Со временем Горбачёв почти совершенно забыл её. Рассказывали, как ждала она сына во время его визита с канцлером Колем на ставропольскую землю, но «лучший немец», видимо, стеснялся простой русской женщины. Не вспомнил он о ней и в дни, когда окончился опереточный «путч»: я тогда позвонил из Москвы Марии Пантелеевне в Привольное, дескать, всё нормально, жив он и здоров (материнское сердце всегда неспокойно). Она всплакнула в трубку, поблагодарила, что вспомнил о ней. Потом мне передавали её слова (она жаловалась соседке): «Видишь, Виктор-то человеком оказался, позвонил, успокоил, а ведь мой Михаил ему всю жизнь поломал, но он на меня зла не держит за сына. Хоть он и коммунист, но как христианин поступил». Она была настоящей верующей женщиной и когда тайно крестила сына в местной церкви, и когда поднимала семью в трудные послевоенные годы, и когда терпеливо, смиренно сносила унижения и обиды последних лет, так и отошла в мир иной, одинокая, забытая всеми.

А. Коробейников, бывший секретарь Ставропольского крайкома КПСС при М.С. Горбачёве, один из его спичрайтеров, впоследствии первый заместитель министра просвещения СССР, генеральный консул СССР в Германии, заместитель начальника Аналитического управления Госдумы Российской Федерации, автор острополемической книги «Горбачёв: другое лицо»:

— Принципиальным моментом в оценке супруги генсека является отношение его матери Марии Пантелеевны к своей невестке. Михаил Сергеевич один раз упоминает о том, что отец сразу же хорошо принял Раю, а мать — ревниво и настороженно. Первоначальную настороженность можно было бы быстро преодолеть. Но для Марии Пантелеевны капризная и заносчивая жена сына так и не стала близкой. В подчёркнуто небрежном отношении к ней внутренне цельная, не понимавшая двуличия женщина выразила своё неприятие невестки, она невзлюбила в ней чопорность и брезгливость к той простой жизни, которой жила деревенская труженица.

Г. Горлов, бывший первый секретарь Красногвардейского райкома КПСС Ставропольского края — родного района М.С. Горбачёва, фронтовик, Герой Социалистического Труда:

— В свои 78 лет Мария Пантелеевна совершила большое путешествие. Её сын, Генеральный секретарь, пригласил мать на месяц в Москву. Однажды утром она отправилась в Кремль с тремя только что заколотыми цыплятами в сумке и кошелкой со свежими фруктами. Десять дней спустя она вернулась. Она сказала, что столица — это место не для неё.

Я спросил её, почему она вернулась так быстро. «Потому что в Москве меня никто не знает», — ответила она. Надо понять, что Мария Пантелеевна — пожилая, и с того времени, как Миша выбран Генеральным секретарём, ей немного страшно. Ночью она больше не хотела оставаться в доме одна. Её брат, который жил в соседнем доме, сестра, также жившая в селе, друзья сменяли друг друга, чтобы составить ей компанию.

Горбачёв унаследовал от матери непроизвольные выражения, такие, как «всемогущий Бог мне свидетель», которые иногда вырывались у него. Мария Пантелеевна разместила в своей комнате несколько икон. В сталинские времена она прятала иконы под портреты Ленина.

— Я часто подтрунивал над ней, — рассказывает Григорий Горлов. — «Ты мать царя». Она делала вид, что выходит из себя: «Какого царя? Мы — простые люди. Миша учился, вот и всё. И особенно он слушал советы своего отца».

В. Казначеев:

— Простая, малограмотная сельская женщина, она хранила в себе благородство, терпеливость, присущие русскому народу. После смерти отца Михаила Сергеевича жила в своём доме одна. Пенсию заработала хорошую. На огороде сама выращивала картошку, огурцы, помидоры, капусту и другие овощи. Во дворе содержалась всякая живность. В общем, материально не нуждалась, ей всего хватало. Не хватало только самого ценного: тепла родных, дорогих людей — мучило одиночество. Если ей что-то было нужно, у своих не просила, даже лекарств, хотя внучка Ирина, дочь Михаила Сергеевича, и её муж — врачи, и не рядовые. Боялась быть им в тягость. А годы брали своё. После восьмидесяти лет болезни стали часто укладывать её в постель. Помогали ей по дому соседи, просто из сочувствия. Нужно — сходят в магазин, аптеку, на почту… Но с материнским сердцем ничего не поделаешь, тревожилась за детей и внуков больше, чем за себя.

