Потом они потихоньку выбрались из толпы и пошли бродить по темным пустынным улицам, громко читая друг другу любимые стихи. Сначала — Пушкина, потом Есенина, и, наконец — Блока. Падал снег огромными пышными хлопьями и тут же таял на мокром асфальте. Мириады снежных мошек носились вокруг редких фонарей. И Кате казалось, что вот-вот, еще немного и, как у Блока, скатится с неба голубая звезда и превратится в прекрасную незнакомку. Очарованные, забыв о времени, они брели все дальше, сами не зная куда.

Вдруг Кирилл вздрогнул, спохватился, схватил Катю за рукав и опрометью помчался, увлекая ее за собой. Добежав до Республиканского моста, он отдышался немного и объяснил:

— Еще чуть-чуть и мы бы с Вами не попали домой до утра. Навигация еще не закончена, и сейчас начнут разводить мосты.

Кирилл проводил Катю домой, а сам вернулся с первым трамваем.

Кате нравилась новая работа, и ей казалось, что она успешно с ней справляется. Но вот однажды Александр Леонидович Бараков пригласил ее на беседу.

— Ну что, Екатерина Дмитриевна, все у нас идет хорошо, но я бы хотел несколько откорректировать Вашу деятельность для общей пользы.

Катя навострила уши.

— Вы, конечно, понимаете, что не все обращения наших клиентов мы в состоянии удовлетворить. Увы, у нас очень скромные средства и возможности. Многим придется отказывать. Так вот, ваш покорный слуга и суховат и резок, а вот вашей задачей будет смягчить в какой-то степени неприятные впечатления от разговора со мной. Постарайтесь быть более приветливой, более женственной. Прическу немного надо изменить — ну-ка, давайте выпустим на волю вот эту озорную прядку волос. И блузку надо сменить. Вы же не синий чулок. Надо придумать что-нибудь чуть-чуть более легкомысленное. И немного косметики нам не помешает. А улыбаться вы умеете!

«Начинается»... с тревогой думала Катя. Неужели придется увольняться? А ведь все так хорошо начиналось?!

— Ну что вы нахохлились, как испуганная птичка? Уверяю вас, ничего недобропорядочного я не предлагаю. Уверен, Вы хорошенько обдумаете все, что я вам здесь сказал, и отретушируете вашу внешность и поступки.

Возвратясь в приемную, она застала там немолодую очень красивую даму в такой изящной шляпке, что глаз не могла отвести и все прикидывала, как она, Катя, выглядела бы в этой шляпке.

— Как о Вас доложить и по какому вопросу Вы к Баракову?

Посетительница улыбнулась мягко, слегка иронично.

— Я не к Баракову, я к Вам, и я хотела бы, чтобы Бараков не знал о моем посещении. Меня зовут Евгения Станиславовна Баракова, я супруга Вашего руководителя.

— Вам не в чем упрекнуть ни меня, ни Александра Леонидовича, — запальчиво заявила Катя.

Баракова снова улыбнулась, на этот раз радостно и приветливо.

— Я не упрекать Вас пришла сюда, а напротив, покорно просить о величайшей милости. Александр Леонидович, к сожалению, не может похвастаться железным здоровьем. Врач прописал ему массу лекарств, которые надо принимать точно в определенное время. Дома я слежу за этим, а вот на работе я прошу Вас взять на себя этот труд. Он очень хвалил вашу аккуратность и пунктуальность, а это как раз то, что нужно для моих целей. Вам придется проявить настойчивость, — ведь он будет всячески отбиваться и отмахиваться, но надо быть непреклонной. Кроме того, пожалуйста, проследите, чтобы он обедал в положенное время. И имел отдых среди дня. Вот тут реестр лекарств, дозы и сроки их приема, а вот и сами лекарства. Я очень на вас надеюсь. Не могла ли я в свою очередь быть вам чем-то полезной?

— Очень даже могли бы. Я отваживаюсь просить Вас рекомендовать меня Вашей модистке. Что касается Вашей просьбы, то можете быть уверены, что все будет выполнено неукоснительно.

Они расстались, очень довольные друг другом.

Катя торопилась на лекцию по своему любимому «Римскому праву», одновременно перебирая в памяти события дня, когда сзади услышала знакомые шаги.

— Здравствуйте, Кирилл Евсеевич! — приветствовала она Шумилова. — Очень рада Вас видеть — хотела посоветоваться.

Катя в общих чертах рассказала о новых своих обязанностях и спросила его мнение.

