Эту версию разделяет и тогдашний секретарь ЦК КПСС по кадрам И.В. Капитонов:
— Примерно за месяц до кончины Леонид Ильич сказал мне, что он принял решение передать пост генсека Щербицкому. Теперь понятно, почему Брежнев неожиданно назначил председателем КГБ СССР руководителя украинской госбезопасности В.Ф. Федорчука. Такая опора Шербицкому была нужна перед лицом сплочённой группировки «московских бояр»… Леонид Ильич был большим мастером многоходовых комбинаций.
М. Горбачёв:
«Анализируя расстановку сил после смерти Суслова (1982 г. — Н.3.), нельзя было сбрасывать со счетов и некоторых членов Политбюро — прежде всего руководителей крупнейших республиканских организаций, таких, как Кунаев или Щербицкий. Один из работников, помогавших Брежневу, поведал мне однажды следующий эпизод. Приехал в очередной раз к Леониду Ильичу Щербицкий. Долго рассказывал об успехах Украины, а когда начали расставаться, довольный услышанной информацией Брежнев расчувствовался и, указав на своё кресло, сказал:
— Володя, вот место, которое ты займёшь вместо меня.
Шёл тогда 1978 год, Щербицкому исполнилось шестьдесят лет. Это была не шутка и не минутная слабость. Хотя параметры личности Щербицкого были не столь уж масштабны, он был по тем временам крупным политиком, уверенно «вёл» республику и, главное, твёрдо стоял, как он сам выражался, «на позициях Богдана Хмельницкого». Это ценилось высоко».
В. Печенев:
— Будущего непредвзятого историка весьма заинтересует одна деталь — на заседании Политбюро после смерти Черненко отсутствовали два члена Политбюро: Д. Кунаев, находившийся, естественно, в Алма-Ате, и В. Щербицкий, по воле случая оказавшийся в США во главе нашей парламентской делегации и успевший срочно вернуться в Москву лишь за час до начала Пленума (или даже после его окончания?). Участие этих фигур, не относящихся, как известно, к категории реформаторов, в заседании Политбюро могло бы внести коррективы в расстановку сил, и, боюсь, не в пользу Горбачёва. Во всяком случае, в том, что касается Щербицкого, у меня есть все основания так считать.
Г. Арбатов:
— Весть о смерти Черненко застала меня в Сан-Франциско. Парламентская делегация во главе с В.В. Щербицким прибыла туда утром, а уже вечером отправилась в обратный путь. И у всех на уме было одно: кто станет Генеральным секретарём? Входили в делегацию люди разные — и по политической ориентации тоже. Писатель В.В. Карпов, заведующий Отделом пропаганды ЦК КПСС Б.И. Стукалин, президент Украинской Академии наук Б.Е. Патон, генерал-полковник Н.Ф. Червов, председатель Госбанка В.С. Алхимов… В ночь, пока летели в Москву, все забыли об обычной осторожности, воспитанной десятилетиями страха. Говорили об одном: лидером должен стать Горбачёв — и только он…
Самое интересное в истории со Щербицким то, что и в день смерти Брежнева он с делегацией находился в США. Заседание Политбюро, на котором генсеком был избран Андропов, проходило без украинского лидера. Как и в случае с избранием Горбачёва.
Совпадение?
Конкурент номер четыре. А.А. Громыко
Из дневника Я. Голованова (писатель и журналист, специализировался на научных и космических темах):
«Умер Андропов. Смерть его, насколько я заметил, оставила людей равнодушными. Сам по себе он мало кого интересовал, главное волнение было лишь по поводу того, кто теперь сядет на его место. Говорят, что предложили Громыко, но тот отказался».
Г. Арбатов:
— Смерть Суслова в 1982 году побудила кое-какие мыслишки и у других. Так, неожиданным для Андропова оказался звонок его давнего друга Громыко, который довольно откровенно стал зондировать почву для своего перемещения на место «второго». Он прекрасно понимал, что значило оказаться на этом посту теперь и кто будет принимать полномочия от Брежнева. Человек он был опытный, способный просчитывать свои шаги весьма далеко. Не зря же 27 лет, при всех режимах, неизменно оставался министром иностранных дел.
