— Господин, не наказывайте своего раба, — игриво блеснули серо-голубые глаза юноши, а хищные пальцы пощекотали поджарый живот старшего. — Ваш раб так соскучился по вашим ласкам! — Последние дни оказались воистину сумасшедшими, и у супругов почти не оставалось времени на подобные игры. Не считать же нормальной близостью торопливые перепихи чуть ли не на бегу. Они оба добирались до постели, чтобы просто поспать. Что и делали, по-быстрому удовлетворив свои потребности. Слишком много нужно было сделать, слишком близко ходили они от поражения. Зато сейчас нужно все наверстать…
— Ленивый раб! Вот и доставь удовольствие своему господину, — Баррэт по-хозяйски оглаживал гибкую спину супруга, разминая ладонями напряженные мышцы, и круговыми движениями спускался на впадину поясницы, чтобы затем властно сжать в руках полушария ягодиц, потерев ребром ладони впадинку между ними. И вдавить себя в Лотэ пахом, выпивая губами первый, сдавленный стон.
Брюнет всем телом выгнулся над ним, упираясь мускулистыми руками в плечи своего старшего. Напряженные соски юноши самыми кончиками касались столь же напряженных и чувствительных сосков Баррэта. Упругий ствол брюнета нетерпеливо проехался по бедру воина, отчего тот принялся часто хватать ртом горячий воздух.
— Ты что же делаешь, паршивец?! — Просипел Ворональ-старший, больно прикусывая подвернувшуюся под зубы мочку уха Лотэ. Но тот лишь рассмеялся, продолжая свое черное дело. И Баррэт поспешил зажать в кулаке член любимого вместе со своим, начиная медленную ласку. Брюнет тут же часто задышал, всем телом укладываясь на мужа и приникая губами к его рту. Их языки сплетались в глубоком поцелуе, не сражаясь, лаская друг друга.
Не выдержав, Барр со стоном перевернул своего нетерпеливого мальчика на спину, не обращая внимания на плещущуюся на пол воду, начиная губами и руками ласкать тело любимого, зацеловывать его шею, лицо, мускулистые плечи! Руки Баррэта словно зажили собственной жизнью, самыми кончиками пальцев заново узнавая столь знакомое тело, то щекотно скользя по самому краю ребер, то поглаживая выступающие тазовые косточки, то властно впиваясь всей пятерней в мускулистые бедра брюнета, разводя их в стороны, готовя доступ…
— Погоди!.. — задыхаясь от огненной волны, просипел Лотэ. — Не так быстро!.. И не здесь! Хочу в кровати!..
Рыкнув от нетерпения, Баррэт поднял супруга на руки и среди потоков воды, стекающей с их тел, вышел из ванной.
— Да постой ты… сумасшедший! — Засмеялся его младший. — Хоть вытрись… не желаю плавать в перине!
— Ты мне ответишь за задержку! — Едва не матерился воин, торопливо елозя полотенцем по телу. Но его несносный супруг только дразнился: — Давай! А то вечно обещаешь!..
— Ну, ты у меня сейчас получишь! — Рявкнул Баррэт, наконец-то, заваливая смеющегося супруга на постель. — Берегись!
Ловко извернувшись, Лотэ оседлал бедра мужа. И предвкушающе прогнулся, потеревшись ягодицами о внушительную эрекцию Барра. Тот в ответ сильно сжал руки на бедрах брюнета, пытаясь насадить его на себя, но вредный тип никак не желал насаживаться, продолжая изводить воина своим ерзанием. Но Баррэт сумел-таки перевернуть Ло на спину и задрал с готовностью поднятые ноги парня к его голове.
— Доигрался?!.. — хищно усмехнулся он, нависая над замершим брюнетом.
— Как же я тебя люблю! — Горячо выдохнул тот в шею воина. — Ну, же… не тяни!
Барр широкими ладонями успокаивающе огладил подрагивающие бока Лотэ. И навалился на него, входя медленно и осторожно. Длинные пальцы Ло вцепились в покрывало под ним, комкая ткань, и юноша застонал сквозь зубы, расслабляясь и пропуская в себя немалое орудие мужа.
— Какой же ты большой!.. горячий… — прошептал он, запрокидывая назад голову.
— Сейчас, сейчас, маленький мой!.. — тоже стонал Барр, скользя в жаркой глубине. — Кричи, не сдерживайся!
И Лотэ закричал… стоило только Баррэту проехаться членом по нужному месту. Этот крик… жалобный и призывный… был музыкой для старшего. Брюнет, измученный любовным голодом, ненасытно принимал частые толчки воина, страстно выгибаясь под ним. А Баррэт, полузакрыв глаза от наслаждения, все бил и бил внутрь, звучно впечатывая всего себя в тело возлюбленного.
