Встретил я его у Гими, славившегося в нашем квартале недорогими, но вкусными деликатесами. Роск сидел за отдельным столиком, занятый цыплячьей печенкой и своим блокнотом, куда он заносил какие-то заметки.
Я прошел вдоль целого ряда стульев и вытащил античное кресло прямо из-за стойки. Гими вздрогнул, лицо его вспыхнуло, он, казалось, готов был наброситься на того, кто коснулся его личного трона. Но, взглянув на меня и на мои спокойные, уверенные движения, сразу как-то остыл и отвернулся.
Когда я подтащил кресло к столику и бухнулся в него, Роск, не глядя на меня, сказал:
— Кажется, парень, вы ищете большой неприятности?
Услышав мой спокойный смех, он поднял голову, и его глаза встретились с моими.
— Дип?! — проговорил он.
— Хэлло, Роск.
— Вы… вы, крошка… у вас есть девять долларов и сорок центов?
— Почему нет?
— Кладите их сюда.
И он похлопал указательным пальцем по столу.
— Пожалуйста.
Я отсчитал деньги и с улыбкой положил их на его блокнот. Когда-то давно, собираясь влепить ему пощечину и зажав в кулаке костюм на его груди, я нечаянно разорвал ему этот новый костюм, за что он и потребовал компенсацию.
Роск взял деньги и аккуратно убрал их в карман своего пиджака. Его лицо мало что выражало, но надменная осанка свидетельствовала о немалом самомнении и о еще большем презрении ко всем, кто окружал его.
— В другой раз, — проговорил он сухо, — вы, ублюдок, деньгами не отделаетесь за порчу моего имущества.
Он помолчал и добавил:
— Когда-то я вам сказал, что рано или поздно, а компенсацию с вас я получу.
— Оставим это, что вас интересует?
— У вас паскудная привычка приставать к людям.
Он облизал губы, затронув бусинку горячего пота, образовавшуюся под его носом.
— А уж если вас занимают мои интересы, то скажу, что надеюсь удовлетворить их, увидев ваше бездыханное тело. Заметка об этом в газете получится превосходной.
— У вас что, Роск, плохое настроение или неудачи?
— Вы ублюдок. Повторяю, вы — мерзкий ублюдок.
Некоторое время он выжидал реакцию с моей стороны, но, заметив мою улыбку, угрожающе произнес сквозь зубы:
— Что, собственно, вам нужно?
Я пожал плечами.
— Сам еще не знаю. Пока. Но кое-что мне будет нужно, Роск. Кое-что. Улавливаете?
— Имею представление.
— Вы знаете, почему я вернулся?
Он вытер рукой выступивший на лице пот и ответил:
— Да, думаю, что знаю. И даже напишу об этом, потому что, уверен, благодаря вам сделаю отличный репортаж, особенно если вы будете висеть, или сидеть на стуле под током, или лежать в канаве с пулей во лбу.
— Не понимаю. С чего бы это?
— Вам нужны владения и дело. Что ж, они ваши по наследству. Но целая банда идиотов вертится вокруг них. Грызня, пули, подкуп, насилие — все пущено в ход. Вы и Беннет были нечто вроде духовных братьев. Вы оба поклоняетесь символу веры испытанных гангстеров. Вы заключили друг с другом кровавый договор и держитесь за него.
Он сделал небольшую паузу и продолжал:
— Беннет завещал вам все — постройки, клубы, деньги, ведение сомнительных дел.
— Что ж, очень мило с его стороны.
— Но это приятно только на первый взгляд. Надо суметь удержать все это. А кругом подножки, пули, ножи. Кроме того, существует еще и полиция… копы… Им тоже кое-что интересно…
— И что же?
— А то, что вместо обладания огромным имуществом можно весьма легко угодить в иное место.
— А вы уверены в том, что я именно для этого вернулся? — спросил я, еще шире улыбнувшись.
— Безусловно. Никаких сомнений в этом быть не может. Имущество и деньги велики. Противостоять подобному соблазну вряд ли кто смог бы. Скорее наоборот. Форсировать бы получение наследства.
— То есть? Устранить бы наследодателя?
— Ваша догадливость делает вам честь. И вот почему я думаю, что вам будет не под силу взять в свои руки и удержать это наследство. Убийство далеко не всегда приводит к желаемой цели.
