История была любопытная. В ночь, когда исчез Аллен— точнее, около двух часов утра, — ночной дежурный услышал, как пронзительно и неистово зазвенел дверной звонок, и бросился к парадному входу больницы. На подъездной аллее стоял какой-то автомобиль, а на ступеньках находились двое мужчин: один лежал неподвижно, а другой склонился над ним. Тот, что лежал на ступеньках, был без сознания, и из раны у него на голове сочилась кровь.

Склонившийся человек не стал выпрямляться. Прикладывая к ране носовой платок, он хрипло проговорил:

— Я сбил этого парня своей машиной. Лучше сходите за помощью и внесите его внутрь.

Дежурный отправился за санитаром, а когда вернулся вместе с ним и с носилками, раненый был на ступеньках один. И автомобиль и водитель исчезли.

Вот такую историю—с большим опозданием — мы узнали. Дежурный не смог описать ни автомобиль, ни его водителя, было довольно темно. Сам по себе этот случай отнюдь не являлся необычным. Автомобилисты нередко склонны к состраданию, однако при этом стремятся остаться неузнанными; к тому же рана оказалась не смертельной. Пелл—если это был Пелл—получил сильное сотрясение мозга и глубокую, хотя и не затронувшую кость, рану на затылке.

Его поместили в общую палату, где он пролежал в ступоре несколько дней. Когда он пришел в себя, то совершенно не мог понять, где находится.

— Как я сюда попал? — спросил он медсестру. — Что со мной произошло?

— Вас сбила машина, — ответила она.

— А здесь что такое? Где я?

Когда она все объяснила, он, казалось, пришел в замешательство, но вопросов больше задавать не стал. Назвался Генри Льюисом и сказал, что постоянного местожительства не имеет. Что касается его раны, то последнее, что он помнил, — это что он находился на шоссе в нескольких милях от больницы. Однако хирург, обрабатывавший рану в ночь, когда его привезли, сказал, что, судя по всему, получена она была несколько часов назад. Кровь запеклась и изменила цвет.

Раненому не терпелось поскорей встать на ноги и убраться восвояси, однако прошло около двух недель, прежде чем он смог вставать и двигаться. Он настаивал на выписке, а поскольку в кармане у него нашлись кое-какие деньги, его отпустили.

— Деньги? — спросил детектив. — И сколько же?

— Когда его привезли, при нем было двести долларов. Позже мне пришло в голову: может, тот водитель, что привез его, их туда и положил? Льюис, похоже, удивился, когда их обнаружил. После того как он заплатил по счету, у него осталось, пожалуй, около сотни. Расценки здесь в общих палатах низкие.

Судя по всему, сомневаться не приходилось— это был Аллен. Он полностью соответствовал описанию, вплоть до потертых джинсов и свитера, столь мне памятных. Но дальше след его терялся. Вновь по радио и телетайпу было разослано его описание— вес, рост, цвет волос и даже одежды— и вновь безрезультатно. Пресса раздула эту историю, и его уже фактически считали третьей жертвой неведомого убийцы.

Лично я была совершенно уверена, что это был Аллен. Прослеживалась явная связь с тем бродягой, который сам недавно выписался из больницы; но, хоть и испытав облегчение, я по-прежнему пребывала в тревоге. Да и история эта, как заметил шериф, была несколько противоречивой.

— Что это за галиматья насчет Генри Льюиса? — вопрошал он. — Если ему нечего скрывать, почему бы не вернуться сюда и не рассказать, что с ним стряслось? Газеты только об этом и талдычат. И что это еще за басня, что он якобы находился на дороге в нескольких милях от той больницы? Как он туда попал? Его машина и трейлер по-прежнему стоят здесь.

— Как бы то ни было, он жив, — невпопад заметила я.

— Жив, но где? Послушайте, Марша, — сказал шериф. — Вы были его подругой… если только это подходящее слово, стоит только вспомнить, как вы восприняли его исчезновение! Он когда-нибудь рассказывал вам хоть что-то о себе?

— Ничего, разве только то, что терпеть не может полицию.

Шериф в ответ на это криво усмехнулся.

