— Ооо, так вы уже отравили своего супруга? — Притворно изумился Рэниари, не делая попыток отодвинуться от принца — все равно не выйдет. — И как это я умудрился пропустить вашу свадьбу с Ваоттиро?! Неужели проспал целых пять лет? Именно такой срок, кажется, вы определили для своей семейной жизни. А сколько Я тогда буду жить? Ах, да… Я ведь Искра! Значит, буду жить, пока вы меня не иссушите…

— Прекрати! — Озверел Эдмир, резко встряхивая своего безвольного пленника, да так, что у того клацнули зубы. Но принц тут же опомнился и нежно прижал юношу к груди. — Перестань! Не было никакого брака с Ваоттиро. И не будет. И проспал ты всего нечего — сейчас раннее утро. Совет был вчера… А мой отец через пару часов объявит моему прежнему жениху о разрыве помолвки.

— Ну, ты и!.. — от потрясения Рэниари не сразу нашелся, что сказать. Юношу переполняло омерзение пополам с ненавистью. — Ну, ты и мрааааазь! Не получилось захапать герцогство, так решил ограничиться Цитаделью с Искрой!.. А не пойти бы тебе!

— Куда, милый? — Ласково заглянул в глаза пленнику Эдмир, демонстрируя акулий оскал.

— То, что вы сделали с королем, ни один, даже самый лояльный к вам Совет не простит! — Холодно отрезал Рэниари. — Напасть на независимого графа!

— Выбирай, драгоценный мой, — промурлыкал разъяренный ответом Рэни принц. — Или ты остаешься здесь в качестве мятежника… Совету мы с отцом найдем, что сказать! Или становишься моим мужем!

— Да кто вам поверит, что Вориндо стали мятежниками! — Рассмеялся в лицо принцу Рэниари: его несла безумная волна отчаянной ярости, когда и море по колено. Все равно уже нечего терять! Из этой роскошной камеры его не выпустят.

О, нет!

Как он мог забыть!

Цитадель. И люди, что поклялись ему в верности.

Если они узнают, что его схватили, то поднимут мятеж. И тогда мало не покажется никому, и прежде всего его близким!

А значит, надо смирить свою гордость ради них.

— Решил мне перечить? — Принц внезапно повалил ошарашенного Рэни на смятую постель, придавив своим телом. — Стоит напомнить кое-кому, как он на меня реагирует!

И в тот же миг юноша потерялся в вихре поцелуев и ласк. Он и сам не понял, как такое случилось, но его тело ответило на жаркие ласки. А потом ноги его оказались задранными к голове, и в него бесцеремонно проникли пальцы принца. Но даже мимолетная боль растяжки и последующего проникновения не заглушила бешеное возбуждение, что накатило на беспомощного пленника. И частые толчки принца он воспринял как дальнейшую сладкую пытку, которой трудно сопротивляться.

В конце концов, с криком излившись себе на живот, Рэни обессилено распростерся на кровати, уже равнодушно встречая каждый удар чужого члена внутри себя и с трудом сдерживая слезы от поражения и очередного унижения. Ну, почему? Почему он так реагирует на того, кто вызывает в нем лишь омерзение?!

Бурно кончив и обмякнув, Эдмир какое-то время лежал на безвольном теле своего пленника, пытаясь отдышаться. А затем приподнялся на руках, торжествующе вглядываясь в запрокинутое бледное лицо Рэниари.

— Вот так… — произнес он удовлетворенно с придыханием, долго целуя припухшие губы Искры. — Ты же сам понимаешь, что нас многое связывает. Соглашайся!

— Пошел ты… — равнодушно отозвался Рэниари, все так же разглядывая балдахин у себя над головой.

— Значит так? — Усмехнулся принц, поднимаясь с постели и оправляя на себе одежду. Затем удовлетворенно окинул взглядом раскинувшееся на смятой постели обнаженное золотистое тело с широко раздвинутыми ногами. Хорошо хоть амулеты очистки работали, и никаких запахов в спальне не наблюдалось. Но даже одного зрелища сломленного, трахнутого им пленника оказалось достаточно, чтобы вновь возбудиться. — По-хорошему ты не желаешь…

— Я не пойду в рабство к тебе, — перевел на него равнодушный взгляд Рэни: между ягодиц слегка саднило и было мокро, на животе неприятно остывала собственная сперма. Ноги он и не пытался свести вместе, все равно оковы не позволят. — И Цитадель тебе не отдам. Мои люди предпочтут перерезать себе глотки, но не стать королевскими крепостными. Можешь трахать меня сколько влезет, но моего согласия на брак ты не получишь. Даже если засунешь в мою задницу кокон — многое ли ты поимеешь от моего бастарда?

