— Безусловно. На меня напали в моем же собственном доме. Но как вы очутились на этой аллее?

— Ваш друг крикнул, чтобы я свернул сюда. В нашем деле приходится действовать быстро, не теряя времени на вопросы.

— Хорошо. В доме лежит еще один… Может быть, оставим здесь Кэта, а сами пройдем туда? — Я взглянул на Кэта. — Как ты себя чувствуешь.

— Плоховато, но пока жив. Идите.

— Скоро сюда прибудет полицейская машина, — обратился к нему Саливен.

— Скажи им, что мы в доме.

— Конечно, конечно… Дип?

— Да?

— Поосторожнее там.

— Не беспокойся, Кэт. Пойдемте, мистер Саливен.

Мы двинулись по аллее и, когда завернули за угол, услышали позади себя жалобный вой полицейской сирены. То тут, то там виднелись снующие тени.

Входная дверь по–прежнему была распахнута. Саливен вошел первым, с фонариком в одной руке и с револьвером в другой. Найдя выключатель, он нажал кнопку и вестибюль озарился ярким светом. Я инстинктивно рванулся за выступ стены, но все было тихо и спокойно. У боковой двери никого не оказалось, зато виднелись большое кровавое пятно на полу и бурые отпечатки пальцев на стене.

Итак, «номер первый» был мною ранен, но, видимо, не тяжело и скрылся, пока я преследовал его дружка.

— Проходите дальше, мистер Саливен, — сказал я.

Позади нас послышался шум шагов и в дом поспешно вошли двое полицейских. Я включил свет и все мы остановились в большой комнате перед телом убитого. Бедняга получил, по крайней мере, три пули в голову и несколько в грудь. Каждая из них была для него смертельной, профессионалы избегают любой случайности.

Это был Оджи…

Вошел сержант Хард.

— События разворачиваются, не так ли?

Синий кровоподтек и залепленный пластырем нос придавали его лицу насмешливо–зловещий оттенок.

— Как видите, сержант, — сказал я.

— Там, где вы появляетесь, все время оказываются либо избитые, либо убитые.

— Чистая случайность.

Появилась еще группа полицейских. Один из них вел под руку Кэта. Тот выглядел неважно. Его красноватые щеки казалось еще сильнее впали, а скулы заострились.

Я сказал Харду, что он может позвонить Хью Педлу и уточнить время нашего свидания с ним, а также поговорить с таксистом.

Заключение медицинского эксперта не вызвало у Харда ни малейшего сомнения. Врач пообещал, что письменный отчет будет предоставлен сержанту к двенадцати часам дня.

Хард был одним из тех копов, которые не любят откладывать дела в долгий ящик. Он взялся за телефон и вскоре ему удалось поймать Хью Педла в одном из ночных бистро. Он уточнил у него время нашего ухода и предложил Педлу предоставить письменное подтверждение в участок. Через некоторое время в одном из гаражей ему сообщили, что интересующий его шофер через несколько минут будет у подъезда моего дома.

В ожидании шофера Хард обошел помещение, выслушал рассказ Саливена и продиктовал протокол осмотра. Потом он снял показания с таксиста и предложил мне изложить свои соображения о случившемся.

— Думаю, — начал я, — и даже уверен, что у Беннета осталось чем поживиться. Какой‑то бродяга или грабитель забрался сюда и наткнулся на Оджи. Завязалась стрельба и Оджи погиб. Затем этот тип, вероятно, занялся поисками ценностей, но тут появились мы, и он бежал через окно. А дальше вы уже все знаете.

— В вестибюле лужа крови, — заметил Саливен, — а на стене и двери следы пальцев.

— И что? — поднял на него глаза Хард.

— Пальцы застреленного мной были совершенно чистые.

— У вас, Саливен, острое зрение. Я это тоже заметил. Продолжайте.

— Лужа крови находилась в вестибюле, а тело Оджи нашли в комнате.

— Верное замечание.

— В вестибюле была перестрелка.

— Не подлежит сомнению, — невозмутимо подтвердил Хард.

Саливен приподнял плечи, недоуменно взглянул на Харда, затем на меня, и после небольшой паузы сказал, подчеркивая каждое слово:

— У Оджи не было револьвера…

— Ага… Следовательно, еще кто‑то стрелял? Это вы хотите сказать?

