Он был уверен, что корпус машины будет обжигающе горячим, но, приблизившись к ней, не почувствовал исходящего от металла остаточного тепла. Ричард опасливо протянул пальцы к машине и осторожно коснулся металлической поверхности. На ощупь та была холодной.

Ричарду доводилось видеть, какой жуткий ущерб наносит Огонь Волшебника, но машине он не причинил ни малейшего вреда. Даже не счистил налета ржавчины с ее поверхности. Символы на ее боках, те же, что и на книге «Регула», прекрасно сохранились.

Если бы он не видел своими глазами, как бушевал волшебный огонь, то ни за что не поверил бы, что здесь происходило хоть что-то. А ведь машина подверглась воздействию одной из самых мощных разновидностей магии.

Никки, остановившись возле Ричарда, потрогала пальцами поверхность.

— Что ж. Магия Приращения, очевидно, не сработала. Может, пора попробовать что-нибудь более разрушительное?

Она знаком велела всем уйти.

Ричард с Зеддом и Карой поднялись по винтовой лестнице. Он знал, что задумала Никки. Он видел ауру силы, сгустившейся вокруг колдуньи, отчего та словно светилась, казалась потусторонней, будто дух.

Колдунья развернула ладони в сторону машины. Шипящая аура вокруг нее замерцала ярче. Он знал, мало кто способен видеть это, однако сам всегда ощущал незримые сгущения силы вокруг других людей. Ни у кого он не видел такой мощной ауры, какая была у Никки.

В центр комнаты с оглушительным грохотом ударила черная молния — магия Ущерба. С пола поднялась пыль. Самосветящиеся шары погасли.

Черная молния сплелась с внезапным ослепительно ярким разрядом магии Приращения. Жгут магии Ущерба был столь темен, что походил на брешь в мире живых, ведущую прямо в подземный мир.

В некотором роде он ею и был.

Черная как смоль молния заплясала по машине. Один конец молнии пробегал по всей поверхности металлической коробки. Другой ее конец бешено хлестал и извивался, метался по всей комнате, разлетаясь брызгами там, где соприкасались два потока мощи — невероятной тьмы и ослепительного света. Воздух в комнате наполнился запахом горящей серы и вибрировал от напора сталкивающихся противоположных сил. Тьма и свет переплетались, яростно стараясь одержать верх друг над другом, разом заполнить одно и то же пространство. Машину заливало опаляющим жаром магии Приращения лишь для того, чтобы тут же затопить пустотой магии Ущерба.

Это была ужасная пляска несовместимых сил, объединившихся, дабы уничтожить машину пророчеств.

Это прекратилось так же внезапно, как и началось.

От внезапной тишины у Ричарда заложило уши. Самосветящиеся шары разгорались, но медленно, будто нехотя.

— Не удалось, — сказала Никки, уронив руки вдоль тела. Ее аура успокаивалась, пока не исчезла совсем.

Ричард сошел с винтовой лестницы в комнату.

— Как это вообще могло не получиться? В чем дело?

— Я впервые в жизни ощущаю нечто подобное. — Никки провела рукой по верху машины, будто пытаясь с помощью легкой ласки постигнуть ее сокровенные тайны. — Мне показалось, что просто ее не удается коснуться.

— В каком смысле «не удается коснуться»?

Никки с сомнением покачала головой, глядя на машину.

— Я создаю узел, точку приложения силы, там, где цель. Затем поток силы устремляется в пространство между мной и целью. Узел, сидящий на ней, обеспечивает зацепку для потока силы, задает маршрут ее следования. Если связь установлена, поток энергии устремляется к узлу, уничтожая то, к чему он прикреплен. Это происходит инстинктивно и почти мгновенно.

— На этот раз, когда я обратила свои способности вовне, узел просто не мог зацепиться за цель, не мог установиться там, где я хотела, словно цель просто не существовала. Поэтому моя сила не смогла поразить объект. — Она повернулась и взглянула на Ричарда. — Прости, Ричард. Я старалась. Ее следует немедленно уничтожить, но я не могу даже поцарапать внешнюю оболочку.

Ричард был недоволен.