— Да, ты прав… — усмехнулся Эдмир, укладывая пленника поудобнее и накидывая на него простыню. Напоследок принц не отказал себе в довольствии вновь потискать свою добычу. И со смешком отстранился, когда дыхание Рэни стало прерывистым: его высочеству очень нравилась отзывчивость любовника, пускай даже и подневольная. — Мне не нужен от тебя бастард. И я не могу вести тебя в храм уже с коконом. Ты должен быть магически чист, заключая брак со мной. Вот потом я с удовольствием сделаю тебе ребенка. И твое сопротивление тебе не поможет. Но я надеюсь все решить полюбовно. И у меня свои методы убеждения.

Подойдя к двери, наследник, лукаво покосившись на замершего пленника, сильно стукнул в деревянные плахи и что-то тихо приказал в приоткрывшуюся щель.

Рэниари напряженно ждал, не обращая внимания на дискомфорт своего тела. Наконец, дверь распахнулась, и два дюжих стражников втащили связанного Лотэ. Во рту младшего Вороналя был кляп, руки безжалостно заломлены назад, волосы, не сдерживаемые шнуром, висели неряшливыми прядями.

Рэни невольно охнул и машинально дернулся встать, но браслеты не пустили. А довольный принц осторожно присел рядом, запуская пальцы в шелковистую массу отросших волос пленника.

— У тебя нет выбора, — тихонько прошептал он, чуть ли не касаясь губами лица замершего Рэни. И не удержался, очертил языком контур нижней губы юноши. — Ничуть не сомневаюсь, что будь ты один, то предпочел бы смерть. Но тебя держат многочисленные обязательства перед теми, кто поклялся тебе в верности, и перед твоей семьей. Так что ты сейчас дашь мне свое слово, что станешь моим супругом и отцом моих наследников. И что никогда не помыслишь мне навредить или покончить счеты с жизнью… И я отпущу твоего родственника.

— Хорошо же! — Прорычал Рэниари: как там его учили? Попытайся даже поражение обратить в победу!

— Я дам такое слово! — Медленно произнес он, глядя в сияющие торжеством глаза своего врага. — Я буду твоим мужем и стану исполнять то, что должен исполнять младший! Но при одном условии!

— Ты не в том положении, чтобы диктовать условия, — нахмурился Эдмир, слегка отстраняясь. Выпускать из объятий столь желанное тело не хотелось: магическая сила продолжала вливаться в наследника широким потоком, хотя между ними сейчас был простой контакт. Любая Искра способна подарить неземное наслаждение. Она подобна наркотику, к которому привыкаешь с первого раза. После близости с носителем магии получаешь не только силу, смешанную с блаженством, — получаешь еще привязку на тело того, кто является Искрой. И больше ты не в состоянии смотреть на других женщин и мужчин, как бы великолепны они не были!

Это источник, из которого хочется пить все больше и больше!

И потому ладони наследника жадно сминали плечи Рэниари, лаская его тело поверх простыни: обнажать своего мальчика перед другими? Ищите дураков! Надо будет приказать Итарону магически обработать всех, кто будет прислуживать и охранять его прекрасного супруга. Сделать так, чтобы они не испытывали желания. Так будет лучше, и так будет правильно — никто не посмеет покуситься на того, кто принадлежит Келлиадиру!

— Ну же, драгоценный мой! — Промурлыкал наследник, скользя губами по краю аккуратного ушка, выглядывающего из золотистой гривы волос. — Говори свое условие.

— Все очень просто! — Жестко усмехнулся Рэниари, успешно борясь с возбуждением, что вызывал в его теле этот козел. — Цитадель вам с королем не достанется!

Принц невольно отодвинулся от своей добычи, усиленно обдумывая то, что услышал.

— И как ты это представляешь? — Недовольно уточнил он, вновь принимаясь поглаживать бедро юноши под льняной тканью. — Твое приданое…

— Мы составим контракт, — пояснил Рэни, делая вид, что не замечает подбирающуюся к самому дорогому руку принца. — По которому мои владения остаются моими. Управляю ими только я. Один! Вы с королем не имеете права распоряжаться Цитаделью. Я же в свою очередь обязуюсь передать графство своему второму сыну, что унаследует имя Вориндо. Так мой род не прервется.