В. Болдин:

— Лишение Горбачёва всех должностей, переход его на пенсию самым печальным образом отразились на жизни его матери. Местные власти перестали проявлять прежнюю заботу о Марии Пантелеевне, отвернулись от неё и многие соседи. К старшему сыну она ехать не могла и не хотела, хотя бы потому, что отношения её с Раисой Максимовной были напряжённые и неприязненные. Даже в пору серьёзной болезни в конце 80-х годов Мария Пантелеевна отказалась лечиться в Москве, не желая видеть невестку. Наверное, все эти причины и вынудили Марию Пантелеевну принять опекунство от А. Разина, возглавляющего музыкальную студию «Ласковый май», продать студии свой дом. Но одинокому старому человеку всё равно было трудно, и скоро она переехала к младшему сыну Александру, хотя его жилищные условия были несравнимы с возможностями бывшего Президента СССР.

В 1994 году Горбачёв, гонимый то ли угрызениями совести, то ли нелестным общественным мнением, то ли потерей недвижимости, приехал в Ставрополь. Как мне рассказывали ставропольчане, это было печальное явление. Краевое начальство не встретило и не приняло его, не захотели увидеться с ним и многие старые знакомые. Люди, знавшие его, переходили на другую сторону улицы, чтобы не дать воли своему гневу. Михаил Сергеевич прошёлся по городу в сопровождении своей охраны и скоро уехал в Привольное. Он звонил руководителю «Ласкового мая», проявив в разговоре прежнюю напористость. То ли тон изменил ему, то ли время для такого тона прошло, но желаемого экс-президент не достиг и втянулся в судебную тяжбу: «Горбачёв против «Ласкового мая»».

Будущему отцу М.С. Горбачёва Сергею Андреевичу удалось получить образование в пределах четырёх классов. Впоследствии же при содействии деда Пантелея, в бытность его председателем колхоза, он выучился на механизатора и затем стал знатным в районе трактористом и комбайнёром.

Свидетельствует Г. Горлов:

— Я хорошо знал родителей Михаила Сергеевича, отца Сергея Андреевича — бригадира тракторной бригады, умного человека, скромного трудягу, честного вояку, прошедшего горнило Великой Отечественной, награждённого боевыми и трудовыми орденами и медалями. Он долгое время был членом бюро райкома партии. Часто приходилось бывать у них дома.

Люди любили его. Это был спокойный и добрый человек. К нему приходили советоваться. Он говорил мало, но взвешивал каждое своё слово. Он не любил речей.

Слово — М. Шугуеву, возглавлявшему кафедру философии в институте, где в течение 16 лет преподавала Раиса Максимовна:

— Если у Михаила маленький рост и мимика от матери, то манера размышлять, выражать мысли — от отца, хорошо продуманная, немного медленная манера оценивать ситуацию.

Г. Старшиков, товарищ М. Горбачёва по Ставрополью:

— Он говорил об отце с необычайной гордостью.

Бывший министр обороны СССР, последний Маршал Советского Союза, член ГКЧП в августе 1991 года Д. Язов:

— Отец Горбачёва, Сергей Андреевич, служил в сапёрном подразделении в стрелковой бригаде, затем бригаду переформировали в 161-ю стрелковую дивизию, и в сапёрном батальоне сержант С.А. Горбачёв прошёл до самого конца войны. Был дважды ранен, награждён двумя орденами Красной Звезды, несколькими медалями за освобождение европейских столиц. В партию Сергей Андреевич вступил после войны, в 36 лет, добросовестно трудился рядовым механизатором.

Очень важное свидетельство. Запомним его. Ибо о времени вступления в партию своего отца Михаил Сергеевич будет говорить нечто совсем иное. Но об этом — в другой главе.