— Какая удача, что мы встретили Шумилова!
— Не знаю, ох, не знаю. Хорошо ли это? — возразил Мокрухин. — Сдается мне быть беде.
Катя лукаво посмотрела на спутника.
— Уж не ревнует ли он? — подумалось ей.
На следующее утро Катя встала затемно, тщательно умылась, выгладила темную юбку и парадную белую блузку, гладко зачесала волосы и уложила туго заплетенную косу на затылке, оставив при этом маленькую игривую прядь у виска, но затем подумала и убрала ее, заколов шпилькой. Достала скромный набор косметики, но отказалась и от него.
У нижнего ящика комода были извлечены высокие светлые ботинки со шнурками на крючках, которые она, отказывая себе во всём, купила на толкучке, еще когда работала телефонисткой.
Внимательно рассматривая себя в зеркале, Катя осталась довольна, решив, что именно так и должна выглядеть секретарь-референт в солидном учреждении.
Накинув легкое пальтишко и светлый беретик, она отправилась по указанному адресу. Так как трамваи ходили не регулярно, Катя решила выйти пораньше, чтобы как-нибудь ненароком не опоздать. В результате она явилась за час до назначенного времени. Пришлось ждать Шумилова у входных дверей, благо он обещал встретить и проводить в нужный кабинет. Было холодно, сеял мелкий дождь пополам со снегом, резкий ветер с Невы пробирал до костей, берет и пальтишко промокли насквозь, а в нарядных ботинках хлюпала вода. Наконец, в дверях показался Шумилов. Увидев промокшую и замерзшую Катю, он пришел в ужас и стал бранить ее: «Вы же так насмерть простудиться можете! Надо было войти в помещение. Швейцар был предупрежден!»
Оглядев свое отражение в огромном зеркале, Катя с тревогой увидела, что все следы утренних хлопот бесследно исчезли, — в зеркале она увидела жалкую мокрую фигурку в мятой одежде с красными руками и синим носом. Но времени обсушиться и привести себя в порядок уже не оставалось.
Попросив Катю подождать его в огромной приемной, Шумилов скрылся за дверью с вывеской «Бараков Александр Леонидович». Начальник приветливо встретил девушку у дверей, проводил до кресла у своего стола, предупредительно сдвинув его так, чтобы было удобно сесть. Кате любопытно было рассмотреть человека, с которым, возможно, придется работать не один год. Высокий, подтянутый мужчина, лет за пятьдесят, начинающая седеть шевелюра в красиво уложенных волнами волос, лицо с крупными чертами, крупный волевой подбородок, движения мягкие, размеренные, сдержанные. Общее впечатление чего-то серебристого, начиная от светлых с проседью блестящих волос, кончая светло-серым костюмом с белоснежной сорочкой и тщательно подобранным галстуком с серебряной искрой.
— Екатерина Дмитриевна изрядно замерзла и промокла, — начал Шумилов, пытаясь оправдать ее далеко не презентабельный вид.
— Да я уж, вижу, — усмехнулся он. — Вот что, мы сейчас попросим, чтобы нам принесли горячего чаю, попьем чайку, заодно и побеседуем.
Катиными ответами Александр Леонидович остался чрезвычайно доволен.
— Единственное обстоятельство, которое меня не совсем устраивает, — это то, что Вы не замужем, и у Вас нет детей. А так как Вы молоды и хороши собой, то Вы вот-вот начнете этим заниматься и покинете меня на произвол судьбы, как это сделала Ваша предшественница.
— У меня пока даже в перспективе ничего подобного не намечается, — краснея, пролепетала Катя.
— Ну, что ж, давайте рискнем. Отправляйтесь сейчас в отдел кадров, оформляйтесь на работу, а затем вернитесь ко мне — составим график работы на завтра — у нас завтра напряженный день с самого утра, некогда будет этим заниматься. Пойдемте, я покажу Вам Ваше хозяйство. Вот это местный коммутатор, Вам, как телефонистке, освоить его ничего не стоит. Это картотека работников искусств. Это журнал, фиксирующий обращения наших клиентов. А это система контроля: проверка исполнения. Вот это Ваш «ундервуд» — с которым Вам придется в кратчайший срок наладить дружеские отношения. Вот здесь шкаф с разными припасами, для организации разных фуршетов в зависимости от ранга посетителей. А вот это — познакомьтесь — Ваша помощница Леночка, которая будет дежурить в приемной, пока Вы будете заняты у меня в кабинете.
Окрыленная, ликующая Катя возвращалась домой, когда ее догнал Шумилов.
— Ну как, Вы довольны? — спросил он.
— Конечно. Какой обаятельный, предупредительный человек мой начальник!