Об этом звонке с удивлением и даже какой-то растерянностью поведал мне Андропов. Ответ Юрия Владимировича был сдержанным:
— Андрей, это дело генсека.
В. Фалин:
— Мне весьма не понравился «компромисс»: М.С. Горбачёв — в Генеральные секретари, А.А. Громыко — в Председатели Президиума Верховного Совета СССР. Ещё раздражало, как всё это обставлялось. Чтобы члены Политбюро не разодрались, участники Пленума ЦК должны были добровольно подвергнуться оболваниванию.
Когда Громыко взошёл на трибуну и в роли повивального деда принялся петь дифирамбы Горбачёву, я заметил сидевшему по соседству Арбатову:
— Добился-таки министр своего. Пусть наполовину.
После смерти Брежнева министр потребовал разделения постов Генерального и Председателя, с чем и подступился к Андропову. Тот не забыл — «каждый должен заниматься своим делом». Громыко пришлось довольствоваться креслом первого заместителя Председателя Совета Министров. В ожидании кончины Андропова Громыко нацелился на пост Генерального секретаря. Устинов и другие поставили ему заслон из умиравшего Черненко — лучше никакой Генеральный секретарь, чем Громыко.
В. Крючков:
— В январе 1988 года указом Президиума Верховного Совета СССР мне было присвоено воинское звание генерала армии. Указ был подписан Председателем Президиума Верховного Совета СССР А.А. Громыко. Андрей Андреевич позвонил мне и тепло поздравил.
Состоялся необычайно откровенный разговор, учитывая сдержанный характер Громыко. Вспомнили Андропова, Устинова. Андрей Андреевич заметил, что в их лице он потерял друзей-единомышленников. Особенно высоко отозвался о Юрии Владимировиче.
По ходу разговора Громыко обронил фразу, что ему, видимо, придётся уходить на пенсию, но на душе неспокойно:
— Боюсь за судьбу государства. В 1985 году после смерти Черненко товарищи предлагали мне сосредоточиться на работе в партии и дать согласие занять пост Генерального секретаря ЦК КПСС. Я отказался, полагая, что чисто партийная должность не для меня. Может быть, это было моей ошибкой, — заключил он.
Я внимательно слушал, понимая, что не всё в стране идёт гладко.
Конкурент номер пять. Н.А. Тихонов
Михаил Сергеевич вспоминал, как незадолго до кончины Черненко Чебриков поделился с ним содержанием своей беседы с Председателем Совета Министров Тихоновым, пытавшимся убедить председателя КГБ в недопустимости избрания Горбачёва на пост Генерального секретаря. Чебрикову показалось, что Николай Александрович Тихонов сам претендовал на это место. Но председатель КГБ твёрдо занял сторону Горбачёва.
В. Печенев:
— Говорят — когда-нибудь это, конечно, будет известно точно, — что на первом после смерти Черненко (через два часа) заседании Политбюро Тихонов предложил в генсеки Гришина, а Гришин, играя в скромность, — Тихонова. Тогда поднялся Громыко и сказал, что, наверное, по стажу (им с Тихоновым было уже под восемьдесят лет!) он тоже подходит. Но нельзя смешить советских людей и Запад, надо избрать молодого и энергичного человека — Горбачёва. Большинством голосов прошло его предложение. Впрочем, в одном из интервью Громыко утверждает, что решение об избрании генсеком Горбачёва было принято и на Политбюро единогласно. О том же говорил в интервью «Независимой газете» и В. Гришин.
Е. Лигачёв:
— Николай Александрович Тихонов — личность своеобразная. Человек высокой личной культуры, он держался независимо, умел отстаивать своё мнение. Он хорошо знал сферу производства, но редко в последние годы выезжал на места. Кроме того, самостоятельность мышления нередко переходила у Тихонова, я бы сказал, в самоцель, порой он ставил свою точку зрения выше коллективного мнения, не воспринимая разумные аргументы, — возможно, в этом проявился преклонный возраст. Да и в перспективу Тихонов уже не заглядывал, ограничиваясь в основном текущими делами. Общаясь с Николаем Александровичем, я частенько думал: сбросить бы ему годков этак двадцать, был бы хорошим Председателем Совмина. Но он пересидел свой лучший возраст в замах.
