— Не тяни кота за хвост, Соро, — тихо предложил он.

— Ты ведь и сам все понял, — отозвался король, пряча взгляд от старого друга. — Всегда был умным.

— Ответь только на один вопрос, — начал герцог, гневно сверкнув бирюзовыми очами. — Почему?! Почему, Соро?! Почему надо было рвать уже почти готовый брак с Дорианом ради того мальчишки? Любовь?! Не узнаю тебя, Сорондо! Ты же всегда был прагматиком. Женив сына на Дориане, ты бы поимел мое герцогство, а тот щенок стал бы фаворитом Эда! Я ведь не дурак, я видел, что между нашими сыновьями не складываются отношения. Ну, был бы очередной политический брак! Так почему, Соро?!!..

— Уже поздно что-либо менять, Аминел, — отозвался король. — Сегодня ночью Эдмир выкрал своего избранника из особняка Вориндо и обвенчался с ним Малым браком в присутствии важных лиц королевства. Сейчас лорд Рэниари уже носит моего внука.

Из герцога словно воздух выпустили. Он обмяк в кресле.

— Я приношу вам, ваше величество, свои поздравления по случаю бракосочетания вашего сына и наследника.

— И это все, что ты мне скажешь? — Тихо спросил король. Герцог попытался улыбнуться, но онемевшее лицо плохо ему повиновалось, не спасала даже придворная закалка.

— Что ты хочешь от меня услышать? — Задал он встречный вопрос надломленным голосом. — Хорошо… будем говорить начистоту. Ты хоть в курсе, что я всю свою сознательную жизнь любил тебя? В курсе… Но предпочитал не замечать. Не выгодно тебе это было. И в то же время всегда знал, что ради тебя я пойду на все, все приму из твоих рук… даже смерть! Я недаром назвал тебя прагматиком. Ты всегда думал прежде всего об интересах короны. И только потом о личных чувствах. Я мог стать твоим фаворитом, но не супругом — не те у меня были владения, чтобы надеть корону консорта. Я был согласен и на это, но у тебя хватало любовников и без меня, а вот друзей не было. И ты сделал все, чтобы я остался только твоим другом.

— Но мне этого было мало! — Внезапно сорвался на крик герцог, заставив короля невольно вздрогнуть. Впрочем, Аминел сумел успокоиться.

— Я жилы рвал из себя, чтобы увеличить свои земли, — глухо продолжил он, — чтобы стать тебе ровней! Я шел на любое предательство, чтобы прикрыть тебе спину. А ты с ума сходил, повстречав Вэролию. Я даже это тебе простил, видя, как ты счастлив рядом с этой женщиной. Хотя она тебя и не любила… А ведь даже с Вэролией твой прагматизм тебе не отказал! Ты бы мог сделать ее своей любовницей… мелкую дворянку из малоизвестного рода! Но ты надел на ее голову корону. И тем самым отверг других кандидаток от многочисленных придворных партий, что жаждали усиления за счет королевской постели. Ты не позволил собой манипулировать, выбрав жену, независимую ни от кого. Вэро развязала тебе руки, позволив столкнуть лбами твоих противников. Я тогда восхищался тобой и бешено ненавидел королеву, что отняла у меня возможное счастье. И оставался рядом с тобой, все еще на что-то надеясь… даже женился на своей истеричке-жене ради ее приданого. И тем самым, наконец-то, создал свое герцогство. А потом отравил эту стерву, когда она родила мне Дори. И вдруг понял, что проиграл. Мои земли были обширны и богаты, но у меня был сын, который должен был их унаследовать. Он, а не ты и не наш возможный ребенок, если бы я все-таки вышел за тебя. Да и ты бы никогда не избавился от своей Вэро. Убить малыша?! Да ни за что! Я привязался к своему непутевому мальчишке. Он унаследовал характер матери, но я все равно его люблю. Он мой ребенок, моя плоть и кровь. И тогда я принял решение воспитывать Дориана для твоего наследника. Теперь ты понимаешь меня, Соро?! Понимаешь, наконец, мою боль и разочарование, жгучую обиду, что ты мне нанес?! Если да, то подскажи, как мне быть дальше? Что сказать сыну? Или, может, поднять против тебя мятеж? Какая же ты сволочь, Соро! Беспринципная, холодная и эгоистичная сволочь! Прекрасно знающая, что я ничего не смогу сделать… я все еще тебя люблю!