— Должен существовать способ.

— С таким никто из нас раньше не сталкивался. — Никки покачала головой. — Неудивительно, что ее замуровали.

Но Ричард знал, что способно справиться с любым металлом.

Когда он извлек из ножен Меч Истины, тишину мрачной комнаты прорезал характерный звон стали.

Выпущенная на волю, магия меча целиком завладела Ричардом. Он полностью отдался ей, позволяя урагану силы проноситься сквозь него. Он позволил этому урагану бушевать некоторое время, давая ему пропитать каждую клеточку своего существа.

Слишком хорошо понимая, что он собирается сделать, все в комнате отступили подальше.

Исполненный ярости магии меча, смешавшейся с его собственной, Ричард медленно поднял мерцающий клинок и коснулся холодной сталью лба.

Он позволил волне своей ярости, вызванной тем, что Кэлен в опасности, пронестись через него и объединиться с праведным гневом Меча Истины.

Закрыв глаза, он отрешился от всего, полностью сливаясь с переменчивым смешением магических сил.

— Клинок, — прошептал он, — будь сегодня справедлив.

Обеими руками Ричард занес меч над головой. И сразу обрушил клинок на машину, вложив в удар всю свою мощь и ярость.

Острие меча со свистом рассекло воздух.

Ричард закричал, пронизываемый потоком магии, струящейся по его жилам и смешивающейся с мощью его собственной ярости. Описывая дугу, клинок с быстротой молнии устремился вниз, к машине.

Не дойдя до машины считанные миллиметры, он намертво застыл в воздухе.

Ричард был захвачен этим врасплох. Он не ожидал, что клинок будет остановлен таким образом. Его мышцы изготовились к высвобождению мощи при ударе, а удара не было.

Магия меча основывалась на решимости. Если держащий в руках меч считает, что некто или нечто, кого или что он собрался поразить, — враг или зло, то меч разрубит цель, разрубит что угодно. Если Искатель верит, что перед ним зло, защиты от этого клинка не существует, он пробьет даже стальную стену.

Но если Искатель где-нибудь в глубине души, пусть даже в самом дальнем уголке своего сознания, полагает, что его противник невиновен, то клинок не причинит тому никакого вреда, не прорубит и бумагу.

Ричард застыл, крепко стиснув обеими руками меч, зависший в миллиметрах от верхней крышки машины. По его вискам сбегали ручейки пота.

А затем машина начала пробуждаться.

Валы медленно начали вращаться, шестерни сцепились, и механизм стал раскручиваться, все быстрее и быстрее.

— Что за притча, — сказал Зедд, спускаясь по лестнице. — Похоже, никто из нас не способен уничтожить машину.

Ричарду было очень интересно почему.

Он обогнул машину. Ее нутро тем временем постепенно оживало, все детали приходили в движение и разгонялись.

Ричард молча взирал на пробуждавшуюся машину, еще ошеломленный внезапной остановкой клинка. Он не ожидал этого.

Подобное уже случалось с ним в прошлом, когда где-то глубоко внутри него оставались хоть какие-то проблески сомнений. На сей раз тоже какая-то его часть, очевидно, не считала машину виновницей трагедий. Некая его часть полагала, что нельзя винить машину в ужасных событиях последних дней.

Ричард знал, что, не будь у него этих сомнений, меч уничтожил бы машину.

Тем не менее ему казалось, что у него не оставалось сомнений. И потому сбило с толку несовершившееся разрушение.

Сомнения не позволяли мечу причинять вред. Но это вовсе не означало, что сами сомнения справедливы. Вполне могло оказаться, что именно машина — причина смертей и потому ее следует уничтожить.

Пока шестеренки набирали скорость и свет изнутри машины проецировал на потолок эмблему, комнату наполнял грохот всех внутренних механизмов, постепенно приходящих в движение.

Ричарду не нужно было заглядывать в окошко. Он и так знал, что происходит. Через мгновение в прорезь упала металлическая полоска. Он вложил меч в ножны и быстро коснулся полоски, проверяя, холодная ли она на ощупь. Затем взял ее и начал про себя переводить сообщение.