Его губы едва двигались, когда он заговорил:

— Я не влюблен. У вас просто короткая память, Дип.

Глаза его отяжелели и потемнели.

— Она мне сводная сестра. Забыли?

— Вот как? Что-то не припоминаю. Но со своей стороны также прошу вас особенно не вмешиваться и помнить, что я к таким вещам равнодушен. Иначе я вас немножко прикручу. Вы уж извините. Добиваясь своего, я не остановлюсь ни перед чем.

— Как в старые дни?

— Вот именно.

Я смотрел на него, а его глаза искали у меня на правой щеке следы памятного ему шрама, теперь уже едва различимого.

— Итак, что вам известно, Роск?

— Относительно чего?

— Как был убит Беннет?

— Вы читали газеты.

— Это верно. Но вы можете изложить это поточнее и, возможно, с некоторыми предположениями.

Роск пожал плечами.

— Он открыл дверь своей квартиры, и убийца влепил ему пулю прямо в шею.

— 22-го калибра, — добавил я.

— Да, с близкого расстояния, так как осталось пороховое кольцо на шее.

Он сделал паузу и продолжил:

— 22-й… Женская игрушка. Смешно… Но только не беспокойтесь о вашем наследстве. Эллен его не убивала. В тот вечер она была на репетиции в театре. Да и вообще она…

— А где был Дикси?

— У него также алиби.

— Это утверждает печать. Беннет послал его за виски. А что вы думаете?

— Все правильно. Когда Дикси ушел, Беннет позвонил в магазин, связался с пришедшим туда Дикси и попросил захватить еще несколько бутылок рома. Обратно Дикси вернулся вместе со служащим. Вдвоем они и обнаружили убитого.

— Позвонить мог кто-либо другой вместо Беннета.

— Да, конечно. Но парень из магазина сообщил небольшую деталь: он и Беннет имели специальный код для телефонных разговоров, поэтому всякая подделка голоса Беннета была исключена.

— Следовательно, Дикси чист?

— Несомненно. Кроме того, он вообще не подходит на роль убийцы, и никаких поводов для этого у него не было и быть не могло.

— В таком случае, кто же мог ухлопать Беннета?

— Спросите у копов.

— Они слишком радуются его гибели, чтобы еще доискиваться, кто именно его убил. Кроме того, мне не нужна их информация. Я хочу сам догадаться.

— Вы должны знать, Дип, что я тоже строю догадки. Может быть, мне и удастся чем-нибудь помочь вам, но только мне обязательно нужно быть поближе к тому месту, где вас прихлопнут.

— Опять за старое. Но из-за чего?

— Из-за вашего наследства.

Дождь припустился снова. Обычный мелкий, нудный, заплесневелый дождь Нью-Йорка, который как-то воздействует на вас, но как именно — вы затрудняетесь определить. От него поблескивают тротуары, а улицы принимают какую-то болезненную, нездоровую окраску.

Я остановился перед зданием столетней давности, которому в последние годы пытались придать более современный вид.

Над входной дверью были две таблички: старая, нарисованная от руки, и новая, неоновая. Но гласили они одно и то же — «Клуб «Рыцарей совы»».

Беннет, подумал я, всегда был несколько сентиментальным. Устарелый девиз, но он придерживался его до конца. Сначала «рыцари» и всегда только «рыцари». Никакого отклонения, никакого прогресса. Он был владельцем причудливо-прекрасных квартир и блестящих клубов, а в этом старинном здании находилась организация «рыцарей», и именно «совиных», то есть днем спящих, а ночью действующих.

Поначалу «рыцари» собирались в подвале, спустя некоторое время завладели первым этажом, затем вторым и, наконец, заняли весь громадный старый дом.

И теперь за тщательно задрапированными плотными шторами окнами «рыцари» собирались вновь. Король был убит, и они искали нового.

Но не напрасно ли они теряли время? Новый король ведь уже здесь. У входа.

Я поднялся по ступенькам и толкнул парадную дверь. Она открылась без обычного в прошлом визга и скрежета. В те старые дни за дверью стоял широкоплечий парень, которому следовало показать особый значок.