Я согнал улыбку со своего лица и спокойно, но твердо сказал:
— Вы маленькая, худосочная вошь. Я возвратился вовсе не за имуществом и не за деньгами. Ни в том, ни в другом я не нуждаюсь. И запомните, вы, горшок, наполненный трухой, что я его не убивал. Неужели вы и в самом деле думаете, что я буду рисковать своей головой из-за подобных предметов торговли?
Натянутость и напряженность, отразившиеся на его лице, довольно быстро уступили место нервному возбуждению. После небольшой паузы он сказал:
— В таком случае вы знаете, где эти предметы, как вы выразились. Беннет ведь все оставил вам.
Я поднялся и отставил кресло к стене.
— Слушайте, Роск, и запомните. Вернулся я только по одной причине. Мне нужен парень, который убил Беннета. Мне он нужен. Понимаете?
— Понимаю, — произнес он медленно и почти шепотом. Его лицо вновь приняло напряженное и даже какое-то настороженное выражение. — Так. Значит, вам нужно убийство.
— Мне нужен тип, который застрелил Беннета.
— О'кей. Найдите его. Я буду с вами и с интересом понаблюдаю за вашими поисками. Я даже помогу вам, поскольку убежден, что в итоге смогу дать в газету неплохой некролог. Ваш некролог, Дип. Но еще до него, уверен, будет большая резня в квартале. Под сенью Беннета выросло немало бандитов, и мне кажется, что худшим из них являетесь именно вы, Дип.
Он поднялся со стула и склонился ко мне.
— Скажите мне одну вещь, Дип. Почему о вас не было никаких известий? Откуда вы прибыли и что делали все это время?
— Это для некролога?
— Пока только из любопытства.
— Я прибыл из Чикаго, но в данный…
— Вас видели во Фриско.
— Кому же это я понадобился?
— Просто случайно.
— Думаю, будет лучше, если мы отбросим всякие случайности и займемся делом. Поскольку вы намерены помочь мне в розыске убийцы Беннета, я буду информировать вас о предпринимаемых мною мерах.
— О'кей. Мы до него доберемся. Непременно. А потом и до вас.
— Не наоборот? Потом или сперва?
Роск впервые улыбнулся.
— Вы знаете меня, Дип. Вы делец побольше, чем я, но меня это не беспокоит. Ни капельки. Все бандиты в квартале хорошо меня знают и знают, каким путем я иду. Парни Беннета, а теперь, может быть, и ваши, прекрасно понимают, что я могу вывернуть их гангстерскую душу в столбцах нашей газеты и показать ее изнанку всему городу и копам в особенности. Между мною и ними нет и не может быть общего языка. Я мог бы уйти из квартала, но не сделаю этого, потому что я — его часть, а они — нет. И они знают, что, если попытаются преследовать меня, на них обрушится такой шквал ударов со стороны печати и копов, что им не поздоровится.
Он улыбнулся еще шире и добавил:
— Беннет ликвидирован, и вы, я думаю, будете следующим. Так и должно быть. Но я попробую оказать вам некоторую помощь.
Я видел, как чувство удовлетворения проступало на его лице. Он с наслаждением представлял себе гибель всех, кого так ненавидел, и прежде всего — моей собственной персоны.
— Вы, Дип, наследуете уйму беспокойства и забот. Вы даже не представляете всего как следует.
— Я наследую еще кое-что.
Вероятно, он что-то понял из этой фразы, так как его правая рука внезапно сжалась в кулак, вены на шее вздулись, лицо покраснело — всем своим видом он походил на надувшегося индюка.
— Что? — довольно грозно выпалил он.
— Эллен. Маленькую ирландку, которую приютил и воспитывал Беннет. Полагаю, что в качестве наследника…
Он прервал меня мягким полушепотом-полусвистом, выговаривая слова сквозь зубы:
— Я убью вас своими собственными руками, если вы осмелитесь приблизиться к ней. Ясно?
— Любовь, Роск? Нежная привязанность?
Проклятие, которое он выплюнул в меня, было достаточно выразительным.
— Однако, — продолжал я спокойно, — вы же признаете за мной права наследования? А она ведь является частью…
— Очень скоро вы будете убиты, Дип.
— Но только не вами, малыш. Вы слишком преданы закону и порядку. Вы будете ждать, когда какой-либо случайный удар уложит меня, или же возложите свои надежды на мое столкновение с законом, которому вы, несомненно, окажете свое содействие. Но мы говорим о другом. Я слышал, что теперь она стала совсем уже взрослой и настолько прекрасной, что подобной ей в нашем квартале никогда не было. Возможно, поэтому ваша вспыльчивость не так уж и удивительна. Когда же вы успели влюбиться, Роск?