Они всегда появлялись снова.

Она точно знала, что рано или поздно ее догонят.

Кэлен смогла урвать для сна лишь несколько часов; неплохо, но явно недостаточно. Ну, по крайней мере она не свалилась с дерева. Несколько переплетенных ветвей образовали пусть не очень удобный, но более-менее безопасный островок, где удалось кое-как отдохнуть.

Полные ужаса дни казались бесконечными и слились в один непрерывный кошмар, так что Кэлен полностью потеряла счет времени. Неустанное преследование изнуряло. Только чрезвычайное утомление позволяло ей забыться сном.

Ночью, когда становилось совсем темно, собаки словно растворялись во мраке. Она решила, что скорее всего они отправлялись на поиски пропитания и на отдых. Поначалу Кэлен лелеяла надежду, что собакам надоест беспрерывная погоня и они отстанут.

В первые несколько ночей после того как она покинула дворец, еще на равнинах Азрита, когда псы по ночам исчезали, Кэлен казалось, что у нее есть шанс оторваться, увеличив расстояние между собой и сворой, но как бы быстро она ни убегала, сколько бы часов ни мчалась без остановки, и независимо от того, скакала она всю ночь напролет или нет, на рассвете нового дня собаки всегда оказывались поблизости и вновь начинали преследование.

Поскольку солнце, вставая, светило справа и чуть позади, Кэлен знала, что двигается в целом примерно на северо-восток. Это подсказывало ей в какой стороне остался дворец. Поскольку собаки на ночь исчезали, она несколько раз пробовала обойти их и направиться обратно, но такие попытки лишь приводили ее в засаду, устроенную сворой. Теперь она просто убегала, спасая свою жизнь. Как только преследующие ее псы появлялись вновь, Кэлен приходилось выбирать курс на северо-восток, и все ее мысли были лишь о том, как опередить их, как сохранить дистанцию между собой и возможными убийцами.

Иногда ей хотелось сдаться, просто прекратить бегство и дождаться конца. Но воспоминания о жуткой смерти Кэтрин были столь ужасны, что не давали Кэлен сдаться. Кэлен продолжала уверять себя, что, пока она жива, пока не позволяет стае настигнуть ее, шанс есть. До тех пор пока она в состоянии опережать их, она жива. А пока она жива, остается надежда.

Мысли о Ричарде поддерживали ее, не давали пасть духом. Мысль о том, что он найдет ее растерзанную собачьей сворой, была такой сокрушающей, разрывающей сердце, что Кэлен с удвоенным упорством принималась бороться за жизнь.

После того, как она покинула равнины Азрита и оказалась в гористой местности, ехать ночью верхом стало мало возможно. Кэлен опасалась, что в темноте животное сломает ногу. А без лошади собаки быстро догонят ее.

Лошадь была ее спасением. Кэлен, как могла, заботилась о животном. Она знала, что, потеряв лошадь, вскоре потеряет и жизнь. С другой стороны, если, жалея животное, она поедет медленнее, собачья свора скоро настигнет ее.

Сидя на ветке, Кэлен огляделась. Лошадь была привязана к соседней ветке длинной веревкой так, чтобы могла и пастись, и оставалась достаточно близко. Если бы Кэлен срочно понадобилась лошадь, она могла за веревку притянуть животное к себе, а затем спуститься ему на спину.

Собаки почему-то полностью игнорировали лошадь. Они рвались растерзать Кэлен, но не лошадь и никогда не нападали на животное. Тем не менее лошадь их равнодушие не успокаивало. Присутствие собачьей своры повергало животное в панику.

Кэлен поглядела вниз, высматривая лошадь. Несмотря на усталость, она знала, что надо скорее отправляться в путь, иначе появится свора и напугает лошадь. В панике животное может покалечиться. Если лошадь сломает ногу, Кэлен конец.

Если она позволит собакам загнать ее в ловушку на дереве, то у нее возникнут серьезные проблемы с тем, чтобы подтянуть лошадь к рычащим, лающим и щелкающим зубами зверям. Не нравилась ей и мысль о том, что в суматохе лошадь может освободиться и убежать без нее. Как только станет достаточно светло, чтобы видеть, следует немедленно двигаться дальше.