Лестница, ведущая на второй этаж, имела все тот же вид, что и раньше. В одном месте на перилах было нечто вроде скоса, сделанного ножом парнем по имени Бенни Крепт, убитым в следующую ночь. Наверху, у поворота, перила были отполированы до блеска прикосновением бесчисленных рук в течение многих и многих лет.

Я толкнул дверь ногой, и она распахнулась также без звука. За дверью на посту стоял парень, засунув руки в карманы и наблюдая за происходящим в просторном баре.

Здесь мало что изменилось. Правда, группу парней, сидевших на упаковочных ящиках и корзинах, сейчас сменила большая компания довольно солидных мужчин с круглыми животами и немалыми лысинами, и восседали они на мягких стульях и даже в креслах.

Однако выражение их лиц было, пожалуй, таким же, как и много лет назад. Усталое, безразличное, равнодушное.

За столом, возвышавшимся на подмостках, перед микрофоном важно сидел Бени Матик. Он возмужал, раздался вширь, но оставался все тем же Бени из Бруклина, тем же проворным дельцом, пробившимся через дюжину полицейских ловушек. Его даже ни разу не смогли арестовать.

Рядом с ним расположился Дикси. На его тощем лице с обвисшими щеками застыло выражение крайнего удивления тому, что он до сего времени жив и здоров. Булавка в его галстуке по виду стоила не меньше двухсот долларов и, по-видимому, еще большей стоимостью обладало кольцо на среднем пальце его левой руки.

Я стоял у двери, пока парень на посту, внимание которого было отвлечено происходившим собранием, не заметил меня. Он повернулся ко мне и, довольно глупо улыбаясь, спросил:

— У вас есть?

У меня не было карточки, какую все они теперь имели при себе. Выждав, когда парень с особым интересом приблизился ко мне, я закатал свой рукав так, чтобы он смог увидеть старое клеймо «К. О.», выжженное на моем запястье.

Выражение его лица сразу изменилось, что случалось и раньше со всеми молодыми членами клуба. Этот еще довоенный знак был отлично всем известен.

Я прошел к заднему ряду, сел рядом с маленьким парнем и сказал:

— Хэлло, Кэт!

Пару секунд он удивленно всматривался в меня.

— О… Дип! Когда же вы…

— Как дела наверху?

— Да… Дип.

— Я задал вам вопрос.

— Мы реорганизуемся, Дип. Бени думал…

— Когда он принял на себя дело?

Кэт откашлялся и сказал:

— Сразу после того, как Беннета… А теперь… клуб большой, Дип. Вам не надо его встряхивать…

Я кивнул ему, чтобы он замолчал, и осмотрелся. Собственно, встряхивание, взвинчивание нервов шло именно от Бени из Бруклина. Он сам себя избрал королем, как именовался в клубе его руководитель, и чувствовал себя, по-видимому, уверенно.

Организация «рыцарей совы» была велика, богата и влиятельна. Награбленное добро и контрабанда непрерывным потоком стекались в ее отделы и разветвления. Организация представляла собой большую силу в избирательном округе и в качестве политического оружия нуждалась в опытном и тонком руководителе, каким и был Беннет, но каким отнюдь не мог быть Бени из Бруклина.

Вглядываясь в лица присутствующих, я не смог обнаружить признаков одобрения или, наоборот, порицания нового «короля». Как и в прошлом, на таких собраниях лица выражали в лучшем случае вежливое внимание и не более.

Когда рот Бени растянулся в улыбке, стало ясно, что собрание заканчивается. Вскоре все единодушно утвердят предложенные Бени решения и поспешат к стойкам, уставленным бутылками и бокалами.

— Теперь, — сказал Бени, — если нет больше вопросов…

Я поднялся и ногой отодвинул назад стул.

— У меня есть кое-что, Бени.

Кэт нервно кашлянул и попытался втянуть свою голову в плечи, как бы ожидая удара.

Головы присутствующих повернулись в мою сторону, глаза прищурились, всматриваясь в знакомую одним и незнакомую другим фигуру. Шепот, возникший в заднем углу, быстро прокатился по залу, подобно стремительной волне. Достигнув передних рядов, волна отхлынула назад, а Бени все молчал, прекрасно сознавая, что каждая секунда промедления ослабляет его положение. И тем не менее молчал, выжидая реакцию зала и собираясь с мыслями.