«И его процветания».

«Довольно, — добавил хрустальный голос, и остальные смолкли. — Я вас прошу, что за лицемерие? Что за „во славу“, „во имя процветания“? Просто ради размножения. Просто потому, что иначе мы не выживем».

Хрустальных смех зародился и смолк.

Стар скрутил хрустальный комочек в руках и отбросил его в сторону, изучая противницу.

— Значит, — вернула себе уверенность Верита. — Сейчас ты, вампир.

— Стар. Я — Стар. А ты?

— Верита, — неожиданно для себя отозвалась под давлением и интересом в черных глазах девушка.

— Итак, Верита, — попробовал вампир имя на вкус. — О чем говорили твоя королева и девять ее стражей?

Джинния посерела. Разводы такого цвета на нежной голубой коже смотрелись как-то уж очень вызывающе. И хотя, серый сочетался с голубым красиво, Стар признать этого не мог. Что-то внутри сопротивлялось и не давало сделать такой очевидный вывод. Что-то сильнее его самого.

«Странный вампир», — хрустальный голос королевы заскользил по площади города.

— Стар, — еще раз повторил вампир. — Мое имя Стар, ваше льдейшество.

Королева засмеялась.

«Рассказывай Верита».

— Так о чем? О размножении и о необходимости чужих смертей, — улыбнулся парень, глядя на Вериту. — Только без тычинок и пестиков, пожалуйста.

Джинния зарделась, а в мыслях вампира вдруг промелькнуло, что алый румянец удивительно подходит золотистым волосам, но не к синим.

— В нашем роду, — откашлялась девушка. — Мужчины редкость. Их всегда берегли в гаремах, как зеницу ока. Другие расы с джинниями совместимы, но при всем при этом, — Верита смотрела поверх плеча Стара, — наша любовь гибельна. Влюбившись, мы требуем взаимности. И если сразу же ее не получаем, что бывает практически всегда, мы накладываем особое проклятье. Чары, которые вселяют любовь в нашего избранника, делают его нашей марионеткой. А затем, когда… когда…

«Не знаю как ты это делаешь, но ты слышишь наши голоса, Стар», — королева джиннов говорила тихо, только хрусталики в волосах Вериты подпрыгивали, тихо звеня. — «Затем, когда джинния и ее избранник зачинают дитя, избранник умирает. У нас осталось слишком мало мужчину. Ваша планета — единственная, которая даст нам шанс начать сначала».

— А если избранник отвечает взаимностью? — спросил Стар, изучая разводы длинных теней на белоснежном покрове.

Воцарилось молчание.

«На джиннов не действуют магические привороты. Поэтому перевлюбить джиннию в того, кто влюблен в нее невозможно. Но если избранник отвечает взаимностью, в семье может родиться два-три дитя… И избранник джиннии получает своеобразные магический бонус, начинает расти его магическая сила».

Стар вздохнул. Он понимал, что загоняет сейчас себя в ловушку, из которой может никогда не выбраться, но выбора не было. Отступать было некуда — за спиной вампира был его народ, Старейшины, богиня, его мать…

— А если использовать не приворот? А нечто более тонкое. Что действует во все стороны? Я могу почти любого влюбить в кого угодно. Джинний в вампиров. Вампиров — в джинний. Не давая ни малейшего шанса на невзаимную любовь.

«Так не бывает», — хрустальный голос Королевы зазвучал гневно. — «Это невозможно! Ты просто издеваешься над нашей бедой! Такой магии не сущесвует!»

— Не существует, — согласился равнодушно Стар, но прежде чем хрустальные голоса успели взорваться гулом негодования, добавил: — Это дар. Частичка божественной сущности, божественного дара. У меня она — такая.

«Докажи!»

Хрусталь королевы ярко сверкнул.

«Докажи, что ты не шутишь, стар! И мы подпишем мирный вечный договор».

— На ком я вам это окажу? Здесь только ваш активатор. И я. — Стар вздохнул. — Причем она влюблена в другого, уже ушедшего. Развеявшегося по ветру дымом.

«Да», — в голосе Королевы зазвучало скрытое удовлетворение. — «Именно ее и себя. Или на тебя твои же чары не действуют, Ста-а-ар?»

Ложь прозвучала бы словно выстрел в сухом осеннем лесу, гулко и неотвратимо, ломая, разрушая тот контакт, на который уже пошла королева ледяного народа.

