ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
В этот вечер, около девяти часов, Лидди пришла в гостиную и сообщила, что одна из горничных видела, как двое неизвестных проскользнули за конюшню. Гертруда, занятая своими невеселыми мыслями, вздрогнула и сказала:
— Лидди, ты сплошной комок нервов. Ну и что из того, что Элиза видела у конюшни двух мужчин? Может быть, это были Уорнер и Алекс.
— Уорнер сидит на кухне, мисс, — ответила Лидии с достоинством, поджав губы. — Если бы вы пережили то, что пережила я, вы бы тоже стали комком нервов. Мисс Рэчел, я была бы вам очень благодарна, если бы завтра вы заплатили мне зарплату за прошлый месяц. Я уезжаю жить к сестре.
— Прекрасно, — кивнула, к ее изумлению, я. — Я выпишу чек, а Уорнер отвезет тебя к поезду, который уходит в полдень. Лидди очень удивилась.
— Ты прекрасно проведешь время у сестры, — продолжала я. — У нее, кажется, пятеро детей?
— Совершенно верно, — ответила Лидди и расплакалась. — Выгоняете меня на улицу после стольких лет. А я еще не довязала вам шаль. И никто не знает, как нужно готовить ванну для вас.
— Пришло время мне самой научиться готовить ванну. — Я очень старательно вязала. Но Гертруда встала и обняла Лидди за вздрагивающие плечи.
— Вы ведете себя, как двое маленьких детей, — стала она успокаивать нас. — Вы же не сможете, прожить и часа друг без друга. Прекратите ссориться. Лидди, иди наверх и приготовь тете постель. Она сегодня рано ляжет спать.
Когда Лидди ушла, я стала думать о двух неизвестных у конюшни. Беспокойство мое росло. Хэлси беспечно гонял в бильярдной шары. Я позвала его.
— Хэлси, ты не знаешь, в Казанове есть полицейский?
— Констебль, — ответил он лаконично. — Ветеран войны, без одной руки. А почему ты спрашиваешь?
— Потому что сегодня чувствую себя очень неспокойно. — И я рассказала ему о том, что услышала от Лидди. — Есть здесь кто-нибудь, на кого можно положиться, чтобы он посторожил дом снаружи?
— Мы можем вызвать из клуба Сэма Боханнона, — задумчиво ответил он. — Это было бы неплохо. Он очень умный негр. И если рот у него закрыт, а рубашка спрятана под курткой, то его не увидишь в темноте и на расстоянии ярда.
Хэлси посоветовался с Алексом, и через час явился Сэм. Ему дали очень простое задание: кто-то постоянно пытается проникнуть в дом, охранник должен не напугать взломщиков, а постараться поймать их. Заметив что-либо подозрительное, Сэм подойдет к двери восточного крыла, где дежурят Хэлси и Алекс, и предупредит их.
Успокоившись, я решила пораньше лечь в постель, чтобы наконец выспаться. Дверь между моей спальней и покоями Гертруды была открыта, а двери, ведущие в коридор, заперты, хотя Лидди уверяла, что для нашего взломщика запоры ничего не значат.
Как и всегда, Хэлси наблюдал за восточной дверью. Он любил комфорт и поставил себе тяжелое дубовое кресло, широкое и глубокое. Мы поднялись наверх довольно рано, хотя продолжали беседовать через открытую дверь. Лидди расчесывала мои волосы, а Гертруда — свои.
— Ты знаешь, что миссис Армстронг и Луиза сейчас живут в деревне? — неожиданно спросила меня племянница.
— Нет, — я очень удивилась. — А откуда тебе это известно?
— Сегодня я встретила старшую дочь доктора Стюарта, и она сказала мне, что после похорон они не вернулись в город. Они направились прямо в маленький желтый коттедж, что рядом с домом доктора Уолкера, и будут там жить. Сняли его вместе с мебелью на лето.
— Но это же малюсенький домик. Не могу представить себе Фанни Армстронг живущей в таких условиях.
— Тем не менее, это так. Элла Стюарт говорит, что миссис Армстронг очень постарела. Она еле ходит.
Я легла в постель и до полуночи думала об этом. Электрический свет постепенно выключили. Наступила тьма очередной ночи.
Прошло всего несколько минут. Глаза мои привыкли к темноте, и вдруг я заметила в окнах слабые розовые сполохи. Лидди, вероятно, тоже их заметила и вскочила с кровати. В этот момент мы услышали бас Сэма.
