Ранними утром следующего после турнира дня, герольды звонкими голосами объявили по городу, что Совет начинается. И тяжелые, из литой бронзы, двери зала распахнулись, впуская внутрь представителей провинций, что активно стали стекаться в Радужную Палату, украшенную гербами знатнейших родов королевства.

Лорд Хирото, как глава аристократов Центральных провинций, надменно проследовал к скамьям, украшенным пурпурным шелком и золотой змей Сауналей. В его многочисленной свите, сразу за правым плечом родича шел лорд Ластон барон Ротаоль.

Проходя мимо застывших в глубокой нише у входа в зал Вориндо и Вороналей, оба барона радушно поклонились.

Цитадельцы, в отличие от других властителей, пришли только втроем, оставив свиту за воротами дворца. Если они выиграют — их никто не посмеет тронуть. Ну, а если проиграют… то пара десятков солдат ничем им не поможет, только погибнет зря.

Проводив взглядом отца, Лотэ чуть заметно вздохнул, но остался стоять за плечом старшего супруга.

— Чем у вас вчера все закончилось? А то я спать ушел. — Тихо поинтересовался Рэниари, покосившись на дядюшку. Тот в свою очередь скосил глаза на Лотэ.

— А ничем, — так же тихо ответил Баррэт, провожая взглядом галдящую делегацию восточных провинций: среди восточников как всегда не было единства, каждый тянул одеяло на себя, считая себя самым главным, чем не раз пользовались короли, разбивая эту вольницу на поле боя во время очередного мятежа. — Мы дружно делали вид, что все забыли и все простили друг другу.

Рэниари скептически хмыкнул.

— А что еще нам остается делать? — С понятной досадой вопросил Баррэт. — Я люблю Ло и Сэри. Родители их тоже любят… как и я — до безумия! Они для них все… свет в окошке! Парни вынуждены разрываться между нами, хотя и выбрали меня. И ради своих парней я готов смириться и примириться с их родителями. Ты знаешь, эти гордецы даже извиниться передо мной не соизволили!.. Представляешь?! — Баррэт заскрежетал было зубами и тут же спохватился, кинув опасливый взгляд на чуть отошедшего в сторону мужа. — Перевели все в шутку: мол, с кем ни бывает! Эти аристократы готовы меня терпеть и делать вид, что приняли бывшего бастарда в семью. Еще бы — этот бастард стал владельцем огромного куска земли! И они делают вид, что ничего не было!.. Забыли и простили. Вот только Я ничего не забыл и ничего не простил! Тот каземат всегда будет пропастью лежать между нами. Но я перетерплю. Демоны с ними, с этими Ротаолями и Сауналями! Пусть только парни будут счастливы. Пусть с радостью приезжают в гости к родным, тем более что одному из моих сыновей предстоит унаследовать тамошние владения… Так что пускай тести и теща приезжают в гости в Круглый Холм… я все перетерплю! Лишь бы мальчишки не грустили по родным. Но я уверен, что их родители не переступят моего порога — мы с ними хорошо поняли вчера друг друга, пока Лотэ рассказывал о наших приключениях. Мои новоявленные родственнички поняли, что я их согласен терпеть только ради мужей, и буду рад видеть как можно реже!

— Скорее всего ты прав, — задумчиво ответил Рэни, кося глазом в сторону Лотэ, рассматривавшего торжественное шествие представителей Торговой гильдии, что несли на многочисленные дары, приготовленные по случаю близкой свадьбы наследника. — Если бы меня бросили в темницу, собираясь убить, я бы тоже не простил. Но ради Лотэ и Сэриэля стоит сделать хорошую мину, и уверять всех о примирении.

— Мои парни не идиоты! — Буркнул Баррэт, машинально поглаживая оголовье своего меча. — Но они тоже понимают, что худой мир лучше доброй ссоры. К тому же одно я знаю точно: как бы их родители не относились ко мне — моих детей они любить будут. Вот в этом я уверен.

Мимо троицы проследовал высокий, моложавый человек с грубоватым лицом, совершенно не похожий на аристократа. С широких плеч стекал белоснежный плащ с вышитой на нем изумрудной виверной, а следом шла толпа столь же высоких, кряжистых северян — представители северного маркизата Арн-Гит-Доро, во главе со своим лордом Суомом. За ними прошел со свитой лорд Вил эр Корр — граф Наррита, с северо-востока страны. Герб графства — голова белого волка на синем — был закреплен прямо на одежде графа и свиты. Дворяне эр Эрдо, усадив старого маркиза на его место, чинно расселись за его спиной под алым штандартом с черной птицей. Мелькнули черно-серебряные лилии Ваоттиро. Герцог с сыном появились из дверей, ведущих во внутренние покои дворца. Торопливо прошагали представители менее значительных родов. Последними в зал вошли надменные лорды запада, разодетые невероятно пестро и богато, по моде соседнего Мисирана.

