— ВОН!!!!! — Одновременный рявк из двух луженых глоток, вымел непрошеных свидетелей обратно в коридор, а Барр еще, дотянувшись ногой до двери, пинком ее захлопнул, поддав под зад самому медлительному из солдат.

Какое-то время в комнате еще раздавались звуки смачных ударов и глухой мат: два элитных бойца, не хватаясь за оружие, вымещали эмоции в простонародной кулацкой драке. Но затем все закончилось так же внезапно, как и началось.

Вытирая кровь из разбитых носов, оба исподлобья смотрели друг на друга. Пока, наконец, Барр не попытался раздвинуть в улыбке превращенные в пухлые лепешки губы.

— Это тебе, ублюдок, за моего мужа и за моего племянника.

— Из нас двоих ублюдок только ты! — Тут же окрысился Эдмир, пинком переворачивая табурет и пытаясь на него сесть: принцу давно так не доставалось. Но надломленная ножка не выдержала издевательства, и громко матерящийся наследник вновь очутился на полу. Пинок Баррэта по копчику его высочества только добавил матерному фонтану красок.

— Ты что-то сказал о моей матери, придурок?.. — ласково вопросил Барр, пытаясь достать кулаком увернувшегося принца. Тот зашипел и из положения лежа тут же прыжком оказался на ногах, умело уйдя с линии атаки противника.

— Это и моя мать тоже! — Рявкнул раздосадованный наследник. Барр тут же остановился.

— А вот с этого места подробнее, — тихо проговорил он, не делая более попыток напасть на проклинающего себя за длинный язык Эдмира. Принц только плюнул.

— Пошли, поговорим спокойно, — буркнул он, выходя из разгромленной комнаты.

— Сначала скажи, что с Рэни? — Уперся рогом Баррэт. Эд оскалился.

— МОЙ муж в полном порядке! — Прорычал он. — Рэниари спал, когда я уходил. И будить его ради тебя я не собираюсь!

Следующей комнатой, куда Баррэта привел принц, оказалась вполне приличная гостиная, большая и уютная.

— Так что там с моей матерью? — Опасно сузив глаза, уточнил Барр, усаживаясь в кресло напротив мрачного как покойник Эдмира. Тот угрюмо зыркнул на него потемневшими глазами и потянулся к вину, звучно набулькав большую чашу едва не до краев.

— Себе сам нальешь, — все еще зло выдал принц и присосался к чаше, тут же скривившись от неприятной боли в разбитых губах. Барр без церемоний забрал себе весь кувшин, так как второй чаши не было, и тоже промочил глотку.

— Ааа… ладно! — Выдал, наконец, принц. — Все равно тебе надо рассказать… раз будешь при дворе вертеться. А то найдутся доброжелатели… Словом… что ты знаешь о своей матери?

— Ничего, — настороженно отозвался Барр, отодвигая от себя наполовину пустой кувшин. — В моей семье эта тема всегда была под запретом. Я ничего о ней не знаю.

— У нас с тобой одна мать, — скривился Эд словно от зубной боли. — Отцы разные.

И мрачно, опуская эмоции, пересказал Вороналю то, что узнал от короля.

— Интереееесно!.. — протянул Барр, машинально трогая болезненный желвак на скуле от удара «братца». — И как после этого я должен относиться к тем, из-за кого умерла моя мать… а мой племянник угодил под венец с беспринципным мерзавцем?

— Да из-за тебя она умерла! — В бешенстве заорал Эд, вскакивая на ноги. — Из-за тебя! И из-за твоего отца, что сделал ей ублюдка!..

Кулак разъяренного Баррэта тут же просвистел мимо головы чудом увернувшегося принца. Но это ему не сильно помогло — Ворональ кошкой прыгнул на Эдмира, и они оба вновь покатились по полу.

— Из-за тебя я потерял мать!.. — шипел его высочество, пытаясь впечатать голову сводного братца в пол, покрытый пестрым ковром. Граф тем временем взял его правый локоть на болевой излом. — Ублюдок!.. Если бы не ты, она бы до сих пор жила!..

В следующий миг принц оказался прижат лицом к полу, а над ним навис белый от бешенства Баррэт, выворачивая руки брыкающегося противника.

— Да это твой отец убил ЕЕ! — В полный голос заорал он в ухо невменяемому родственничку. — Или никогда не слышал, что насильно мил не будешь?! Нельзя заставить любить! Нельзя! О любви можно только просить… молить о ней! — Принц выворачивался, шипя сквозь зубы. Мышцы вздувались на его руках буграми, но Баррэт держал крепко.