Мужчине безумно хотелось продлить столь жгучее наслаждение, что разливалось по телу горячими, приятно покалывающими волнами. Скинув одну ногу младшего с плеча, Барр в промежутке между фрикциями еще успевал и поцеловать до укуса-засоса другую ногу с изящной сильной щиколоткой.
…Удар… поцелуй… укус… засос… Удар…
Лотэ только вздрагивал, подаваясь навстречу толчкам, и тихонько поскуливал, вцепившись руками в шелк простыней.
— Ещееее!.. Сильней!.. — только и мог выговаривать юноша, полубезумными глазами смотря на склонившегося над ним мужа, когда бедра того с очередным влажным шлепком впечатывались в Ло, принося очередную судорогу удовольствия. Правая рука мужчины легла на болезненно ноющий ствол парня, жестко пройдясь в ласке сверху донизу и обратно, выдавливая из покрасневшей щели обильную сперму.
Это было удовольствие на самой грани боли! Запретное… сладкое… тягучее… и жгучее словно огонь! Но такое желанное!
Резко выйдя едва не до конца, Барр на миг замер, полуприкрыв черные, словно сама тьма, глаза, а потом со всей силы ударил глубоко-глубоко, засаживая своему мальчику по самые яйца, отчего тот пронзительно закричал, выгибаясь тугим луком и кончая в кулак старшему мужу обильной, густой струей. Внутренние мышцы брюнета сжались с такой силой, что Барр, лишенный возможности скользить внутри Ло, тоже задрожал, наполняя любимого горячим семенем!
Какое-то время они оба расслабленно лежали, тесно прижавшись друг к другу мокрыми от пота телами, успокаивая сбитое дыхание и бешеный стук сердец.
Но затем Баррэт, пошевелившись, вновь поудобнее устроился между колен млеющего супруга. И Лотэ с немалым удивлением ощутил, как набухает в нем член старшего, раздвигая внутренние мышцы брюнета. Горячие губы воина прошлись в поцелуях по порозовевшему лицу любимого, а сильные руки обхватили его за плечи, сжимая в объятиях.
— Я слишком сильно по тебе изголодался, — жарко прошептал на ухо младшему Баррэт. И осторожно толкнулся во все еще вялом парне. — Просто лежи, я все сделаю сам…
Лотэ неуверенно мотнул головой по влажной от пота подушке, но довольно расслабился, доверяясь мужу. Тот брал его медленно, нежно и осторожно, придерживая руками за плечи… двигался ровно и неспешно. И Ло, закрыв от наслаждения глаза, скрестил ноги на пояснице Баррэта, полностью доверяя воину. Было немного больно принимать в себя член мужа после недавнего оргазма. Тело все еще было довольно чувствительным, восстановившись не до конца. И даже эти аккуратные движения воспринимались им с легким дискомфортом в пятой точке. Но отголоски боли вскоре исчезли, оставив после себя только приятное скольжение и чувство горячей наполненности… а еще родную тяжесть на теле и знание, что внутри Ло растет и развивается их общий ребенок. Маленький теплый комочек света!..
Такой беспомощный и желанный.
…На этот раз их близость была тихой и очень нежной. Но притом долгой и выматывающей до сладких кругов перед глазами. В этот раз первым кончил Барр и еще какое-то время ласкал рукой разомлевшего Лотэ, заставляя его излиться…
Позже, обняв мужа, Лотэ мечтательно улыбался, пока пальцы Баррэта перебирали его волосы. И нежно целовал грудь своего старшего, слизывая с гладкой кожи соленые капельки пота.
— Знаешь… — тихо произнес он вдруг, прислонившись головой к твердому плечу супруга. — Я не рассказывал… раньше Сэри всегда был рядом. Не хотел, чтобы он знал.
— О, чем, любовь моя? — Так же тихо спросил Барр, боясь спугнуть настрой младшего. Тот повозился у него под мышкой, вздохнул, но все-таки продолжил.
— Помнишь, как мы по крышам Цитадели скакали? Так вот… я никогда раньше не боялся высоты. Но после того прыжка мне стал сниться сон. Очень странный. В нем все размыто, как это часто бывает во сне… предметы и лица искажены… Там мы… я и Сэри. Мы странно одеты и странно выглядим… Мы спасаемся от какой-то опасности… ползем по темной балке. И она раскачивается все больше и больше. И я знаю, что если сделаю еще хоть шаг, то ненадежная опора рухнет, и мы оба полетим в черную пропасть под нами. Это такая жуть, Барр! — Вдруг всхлипнул Лотэ. Воин тут же сел, сгребая в охапку задрожавшего парня и с тревогой заглядывая в побледневшее лицо брюнета. — Меня с самого детства воспитывали воином, но ЭТО!.. Да меня мороз до костей продирает, как только вспомню ту бездну под ногами, и качающуюся опору, по которой бессильно скользят руки!!!