Ела она очень мало — походные лепешки, время от времени горстка орехов и кусочки сушеного мяса, что нашлись в седельной сумке. Она все еще не выздоровела и желудок мог ее подвести, да и есть особенно не хотелось, но она знала, что надо поддерживать силы, поэтому иногда заставляла себя.

Лихорадка не прошла, а рука болезненно пульсировала. Кэлен тошнило, и она постоянно беспокоилась, что из-за этого придется остановиться. Она помнила пробуждение в Саду Жизни от мучительной головной боли и безудержной тошноты. Даже зная, что нужно поесть, или чувствуя болезненную слабость, она не могла позволить себе задерживаться надолго, так что ела только при крайней необходимости.

Когда она осматривала местность в поисках каких-нибудь намеков на присутствие собак, ей что-то почудилось среди деревьев.

Похожее на человека.

Кэлен хотела окликнуть этого человека в надежде получить какую-либо помощь, но затем разглядела его способ передвижения. Это явно были не шаги. Гораздо больше это походило на горизонтальное скольжение над землей.

Она пригнулась на ветке, пытаясь рассмотреть получше. И тут сквозь кроны деревьев пробился первый луч солнечного света.

Кэлен разглядела, что существо, показавшееся ей человеком, на самом деле было собакой, большой черной собакой. Это выходил из-за деревьев вожак стаи.

Она не понимала, как могла подумать, будто это человек. От ужасающего видения, вожака стаи, ее охватила паника, и теперь она могла думать только о бегстве.

Кэлен нагнулась, схватила веревку и потянула, подтаскивая лошадь ближе к дереву, пока собаки не окружили их и не перекрыли путь к бегству.

Когда лошадь оказалась прямо под ней, Кэлен спустилась веткой ниже и слезла с нее на животное.

Оглянувшись, она увидела собак, пробирающихся между деревьями. Заметив ее, они завыли. Кэлен тут же пригнулась к холке, пуская лошадь в галоп.

Погоня возобновилась.

Гоня лошадь меж огромных сосен, Кэлен частенько оглядывалась через плечо, отслеживая, близко ли подобрались собаки. Исполинские деревья вокруг нее доставали почти до неба, их нижние ветви росли очень высоко, за пределами досягаемости. Из-за свинцово-серых туч даже днем здесь царил полумрак, и Кэлен предоставляла лошади самой находить путь сквозь сумрачный мир подлеска.

На иглах сосен от сырости образовывались капли, они тяжелели и наконец срывались. Когда эти случайные капли падали на лицо, ощущение было довольно неприятным. Кэлен и без того замерзла, промокла и была несчастна. Она сосредоточила внимание на том, чтобы не потерять слабое подобие тропинки, петляющей в зарослях молоденьких сосенок, составляющих нижний ярус густого леса.

Иногда молодые деревца совсем перегораживали редко используемую тропу. Местами густые заросли папоротника скрывали даже намеки на то, где эта тропа проходит.

Воспитанная во дворце, Кэлен мало знала о том, как пробираться по неприметным лесным тропкам. Исполняя свой долг Исповедницы, она всегда путешествовала по хорошим наезженным дорогам, соединяющим многолюдные поселения Срединных Земель. К тому же ее всегда сопровождал волшебник. Казалось, это было очень давно, в совсем другой жизни.

Собачья свора отчасти помогала ей не сбиться с пути, поскольку оставляла лишь одно направление, в котором Кэлен могла двигаться. Ей оставалось только выбирать для лошади участки понадежнее. И хотя их преследователи никогда сильно не отставали, Кэлен не рисковала и не позволяла лошади поддаться панике и помчаться куда глаза глядят. Трудно предсказать, что может произойти, если они покинут тропинку. Лошадь могла переломать ноги, наступив в расселину среди скал или между стволов упавших деревьев. Она могла внезапно выехать на обрыв, или свалиться в крутой овраг, или заехать в непролазную чащу. Если такое произойдет, собаки настигнут ее и все будет кончено.

Она не хотела погибнуть в глухом лесу, быть растерзанной собаками и стать пищей для падальщиков, которые не оставят от нее и следа.