— Прости… — прошептал король. Он прекрасно знал о чувствах герцога и… что уж греха таить!.. не раз использовал влюбленного в него человека ради своих целей. — Давай сделаем так… пусть Дориан сам разорвет помолвку, узнав, что Эд любит другого. Тогда мальчик будет выглядеть в глазах света благородно.

— У меня есть выбор? — Брезгливо отозвался герцог, тяжело дыша. Он ничуть не жалел о своей вспышке: столько лет копить в себе чувства!.. — Дай нам время, чтобы все сделать пристойно.

— Пары дней хватит? — Уточнил король. — Дальше тянуть нельзя. Большой обряд следует провести в течение двух недель после Малого. И… канцлер передаст тебе пакет документов. Там компенсация за причиненные неудобства.

— Причиненные неудобства, — горько усмехнулся Аминел, поднимаясь с кресла. — Теперь это так называется? Растоптанное сердце моего мальчика…

Ваоттиро медленно пошел к дверям. Но на пол дороге остановился.

— Соро… — произнес он вдруг, не оборачиваясь. — Я все еще тебя люблю. Наверное, это какое-то проклятие — если любишь, то готов простить любой проступок любимого. Видимо, я уже не сумею тебя возненавидеть. И ради своей любви я откажусь от мысли отомстить тебе или твоему роду. Сегодня вечером мой сын объявит о своем отказе от брака с принцем. А завтра мы покинем твой двор навсегда. Я больше не хочу тебя видеть… слишком это больно.

— Амини… — назвал его личным именем Сорондо. Спина герцога дрогнула, и Ваоттиро нехотя обернулся. — Амини… я скажу тебе правду. Если бы Эдмир только любил Рэниари, я бы ни за что не пошел на разрыв с Дорианом. Ты прав — титул фаворита никто не отменял. Но… за Рэниари владения Цитадели. Та еще вольница. Признает над собой только свою кровь. Мне нужен этот южный форпост! И я не мог позволить, чтобы мальчишку покойного графа прибрал к рукам Фейринель. А к тому все шло!

— Ну и прибрал бы, — равнодушно отозвался герцог, невольно вспоминая свое соглашение с лукавым князем. — По закону Цитадель отошла бы или короне, или другому из семьи Вориндо. Я все сделал на Совете, чтобы именно так это и случилось. Я знал, как тебе нужна эта крепость, потому и голосовал против графеныша. Жаль, что не получилось. Было бы лучше, если бы ты стал его опекуном. Эдмир вволю бы наигрался с мальчишкой и забыл про него. А спустя пару лет парня можно было бы выдать за одержимого им Фейринеля. Тебе же на законных основаниях досталась бы Цитадель.

— Во-первых, ты живешь на западе и не представляешь себе вольных нравов Цитадели, — возразил Сорондо. — Я же тебе говорил, что ее жители признают только своих. Отдать крепость Вороналям? У них уже есть Круглый холм и объединенные владения Ротаолей и Сауналей. Я не могу позволить ТАКОЕ усиление одного рода. А забрав крепость себе, я получил бы непрекращающийся геморрой в виде постоянных мятежей. Закончилось бы все это тем, что цитадельцы ушли бы за Рэниари к его мужу — князю Фейринеля.

— Ну, так выдал бы сопляка за верного короне аристократа, — не сдавался Ваоттиро. Но Сорондо отрицательно покачал головой.

— А вот тут ты очень сильно ошибаешься, — ответил он после долгого молчания. — Видишь ли… Рэниари Искра.

Глаза герцога превратились в два идеальных круга. И он потрясенно уставился на короля. Но тот лишь печально улыбнулся.

— Это не легенда, — ответил его величество на безмолвный вопрос несостоявшегося родича. — Эд полон магической силы, полученной от мужа. Рэни оружие, которое только полный идиот отдаст в чужие руки. Теперь ты знаешь все. И зная то, что я тебе рассказал, ответь — как бы ты поступил на моем месте?

Ваоттиро закрыл глаза и вымучил из себя улыбку.

— Ты был прав во всем, Соро… — ответил он, наконец. — Я поступил бы так же. Впрочем, ты всегда шел к цели напролом. Эдмир полностью унаследовал от тебя эту черту. И …я должен сказать тебе спасибо за сына. Оказывается, ты его спас! На твоем месте я бы поимел новые земли, а потом уничтожил ненужного зятя, освободив место для более перспективного. Спасибо, Соро. Я этого не забуду. И прощай!