Вслед за Портянкиным и Сусликовым идет Евдокия Тимофеевна Телкина, заведующая сельскохозяйственным отделом обкома партии, депутат Верховного Совета СССР, Герой Социалистического Труда. Раньше ее называли Маоцзедунькой за пристрастие к волюнтаристским методам руководства. Теперь она стала поклонницей Бухарина, и ее стали называть Бухариком, намекая на пристрастие не только к идеям Бухарина, о коих она знает понаслышке, но и к алкогольным напиткам. Известна по всей России как пламенная проводница любой генеральной линии партии. Была страстной брежневисткой. Стала еще более страстной горбачевисткой. В своем перестроечном рвении превзошла даже Ельцина: предложила распустить колхозы, перевести на самофинансирование все предприятия области, открыть для партградцев границу на Запад, превратить партийные органы в советы, переименовать коммунистическую партию в народную.

Из прочих личностей стоит упомянуть писателя, который при Сталине восхвалял Сталина и получил Сталинскую премию, при Брежневе восхвалял Брежнева и получил Ленинскую премию, а при Горбачеве стал восхвалять Горбачева и был объявлен жертвой сталинского и брежневского террора. Наряду с этим писателем мировую славу приобрел также художник, который при Сталине малевал Сталина и получил Сталинскую премию, при Брежневе малевал Брежнева и получил Ленинскую премию, а при Горбачеве стал малевать Горбачева и был объявлен жертвой сталинского и брежневского террора. Наряду с этим писателем и художником мировую славу приобрели также театральный режиссер и кинорежиссер, которые… (смотри сказанное выше о писателе и художнике). В период перестройки все они стали народными депутатами и членами бюро райкомов, горкома и обкома партии. Писатель стал членом ЦК КПСС и депутатом Верховного Совета СССР. За это он был избран в ряд международных организаций и награжден многочисленными премиями на Западе.

Первая попытка перестройки имела место еще в хрущевские годы. Хрущев и его либеральные помощники официально признали и без того очевидные недостатки советского общества и приняли решение осуществить перестройку всех аспектов жизни страны, более чем на четверть века предвосхитив горбачевское «новаторство». Решили усовершенствовать работу предприятий, начали переводить многие из них на ту самую «самофинансируемость» и «самоокупаемость», о которых сейчас на весь мир трубят горбачевцы как об открытии в советской экономике. В результате число нерентабельных предприятий возросло, и о лозунге «самоокупаемости» забыли. Тогда употребляли словечко «хозрасчет», являющееся сокращением бессмысленного выражения «хозяйственный расчет». Усовершенствовали работу системы управления. Ввели некие «совнархозы» («советы народного хозяйства»), в результате чего бюрократический аппарат увеличился. Потом их ликвидировали, и бюрократический аппарат увеличился еще более. Делили, объединяли, перекомбинировали и переименовывали министерства, комитеты, управления, тресты и т. п. А число бюрократов росло и росло. В те годы советские люди шутили: в ЦК КПСС принято решение разделить министерство железнодорожного транспорта на два — на министерство «туда» и министерство «обратно».

Особенно злые насмешки вызвала кукурузная политика Хрущева, Побывав со своими помощниками, советниками и родственниками в США, Хрущев решил догнать передовые капиталистические страны и построить полный коммунизм уже «при жизни нынешнего поколения» с помощью кукурузы. Партградцы, покоряясь приказу Москвы, засеяли поля американской кукурузой. То, что выросло, породило в области лишь гомерический хохот. Хрущев и его сообщники заработали презрительную кличку «кукурузников». В хрущевские годы сенсацию в Советском Союзе произвела идея, что начальники не должны сами затачивать карандаши, поскольку их драгоценное время и творческие силы нужны для более важных дел. Напечатали по этому поводу миллионным тиражом брошюру привезенного из Америки менеджера. Кабинеты начальников украсились полными стаканами карандашей, остро отточенных секретаршами. Спроектировали специальную машинку для затачивания карандашей. Дело ограничилось, конечно, проектами. Начальники же, освободив свои творческие силы от затачивания карандашей, бросили их на усиленное взяточничество и карьеристские интриги.