«В конце концов, мое ледяное сердце не такая уж высокая цена за выживание двух народов», — взглянув на Вериту оценивающим мужским взглядом будущего собственника, Стар ответил.

— Могу. Мой дар не знает границ. Но, — тут же добавил он, не давая себя перебить. — Есть одна категория, разрывать которую я не буду.

«О чем ты?»

— Есть двое… которые предназначены друг другу. Половинки, рожденные друг ради друга. Такие разрывать я не могу, чтобы не лишиться своего дара.

«Справедливо. Но пока это все слова, Стар. Докажи»

Взглянув в глаза Вериты с расширившимся зрачком, вампир подал ей ладонь.

— Готова побыть первой невестой в смешанной паре?

— Но я… я … я же действительно люблю другого!

Стар только горько хмыкнул.

— А вот это уже не существенно.

Ледяной ветер поднял со всех сторон тучи снега, поднял их в воздух, закручиваясь резкой круговертью вокруг Стара и Вериты. Процесс изменения, перерождения одного чувства в другое, начался.

Когда снежная карусель улеглась, вампир придерживая в руках свою новоиспеченную спящую жену, смотрел на нее с легким ужасом. Да, в сердце горела любовь, но… разум от этого никуда не делся. И сейчас разум кричал, что Стар сделал крупную ошибку.

Королева, покинувшая свою матрицу, сидела на краю монолита и изучала Стара.

— Ты странный.

Вампир удивленно взглянул на женщину, так по-простецки сидящую на огромном камне и болтающую в воздухе проявленными ногами.

— Вы — не меньше.

— Я королева, — отмахнулась джинния. — Что хочу, то и творю.

— А я к власти никакого отношения не имею, поэтому могу быть таким, как мне нравится.

— Как есть странный, — засмеялась королева. — Ты же настоящее сокровище для своего народа. А вместо того, чтобы… шатается где-то.

— Я не шатаюсь, — открестился Стар. — Я просто вас встречал по велению и милостивому разрешению моей богини. Которая теперь станет еще и вашей богиней.

Джинния кивнула.

— Ладно. А теперь, посидели и хватит.

Королева соскочила вниз, тряхнула возникшим ледяным хвостом-вихрем и лукаво улыбнулась.

— Все-таки, ты мне нравишься. Свидетелем будешь. Итак. Ты?

— Эстарин Као.

— Хорошо, Ста-а-ар, — все так же тягуче-медово произнесла королева, протянула руку, касаясь плеча вампира. — Повторяй за мной. Я. Эстарин Као. Облеченный властью, становлюсь свидетелем кодекса джиннов, которые зачитает с клятвой льда королева ледяных джиннов, Ее Льдейшество Маджести.

— Я, Эстарин Као, — с легким вздохом начал Стар.

— Я, Маджести, Наше Льдейшество, зачитываю на этой планете кодекс джиннов и беру в свидетели кодекса Эстарина Као. Клянусь своей властью, данной мне народом ледяных джиннов том, что буду беречь нашу новую планету, считать ее домом и защищать до последнего рубежа форпостов моего народа.

— Свидетельствую о честности намерений, — тихо сказал вампир, догадавшись, чего от него хотят.

— Клянусь, что народ ледяных вампиров найдет в лице нашего народа — братьев и сестре, друзей, возлюбленных и покровителей, защитников и тех, кто нуждается в защите и опеке. Клянусь, что никто из народа вампиров и джиннов не будет чувствовать себя ущемленным.

— Свидетельствую.

— И да будет залогом истинности кодекса джиннов жизнь моя и королевской линии. Да будет лед кодекса свидетельство до скончания веков о истинности и чистоты моих намерений.

— Свидетельствую.

— Дай мне свою руку, Эстарин Као, — приказала королева, и вампир не посмел ее ослушаться.

А стоило руке Стара коснуться ледяной ладони джинии, как снег под ногами раскололся. Отчаянно хватаясь за все: за снег, за каменные осколки руин, ледяные корни выбирались наверх. Помогали себе сами, хватались за королеву и за Стара. А затем из-под земли полезли побеги. Хрустальные корни сплетались и расплетались, вновь ныряли в снег, взрыхляли почву, чтобы потом скрыться целиком.