прикрыты виноградными гроздьями. Съемка велась в затрапезной фотостудии на бульваре Голливуд. Дикси изобразила улыбку, и фотограф немедленно полыхнул вспышкой.

— Великолепно, Дикси. Знаешь, у тебя к этому и вправду талант. Да и фигурка твоя мне очень нравится. Давай-ка сделаем один снимочек без винограда.

— Хочешь сказать, что намерен снять меня совсем без ничего?

— Именно так, Трикси.

— Дикси.

— Извини, Дикси ^[43]. На вспышечку смотрим… так… Конечно же, потом я несколько подретуширую снимки, чтобы твой Гранд Каньон выглядел чуть затуманенным. Получится очень недурственно, сама увидишь.

— Мистер Эванс, я не позирую голой.

Фотограф вынырнул из-под своей черной накидки.

— Послушай, милочка, — сказал он, — не кажется ли тебе, что сейчас несколько поздновато жеманиться? Я приплачу еще десять долларов, только брось ты эти чертовы гроздья.

— Пусть будет двадцать долларов.

Джордж Эванс немного поколебался.' Не было никакого сомнения в том, что Дикси Как Бы Там Ее Ни Звали прямо-таки исходит сексапильностью. Как профессиональный фотограф, не чуравшийся и левых заработков, Джордж уже снимал дюжины потрясающих девиц. Этого добра в Голливуде всегда хватало с избытком. Они стекались сюда со всего света, привлекаемые славой и блеском кино.

Но эта была совершенно особая. У этой девушки была аура…

— Ладно, двадцать, — сказал он.

Дикси Давенпорт положила гроздья на стол и посмотрела в объектив — совершенно и восхитительно обнаженная.

— Ну вот, у Младшего опять все то же, — сказала Венди Фэрфакс, входя в офис издателя лос-анджелесской «Клэрион» Декстера Грея.

— И что на сей раз? — спросил Декстер, откидываясь на спинку крутящегося кресла.

— Гениальный Парень с бульвара Санта-Моники намерен теперь делать фильм о… — приготовься, чтобы не упасть, — о Жанне д'Арк!

— О Господи!

— Лучше бы уж он делал ту картину, которая называется «Ему». — Венди оперлась о стол босса и потянулась за сигаретой.

Любившая эффектно одеваться, Венди вела в «Клэрион» колонку городских сплетен. Кроме того, ее материалы появлялись во всех двадцати девяти газетах, принадлежавших Коллингвудам. Ее ежедневную колонку «Сегодня в Голливуде» прочитывали около четырех миллионов человек. В свои тридцать шесть Венди была симпатичной, влиятельной и, что еще важнее, неглупой. Закурив, она выпустила длинную струю дыма.

— Ты все время контактируешь с его отцом, — сказала она. — Неужели ему еще не надоело смотреть, как его сынок выбрасывает деньги на ветер? Я, конечно, понимаю, что Коллингвуды стоят уже N-лионы долларов, но даже и в этом случае этот псих буквально разбрасывается ими. Неужели его отцу это до лампочки?

— Кертис никогда не критиковал Джоэла, по крайней мере при мне, — сказал Декс Грей. — У меня такое чувство, что они с сынком заключили какую-то сделку. Но — Жанна д'Арк?! Я уже слышу свист и улюлюканье.

— Угу. А Барри Маршалл рассказывал мне, что наш Гениальный Парень собирается потратить на этот фильм миллион долларов. Как бы то ни было, Джоэл уже начал грандиозные поиски Самой Непорочной Девушки Америки, чтобы та сыграла Жанну.

— Лос-Анджелес в своих поисках он может пропустить.

— Пожалуйста, босс! Кто может быть назван более непорочной, чем одна ваша очаровательная ведущая колонки? — Она распахнула свои большие карие глаза.

Венди когда-то мечтала стать актрисой, но, потерпев неудачу на актерском поприще, она начала свою журналистскую карьеру, найдя, что эта профессия куда забавнее и интереснее.

— Да уж такая непорочная, что дальше некуда!

— А как насчет Дороти Паркер? Она потянет на такую роль? Может, дадим разворот на эту тему, с фотографиями?

— А почему бы и нет? Это все-таки лучшая новость, чем ураган Санта-Анна, — сказал Декс Грей. — Жанна д'Арк, о Господи!

Венди отклеилась от его стола и направилась к дверям.

— Между прочим, есть и еще некоторые новости, — сказала она. — Джил сообщил мне, что они нашли еще одно тело где-то на холмах.

Декс Грей вскинул голову.

— Еще одна «прости-господи»?

— Да, опять шлюха. Горло перерезано, а вся она — как туша, побывавшая у мясника. Стиль Джека-Потрошителя. Так что, добро пожаловать в солнечный Лос-Анджелес!

Боб Крейн читал вестерн и одновременно слушал радио, когда раздался стук в дверь его меблированной комнаты в пансионе на Ван Несс-Авеню. Была душная ночь, поэтому все окна у него были нараспашку, а сам Боб сидел в одних трусах. Положив сигарету «Кэмел» в изящную пепельницу, он поднялся и пошел открывать. Боб был крепким мужчиной с иссиня-черными волосами и резкими, слегка лисьими чертами лица.

Он открыл дверь. На пороге, облаченная в халат, стояла одна из самых сексуальных блондинок, каких ему только доводилось видеть.

— Привет! — с легким придыханием сказала она, одарив его своей самой очаровательной улыбкой. — Я понимаю, что сейчас поздновато, но нельзя ли у вас одолжить немного сахара?

Крейн не мог отвести от нее глаз.

— Ну конечно же! Минуточку.

Он направился к окну, где стояла двухконфорочная плита. Взяв с полки пачку сахара, вернулся к двери.

— У меня только рафинад. Вас это устроит?

— Разумеется. Весьма любезно с вашей стороны. Завтра я вам непременно верну.

— Договорились. А вы что же, новенькая здесь?

— Угу. Снимаю комнату напротив вас через холл. Кажется, здесь премиленький пансион.

— Хороший. А вы что же, из мира кино?

— Пытаюсь как-нибудь проникнуть в него, но пока не слишком-то успешно. Чертовски трудно прорваться!

Он поднял бровь.

— Не думаю, что у вас могут возникнуть в этом сложности.

— Спасибо за комплимент, но вы не знаете, сколько девушек спят и видят себя актрисами.

— Очень даже знаю, я ведь сам кинооператор.

Улыбка Дикси сделалась еще слаще.

— О да, миссис Кендалл, хозяйка, что-то такое рассказывала про вас. Она говорила, что вы такой приятный жилец. Это она произнесла после целой лекции о том, как, почему и отчего она не любит киношников.

— Ну, вы должны понять. Еще лет десять назад по всему городу были развешаны плакаты: «Запрещается вход людям с собаками и киношникам».

— Разве это не ужасно? Можно подумать, что все, кто связан с кино, сплошные отбросы общества. Но если среди киношников и попадаются непорядочные люди, это ведь не повод, чтобы клеймить всех без разбора, ведь правда? — и она робко улыбнулась. — Что ж, не буду вам больше мешать. Была очень рада познакомиться с вами, мистер… О, мы ведь незнакомы.