— Но это же явный факт, сержант.

— Разберемся. Непременно разберемся, Саливен. А пока следовало бы учесть возможность и такого, скажем, случая. Представьте себе, что тот, кто стрелял в вестибюле, и спас вам жизнь. Возможен такой вариант?

— Да, но…

— Разумеется, закон прежде всего, Саливен. Но ваша жизнь представляет немалую ценность для закона. Поэтому я и говорю, что во всем надо разобраться, и мы обязательно разберемся, не сомневайтесь.

Саливен облегченно вздохнул, видимо, чувствуя, что свой долг он выполнил, а остальное дело начальства. Он даже отвел взгляд от моего пиджака, где его чуть заметно оттопыривала рукоятка револьвера.

— Что касается вас, Дип, то вы с Кэтом не имеете права покидать город, пока не закончится официальное следствие, — объявил в заключение Хард.

Кэт сказал, что мы будем ночевать в его квартире и дал свой адрес.

Вежливо кивнув сержанту, мы направились к выходу.

— Дип! — окликнул меня Хард.

— Да? — Я остановился у двери и обернулся.

— Я ведь звонил по тому номеру.

— Ах, вот оно что! Свои обещания вы выполняете точно. Надеюсь на это и впредь…

Не дожидаясь ответа, я закрыл за собой дверь, присоединился к Кэту и нам удалось незаметно проскользнуть мимо фоторепортеров. На улице мы два раза останавливались, чтобы дать возможность Кэту перевести дыхание, а потом поймали такси.

Кэт жил в полуподвальной комнате, походившей на собачью конуру. Ее обстановка была представлена парой сломанных стульев, столом без одной ножки, неизвестно на чем державшейся старой кушеткой и ящиком с каким‑то хламом.

— Вот мы и дома, — с облегчением произнес Кэт и свалился на кушетку.

Он попытался закурить, но закашлялся и отбросил сигарету. — Проклятая штука… Да, Дип. Я узнал парня. Это был Мори Ривс.

— Ты разобрался, что произошло?

— Думаю, да. Они не ожидали встретить там Оджи. — Он кашлянул, подумал и добавил:

— Не было ничего легче, как прихлопнуть тебя в вестибюле. Всякий так бы и поступил на их месте. Но ты с самого начала спутал им игру. И еще тебе чуточку повезло. Жаль только, что Лео Джеймс сбежал.

— В такой темноте трудновато взять точный прицел.

Кэт повертелся на кушетке, что‑то обдумывая, и затем сказал:

— Я удивляюсь, Дип.

— Чему?

— Сегодня никто не поинтересовался твоим револьвером.

— Они его не заметили.

— Да… не заметили… И вообще.

— Что вообще?

— Нас отпустили чистенькими… И еще этот разговор о телефонном звонке с Хардам, у которого нос и скула вспухли от твоих кулаков…

— Ну и что же здесь такого?

— А то, что я на своем веку уже видел больших парней, одного телефонного звонка которых было достаточно, чтобы утихомирить весь полицейский округ. Правда, многие из них срывались и падали, а я не хочу, чтобы и тебя постигла подобная участь.

— Не беспокойся об этом, Кэт.

— Я твой друг, Дип, и мне тоже хотелось бы знать, где ты был все эти годы? Все этим интересуются и никто ничего не знает. Но я хотел бы…

Я покачал головой и сказал:

— Когда‑нибудь в другой раз, мой друг.

— Хорошо, Дип.

Он приподнялся на кушетке и похлопал по ней ладонью. Поднялось облачко пыли.

— Спать будешь здесь.

— Я лягу на полу, дружище.

— Не будь таким снобом, Дип. Раньше ты был проще.

Я покосился на него.

— Но я и теперь такой же.

— Это же одна из первых квартир Беннета. И вся мебель здесь та же.

— Кэт, — сказал я, — давай без сантиментов. Как только все устроится, сразу перебирайся ко мне и занимай любые комнаты. Это решено твердо. А сейчас давай спать. На завтра нам нужны свежие силы и ясные головы…

Я проснулся на рассвете, незадолго до того, как солнечные лучи коснулись крыш высоких домов, но продолжал лежать с закрытыми глазами. Еще в полусне, где‑то на грани сна и яви, передо мной вдруг промелькнула вся цепь последних событий, встреч, бесед, столкновений и размышлений.