Хрущевская перестройка закончилась без кровопролития. Хрущевские соратники заблаговременно предали своего вождя и стали брежневистами. За счет предательства и холуйства перед новым вождем они сделали очередные шаги в своей карьере. Особенно преуспели в этом. Портянкин, Сусликов и Маоцзедунька.

При Горбачеве брежневский период советской истории стали называть застойным. Партградцам же никогда в голову не приходила мысль, что их нормальная жизнь по законам реального коммунизма была отклонением от неких хороших норм, была всего лишь застоем. Никакого застоя они не ощущали. В эти годы в области было сделано больше, чем за все предшествующие годы. И уровень жизни поднялся так, как об этом и мечтать не могли в Довоенные и послевоенные годы. Стал обычной отдельная квартира на семью. В каждой семье появился холодильник и телевизор. Многие обзавелись мотоциклами и автомашинами, построили дачи. Одеваться стали лучше. Конечно, этот прогресс не шел ни в какое сравнение с западным благополучием. Но тогда Запад еще не стал мерилом оценки состояния советского общества. Знали партградцы и обо всех дефектах своего образа жизни. Но относились к ним как к неизбежному злу. О них говорили, сочиняли шутки и анекдоты. Издевались над ними и над самими собою. Но понимали, что это все дано навечно, и каждый выкручивался а свой лад. Общая сумма таких индивидуальных выкручиваний и создавала нормальный (с их точки зрения) ход жизни. Так бы они и продолжали жить до сих пор, если бы в Москве не заговорили о перестройке. Сами они до этого не то чтобы не додумались, а просто не стали бы додумываться во избежание ненужных и бессмысленных хлопот. Они знали стариковскую мудрость: то, что построено, может быть на самом деле есть куча говна, и потому ее лучше не ворошить, иначе совсем жить нельзя будет из-за зловония. Они восприняли Горбачева прежде всего как такого дурака, который нарушил это правило.

Прежде чем продолжить описание событий в Партграде, сделаем небольшое социологическое отступление, касающееся общей ситуации в стране в начале восьмидесятых годов.

К концу брежневского правления в стране назрел кризис, который разразился во всю мощь с приходом Горбачева к власти. Горбачевцы свалили вину за него на брежневское и даже сталинское руководство. Бесспорно, Сталин и Брежнев наделали много ошибок и глупостей. Но не они породили кризис. Кризис назрел и разразился в силу объективных закономерностей самого коммунистического социального строя. Человечество пропустило очередную (третью) мировую войну, и эти закономерности получили достаточно мирного времени, чтобы проявить свою неумолимую силу.

Созреванию кризиса способствовали также и внешние причины. Необходимость тягаться с Западом, укреплять военную мощь страны и развивать международную активность в огромной степени истощили силы советского общества, снизили его способность сопротивляться надвигавшейся болезни. Но не это породило самое болезнь. Благодаря тому, что третья мировая война была пропущена, Запад не был разгромлен, а, наоборот, стал сильнее и приобрел новые перспективы.

Если бы не было Запада или если бы он был ослаблен в пропущенной потенциальной войне, состояние советского общества превозносилось бы как верх совершенства, советская система власти превозносилась бы как верх демократии, а условия жизни советских людей — как земной рай. Но Запад уцелел и усилился. Он стал мерой и образцом для всего серьезного, что стало происходить и делаться в коммунистических странах. Усилилось наступление Запада на коммунистический мир в форме борьбы за демократию. Оно охватило не только сферу пропаганды, но и практической активности (экономические и политические санкции, стимулирование демократических движений, дискредитация политических режимов). Развитие в странах Запада и их давление на коммунистические страны оказались настолько сильными, что руководители последних впали в состояние растерянности, отказались от открытого применения специфически коммунистических методов решения своих проблем и встали на путь своего рода западнизации своих стран. Вследствие влияния Запада на умонастроения масс населения кризис углубился, а процесс переживания его и попытки выйти из него приняли западнообразные формы. Это породило чрезвычайно сложную и противоречивую ситуацию в коммунистических странах, а на Западе — иллюзии и надежды на то, что коммунистический режим скоро рухнет в силу внутренней несостоятельности.