«Асин, Асин…» — с тоской подумал юный Вориндо. «Если бы не ты… не твои занудные чтения толстенного Геральдического свода, над которым я засыпал… Не твои долгие лекции о гербах и традициях разных провинций королевства… не знаю, что бы я сейчас делал. Не знаю даже, смог бы я начать свою игру, не зная ничего об окружающем меня мире! Спасибо, Асин… Надеюсь, что ты простишь в ином мире мою маму. Вы ведь оба любили отца…»

— Пора, — чуть слышно сказал Рэниари: пару дней назад один из королевских секретарей передал юноше подробную инструкцию — что делать и как себя вести.

И все трое неторопливо, внешне спокойно, проследовали к местам, изначально принадлежавших роду Вориндо. И невозмутимо встали рядом: как претендующие на титул.

Луч солнца, пробившийся сквозь узкое окно, заиграл живым золотом в непокрытых волосах Рэниари. И фигура юноши словно вспыхнула в легком полумраке высокого зала, обрушив мгновенную тишину. Родственники, затянутые в темный бархат с вытканными на нем гербами (на изумрудном поле золотой дуб, как символ незыблемости и богатства), безмолвными стражами застыли за его плечами юного графа.

Изумление шелестом голосов разлетелось по залу, переходя в оживленный гул. На Рэниари всей тяжестью обрушились любопытство, жадность, восхищение, жажда обладания, дикая удушливая похоть…

И как кинжал в спину — обжигающая, ничем не замутненная ненависть!

Кое-кто даже вскочил на ноги, мешая соседям и пытаясь получше рассмотреть тонкий росчерк золотоволосой фигуры на темно-синих плитах пола. Не выдержав такого напора, Рэниари невольно обернулся, окидывая взором галдящие ряды. Чтобы тут же столкнуться взглядом с острым прищуром бирюзовых глаз красивого блондина…

Дориан Ваоттиро, сын и наследник герцога Аминела. Нареченный жених принца Эдмира.

Молодой герцог сидел подле отца, хотя должен был восседать рядом с принцем. Но старший Ваоттиро приказал Дориану сесть с ним, и юноша послушался, только сейчас оценив предусмотрительность родителя. Хорош бы он был под взглядами всего зала, сравнивающих его возможным фаворитом Эдмира!

Разглядев вблизи ненавистного соперника, Дориан с яростью и тоской понял, что проигрывает мальчишке по всем параметрам. На фоне невысокого цитадельца красота герцога выглядела довольно тускло. Он и сам это понимал, что не могло не злить амбициозного юнца едва не до колик. Рэниари же смотрел спокойно. Ему не было дела до переживаний и ревности будущего принца-консорта. Пусть забирает Эдмира себе. Самому юноше было нужно другое. И он сделает все, чтобы получить желаемое и покинуть столицу как можно быстрее.

Вошедший герольд прервал этот поединок взглядов.

— Его Величество Сорондо с сыном и наследником принцем Эдмиром!

Тяжелый, украшенный золотыми накладками массивный жезл стукнул по полу, и все собрание поднялось, приветствуя повелителей.

Король вошел стремительно, ни на кого не глядя. Принц же первым делом нашел взглядом Рэниари и широко ему улыбнулся, не скрывая своей радости. На лице Рэни не дрогнула ни одна жилка, в отличие от скуксившейся рожицы Дориана, которого покоробило столь демонстративное внимание жениха к другому.

Опустившись на трон, Сорондо небрежно кивнул, обозначив поклон.

— Приветствую Высокий Совет, — произнес он негромко, но благодаря великолепной акустике зала, его слова долетели до всех. — И приветствую наших гостей, — Рэни, Баррэт и Лотэ одновременно поклонились его величеству. — Я представляю Совету сына, к сожалению, уже покойного лорда Гвиура графа Вориндо — лорда Рэниари Вориндо. Сей юноша претендует на наследство погибшего отца. Законность его требований не вызывает сомнений. Но… лорд Рэниари слишком юн и не достиг совершеннолетия. Сможет ли он править таким владением, как Цитадель? Сможет ли нести достойно титул графа и правителя обширных владений? Или стоит подождать его совершеннолетия, отдав юношу под опеку короля и Совета? Это и предстоит решит всем нам. Кроме того, рядом с юным Вориндо — его дядя с одним из своих супругов. Они обратились к Совету с просьбой одобрить создание нового рода с владениями в крепости Круглого Холма…