— Не обольщайтесь, Катенька — ведь Вы позволите Вас так называть? Он сейчас к Вам обращался как к даме, с которой не связан служебными отношениями. Когда он станет Вашим начальником, отношения будут совсем иными. Он резок, суховат и очень требователен. Ошибки и оплошности не прощает. Хотя все его требования справедливы и разумны. Кстати, не хотите ли Вы отметить нам с Вами успех вот в этом ресторанчике?
— Спасибо, Кирилл Евсеевич, очень бы хотелось, но, во-первых, надо хорошенько просушиться, чтобы с ходу не заболеть, а во-вторых, у меня душа болит, хочу узнать, успеет ли Мокрухин оформить документы к отправке экспонатов на выставку. Мы могли бы устроить эту рецепцию в другой день, если Вы не возражаете...
— Ну что поделаешь, в другой, так в другой. А как Вы договорились об оплате Вашего труда? — Вопрос этот поставил Катю в тупик.
— Об этом вообще речи не было...
— Как же так, Катюша? Вы завтра же должны выяснить, сколько Вам будут платить, и какой паек Вы будете получать. Впрочем, я завтра зайду к Баракову и прослежу, чтобы он не обидел Вас в этом вопросе.
Катя порадовалась, что не задержалась с возвращением: у подъезда на лавочке ожидал ее Николай. Как не пыталась она сначала выведать у Николая, как его дела, тот настоятельно потребовал сначала подробно рассказать, чем закончился визит к Баракову. При этом страшно расстроился из-за того, что она промочила ноги и замерзла на ветру, а также оттого, что не обговорила условия оплаты труда. Он без конца повторял, что должен был сопровождать ее, тогда бы ничёго этого не случилось. Заставив Катю срочно переодеться, переобуться, растереться водкой и надеть шерстяные носки, в которые насыпал горчицы, Николай, наконец, немного успокоился и сказал, что все вопросы, связанные с отправкой экспонатов он успешно решил. Правда, если бы он сегодня не занялся этим, все кончилось бы крахом. Возникла дополнительная сложность: для оформления выездной визы и получения обязательного инструктажа он должен незамедлительно выехать в Москву.
— Но я не поеду в Москву... и в Швецию тоже. Я обещал Сергею, что не оставлю Вас заботой и вниманием.
— Я запрещаю Вам нянчится со мной! Я не беспомощный младенец, которого нельзя оставить ни на минуту без присмотра! Вам доверили представлять нашу молодую страну на престижной международной выставке. А Вы относитесь к этому так легкомысленно! Не старайтесь заставить меня потерять к Вам всякое уважение. Надеюсь, Вы еще цените мою дружбу, не хотите ее безвозвратно потерять?
Николай сдался. Перспектива потерять дружбу Кати его испугала.
Катя возвращалась одна после своего первого трудового дня на новом месте. Вспоминая только что пережитое, она не заметила, как рядом с ней возник Шумилов.
— Здравствуйте, Катюша! Ну как первые успехи?
— Да, вот все заново вспоминаю и анализирую: столько нового и необычного, обязанности, отношения. Но мне кажется, что для первого дня я неплохо справилась.
— Скажу Вам по секрету, что Ваш начальник остался Вами очень доволен. Уверен, что и дальше Вы его не разочаруете. А как Вы оцениваете Ваше материальное обеспечение?
— О, я и не надеялась, что мне будут платить так много!
— Отлично, тогда у нас есть повод осуществить наш вчерашний проект и отметить нашу удачу в ресторане. А потом у меня есть два билета на вечер поэзии, где будут читать свои новые стихи известные поэты. Грех ими не воспользоваться!!!
Хотя Кате надо было бежать на лекции, соблазн был так велик, что она не посмела отказаться. Катя никогда раньше не была в ресторане. Все поражало ее: крахмальная скатерть и салфетки, предупредительный официант, нарядная сервировка стола, вкусно пахнущие и замысловато оформленные блюда, ароматное вино в высоких бокалах. И главное — красивый молодой мужчина рядом, который оказывал ей знаки внимания и восхищения. От всего этого было радостно и беззаботно на сердце, и немного кружилась голова. На вечер поэзии они изрядно опоздали. Зал был переполнен. Люди теснились в проходе и вдоль стен. Им удалось устроиться в какой-то нише, где их тесно прижали друг к другу бородатые юноши и растрепанная девица. Читал стихи молодой автор. Читал вдохновенно, закинув назад кудлатую голову и помогая себе отчаянной жестикуляцией. Катя тесно прижатая к телу Кирилла, слышала гулкое биение его сердца и чувствовала его горячую руку, обнимающую ее плечо для того, чтобы защитить от соседства бородачей.