— Пожар! — кричал он. — Горит конюшня!
Я видела, как он понесся по дороге. Через минуту к нему подбежал Хэлси. Алекс проснулся и тоже побежал вниз по лестнице. Через пять минут после того, как мы узнали о пожаре, три горничные уже сидели на дороге на своих чемоданах, хотя за исключением нескольких искр огня ближе ста ярдов не было.
Гертруда в экстремальных ситуациях не теряется, поэтому она побежала к телефону. Но к приезду пожарных-добровольцев из Казановы конюшня уже превратилась в сплошной факел. Машину едва успели вывести оттуда: Как раз когда пожарные принялись за работу, взорвалась канистра с бензином. Они очень испугались. Так как конюшня стояла на холме люди, живущие рядом, увидели огонь и решили, что горит все Солнечное. Удивительно, сколько народу прибежало на пожар. Скучно им, наверное, жилось в деревне, еще бы, пожар в Солнечном был для них большим развлечением.
Конюшня находилась у западного крыла. Не помню, почему я вдруг вспомнила о винтовой лестнице и неохраняемой двери внизу. Лидди уже складывала мои вещи в простыни, готовясь выбросить их в окно, когда я нашла ее и убедила не делать этого.
— Пойдем со мной, Лидди. Возьми свечу и пару одеял.
Она шла довольно далеко позади, когда поняла, что я иду в восточное крыло дома. У лестницы она остановилась и твердо сказала:
— Я не пойду туда.
— Внизу дверь никто не охраняет, — стала объяснять я. — Кто знает, может быть, конюшню подожгли специально, чтобы отвлечь внимание от двери и забраться в дом.
Едва произнеся это, я тут же догадалась, почему возник пожар. Возможно, было уже поздно. Я прислушалась, и мне показалось, что на восточном крыльце кто-то ходит. Но у конюшни собралось так много народу, и стоял такой крик, что ничего невозможно было услышать. Лидди собралась уходить.
— Ну, что ж, — сказала я, — значит, пойду вниз одна. Беги в комнату Хэлси и принеси мне его револьвер. Но не стреляй вниз с лестницы, если услышишь шум. Запомни, что я внизу. Поторопись.
Я поставила на верхней площадке лестницы свечу и сняла тапочки. Потом стала тихонько спускаться с лестницы, стараясь не скрипеть. Нервы мои были настолько напряжены, что страх пропал. Как приговоренный к смерти, который спит и ест перед казнью, я уже больше ничего не боялась. У подножия лестницы я сильно ушибла палец на ноге о дубовое кресло Хэлси. Я стояла на одной ноге и молча ждала, пока боль немного утихнет. И потом… потом поняла, что была права. Кто-то уже поворачивал в замке ключ! Но дверь почему-то не открывалась. Тогда ключ вынули. За дверью тихо переговаривались. В моем распоряжении была всего секунда. Еще одна попытка, и дверь откроется. Свеча освещала сверху лестницу, напоминавшую колодец, и в это мгновение у меня возник план действий.
Тяжелое дубовое кресло заняло почти все пространство между стойкой винтовой лестницы и дверью. Я с трудом повернула его набок, спинка уперлась в дверь, а ножки — в лестницу. Когда я переворачивала кресло, оно грохнулось об пол, и я услышала, как завизжала Лидди. Через секунду она уже бежала с лестницы, держа перед собой револьвер.
— Слава Богу! — выдохнула она. — Я думала, это упали вы. Я показала ей на дверь, и она поняла.
— Позови сюда людей, крикни им из окна западного крыла, — зашептала я. — Беги и скажи им, чтобы не задерживались.
Она побежала по лестнице вверх, перепрыгивая через ступеньки. Вероятно, она наткнулась на свечу, и та погасла. Я оказалась в кромешной тьме.
Как иностранно, но я почему-то совершенно успокоилась. Помню, я обошла кресло и прижалась ухом к двери. Никогда не забуду то чувство, которое охватило меня, когда дверь под давлением извне стала понемногу открываться. Но тяжелое кресло, мешало ее открыть, хотя одна ножка у него с треском сломалась. И вдруг я услышала звон стекла: кто-то разбил окно в карточной комнате. Держа палец на курке, я вздрогнула, и револьвер выстрелил. Пуля пробила дверь. Кто-то выругался. И я впервые услышала голоса преступников.