— Не сссмей ЕЕ называть своей матерью!.. — рычал Эдмир, умудряясь наполовину вывернуться из-под Баррэта. Но дальше этого у него дело не пошло: Ворональ всем телом налег на принца, вдавив пальцы в болевые точки. Вот только не учел ярости его высочества: принцу уже море было по колено! — Ненавижу!!!..

— Она и МОЯ мать тоже! А если уж твой отец был так влюблен в нее, то никогда бы не заставил страдать! И не поставил перед выбором: или смерть или предательство любимого человека! Так что не говори мне о своей ненависти, брррратец! Ты ничем не лучше своего упертого папаши! Самовлюбленный, жестокий эгоист! Привык, что все тебе достается по первому требованию!.. Что все должны стелиться под ноги такому красивому тебе! Сколько судеб ты уже разрушил, наплевав на чувства других?!.. И е**** мне на то, что я сейчас совершаю коронное преступление! Ты!.. Да ты такой же, как твой отец! Как ты поступил с Рэни?! Мальчишка влюбился в тебя, а ты?!..

— Что я?!.. — заорал в ответ принц, все-таки выворачиваясь из захвата противника. Оттолкнувшись от Баррэта, наследник сумел-таки вскочить на ноги. Ворональ, шипя от боли в ушибленной ноге, уже стоял напротив него. — Да я же люблю его! Как вы оба не поймете?!

— Не п***** мне о своей любви! Ты «полюбил» его только, когда узнал, что он стал наследником Цитадели и Искрой! А до этого ты всего лишь хотел поразвлечься с красивым мальчишкой, сделав его своим любовником! Да ты на все был готов пойти… на любую подлость, только бы заполучить столь богатую добычу! Даже ошейник на него надел!

— Да снял я с него ошейник! Снял! Мне только и надо было, чтобы Рэни меня выслушал!..

— ПРЕКРАТИЛИ ОБА!

От неожиданности принц с графом выпустили друг друга и повернулись в сторону вошедшего в комнату Рэниари. Юноша с неодобрением оглядел весьма помятые фигуры, особо задержавшись взглядом на неузнаваемо опухших физиономиях, и выглянул в коридор.

— Позовите мага-целителя, — негромко приказал он страже и, пройдя к чудом не перевернутому креслу, сел в него. — Рад тебя видеть, Барр. Как там Лотэ… не сильно пострадал?

— Да нет, — так же спокойно отозвался Ворональ и внимательно осмотрел племянника. — Паршиво выглядишь.

И действительно, юноша казался неестественно бледным, хрупким, под глазами залегали насыщенные тени.

— Мне просто надо отдохнуть, — ответил он, пытаясь улыбнуться. Принц тут же прошествовал к супругу и по-хозяйски его поцеловал, всего облапав.

— Зачем встал с постели? — Недовольно буркнул Эдмир, с наслаждением прикасаясь к своей Искре: сила тут же тонкой струйкой потекла в избитое тело наследника, даруя облегчение от боли. — Я был уверен, что ты спишь.

— Я знал, что Барр примчится в крепость, — равнодушно отозвался Рэниари, не делая попыток вывернуться из объятий старшего мужа. — Поэтому, когда ты ушел, я сделал вывод, что мой дядя уже здесь. Правда, мне потребовалось время, чтобы привести себя в порядок. А у вас появилась возможность спустить пар, испортив себе лица.

— Как это тебя выпустили из спальни?!.. — зло сощурился Эдмир, судорожно начиная соображать, кому из караула оторвать голову — ведь его любимая колючка могла сбежать. Но Рэни только отмахнулся: — Вам, мой супруг, не стоит винить охрану! После храмовой церемонии для ваших подчиненных я ваш муж. А мужей не держат под замком, если только нет особого приказа. Который вы не отдали. Потому-то солдаты и не видели смысла препятствовать мне покинуть спальню. Я четко вам объяснил? Или дать более расширенное пояснение, — голос юноши был полон почтительности, как и подобало при разговоре младшего со своим старшим. Но Эдмир дураком не был и только зубами заскрипел, уловив пренебрежительную насмешку. Больше всего принцу хотелось сейчас схватить мальчишку в охапку и трясти до тех пор, пока он не зальется слезами, умоляя о прощении. А потом зацеловать до нехватки воздуха в груди!..