— Могу Вас поздравить, Катюша. Александр Леонидович пытается выкристаллизовать из Вас секретаря высочайшего класса. Хороший секретарь должен уметь нивелировать недостатки своего руководителя. Видимо, он считает, что Вы в состоянии освоить эту высшую школу секретарской работы. А я нарочно караулил Вас — у меня есть хорошая идея. Хочу пригласить Вас в воскресенье в парковый комплекс Ораниенбаума. Я туда еду по делу. Есть сведения о том, что Китайский дворец находится в плачевном состоянии, и нужно представить предложения по его сохранению. Придется осмотреть дворец и составить записку. Я подумал, что Вы могли быть полезны мне в этом деле, а заодно можем погулять по парку, осмотреть достопримечательности. Ну, как Вам нравится мое предложение?

— Очень нравится, тем более что я была только в Петергофе и всего один раз.

Они условились о времени и месте встречи, и Катя поспешила на учебу.

Воскресный день порадовал наших героев удивительно хорошей погодой. Был один из тех особенных дней поздней питерской осени, когда лето, будто позабыв что-то, возвращается назад на денек-другой. Уже выпавший снег растаял, солнце светило ярко, в местах, защищенных от ветра, ощутимо пригревало. В парке листва с большинства деревьев опала, и деревья стояли голые, но дубы, липы и заросли ольхи еще сохраняли кроны и составляли яркий контраст темной зелени хвойных деревьев. Было пусто и тихо.

Смотритель парка Павел Игнатьевич Безбородов, крепкий кряжистый мужчина лет сорока с темным летним загаром на лице, грубыми чертами лица и мозолистыми руками, выдавал ключи от дворца и вызвался сопровождать, но Кирилл категорически отказался. Увы, дворец находился в бедственном положении. Промозглая сырость, пронизывающий холод, кругом пыль, грязь и паутина. Роскошный плафон из-за неисправной кровли был испорчен, шелковые обои с китайским орнаментом из ярких птиц и цветов покрылись плесенью. Уникальная решетка дворца оказалась сильно повреждена, в ней не хватало свыше сотни деталей. Составив опись дефектов, Кирилл и Катя пошли бродить по заснувшему парку, по дорожкам, усыпанным толстым слоем листвы, вдоль прозрачных прудов, прислушиваясь к шороху белок, резвящихся в кронах дубов в поисках желудей, и стуку дятла, когда их догнала высокая дородная женщина, представившаяся супругой смотрителя, Анной Ивановной. Она настоятельно просила и даже требовала (а то обидится!) зайти в дом перекусить.

Пришлось подчиниться. Их накормили вкусным борщом со сметаной, рыбой в тесте и напоили чаем с ватрушками и медом. Потом мужчины пошли в кабинет к Белобородову обсудить результаты обследования, а Анна Ивановна повела Катю показать свое хозяйство. Они осмотрели добротный коровник, птичник, маленькую пасеку, сад и огород. Все было по-хозяйски ухожено, везде образцовый порядок. Чувствовалось, что хозяева много сил и времени уделяют заботам о своей усадьбе.

— Земля здесь богатая, плодородная, — говорила Анна Ивановна, — осталось еще от царских оранжерей, поэтому зерно и овощи растут хорошо, корма скотине и птице не покупаем, сами выращиваем.

Катя позволила себе заметить, что дворец находится далеко не в таком образцовом порядке, как усадьба. Анна Ивановна горячо стала объяснять, что Павел Игнатьевич несколько раз писал в Народный Комиссариат, но никакой помощи не получил, на письма даже не ответили.

— Я хочу показать моих малышей, они как раз должны проснуться. Пойдемте в детскую. Мои старшие уехали в Петроград на утренник и еще не вернулись, а с дочуркой и младшим сынишкой я Вас познакомлю.

Катя полюбовалась очаровательными малышами, которых одевала девочка-подросток из соседней деревни. Анна Ивановна настояла, чтобы Катя взяла с собой баночку меда и пакетик творога.

Возвращаясь на станцию, Кирилл возмущался. — У самого дома крыша не течет, и коровник целый, а чтобы хоть как-то залатать крышу дворца, — у него руки не доходят! А во дворце драгоценный плафон Овального зала «Отдых Марса» выполненный великим Тьеполо, да к тому же отреставрированный совсем недавно, перед самой революцией, загублен окончательно. Его заново переписывать придется! О сохранности своего добра позаботился, собак завел, а неповторимую решетку по кускам растащили мальчишки из окрестных деревень. Оправдывается тем, что писал в наркомат! Тут не писать надо было, а костьми лечь, спать не давать сильным мира сего, караул кричать!!! Кстати, о неблагополучии в Ораниенбауме мы узнали не от него, а от постороннего человека.