—: Может, у него на то свой резон. Может, у него и насчет этого трейлера тоже был свой резон. Чудесный анонимный образ жизни. Ни тебе постоянного местожительства. Ни тебе всевидящих соседей. Катайся себе с места на место. Таким образом можно чудненько скрываться сколько захочешь — особенно если знаешь, что за тобой охотятся. — Он хмыкнул. — Когда я доведу все это до сведения Булларда, тот, конечно, скажет, что его преследовал Фред Мартин!

Фред в те дни не остался без друзей. Я приглядывала за Дороти. Малыш был восхитительный, но сама она все еще не вставала с постели, а ее бледное лицо казалось белее подушек, на которых она лежала, и медсестра сообщила, что роженица отказывается от еды. Гольф-клуб собрал подписи в защиту Фреда и пригласил для него адвоката. Фамилия его была Стэндиш, и, узнав историю Аллена Пелла, он довел ее до сведения прессы.

«Невозможно будет ничего объяснить, — писали газеты, ссылаясь на его слова, — до тех пор, пока мы не узнаем, почему этот человек, Пелл, был ранен и затем похищен. Мартин не был с ним знаком, и на эту ночь у него имеется твердое алиби. Вместе с женой он находился на последнем сеансе в кинотеатре, а позже они ели мороженое в аптеке. Я требую, чтобы этого человека отыскали и заставили дать показания».

Однако призывы Стэндиша были гласом вопиющего в пустыне. Что бы он там ни требовал, а несколько дней спустя специальная сессия большого жюри предъявила Фреду обвинение.

Мне кое-что известно о происходившем там. Окружной прокурор Буллард, напыщенный и воинственный, выступил с речью:

«Джентльмены, составляющие большое жюри. Будучи прокурором этого округа, я выполняю свой долг и представляю вашему вниманию чрезвычайно печальное и сенсационное преступление. В этом округе, славящемся отсутствием серьезных нарушений закона, одиннадцатого июня сего года произошло убийство ни в чем не повинной женщины. Тот факт, что за этим последовало и второе преступление, сегодня находится вне сферы нашей компетенции. Нас интересует лишь то, первое преступление, мотив для совершения которого, зверский мотив, непостижимый для нас, мы постараемся представить вам в ходе этого заседания. В тот день жертва, известная под именем Джульетты Рэнсом, встретила свою смерть, и мы продемонстрируем вам, что смерть эта наступила в результате удара по голове, нанесенного каким-то тяжелым предметом.

Однако вследствие опасений, что она не умерла, тело ее было затем сброшено в Гагарье озеро, где течением оно было отнесено туда, где и было вновь обнаружено убийцей, — или же куда-то неподалеку. Была сделана попытка схоронить тело в неглубокой могиле, но эта попытка не увенчалась успехом.

Благодаря действиям полиции были выявлены некоторые факты, которые в свое время будут представлены вашему вниманию—как самими полицейскими, так и различными свидетелями. Факты эти указывают на определенного индивидуума, виновного в совершении этого преступления, и после того как вы заслушаете свидетельские показания, вашим долгом будет решить; возбуждать или нет против него уголовное дело и передавать ли его в суд.

Джентльмены, представляющие большое жюри, теперь дело это находится в ваших руках».

Двадцать три человека, все мужчины, сидели на своих стульях и не сводили с Булларда глаз. Они знали его. Знали, что ему нужен для этого дела козел отпущения, но они знали также, что к тому времени уже весь округ жаждал заполучить этого козла. Преступления эти, известные как убийства на Рок-Айленде, были широко разрекламированы по всей стране. К тому же, полагаю, присяжные отнюдь не находились в неведении относительно репортеров, наводнивших коридоры и нетерпеливо изучавших лица свидетелей. Обвинительный акт— это был сюжет, чудесный газетный материал в летний период, когда с новостями негусто. Все вокруг было опутано проводами, на улице стоял грузовичок с радиостанцией, а на тротуаре и в коридорах толпились фотографы.

Не могу сказать ничего плохого о большом жюри. Их просто поместили на сцену и снабдили текстом реплик. Обеспечили даже реквизитом— тут были и жуткие фотографии, запечатлевшие Джульетту в могиле; и клюшка для гольфа Люси, забытая ею на месте преступления; и наручные часы, найденные на склоне холма; и насквозь промокший портсигар, выловленный из озера.