Президент сглотнула, немного пораженная тому, как действует на нее простой поцелуй.

– Как я могла не прийти? – Наконец, пробормотала она. – Сегодня – день святого Валентина.

– Я… – Лаура резко замолчала, когда Дэв захватила ее губы в настойчивом, но чутком поцелуе, который быстро стал страстным.

Нападение длилось, пока Дэв не услышала хриплый стон Лауры и не почувствовала, как блондинка тает в ее руках.

– Я люблю тебя, – сказала она, сопровождая каждое слово почти целомудренными поцелуями в щеки и нос Лауры.

Писательница медленно моргнула. Ее сердце билось как сумасшедшее, а либидо танцевало неистовый танец.

– Я тебе верю.

Хихикнув, Дэв провела большим пальцем по губам Лауры.

– Не могу дождаться свадьбы.

– Я тоже. – "Свадьба с женщиной. Президентом Соединенных Штатов. Дэвлин. Боже, кто бы мог подумать?" Блондинка нахмурилась, рассматривая их текущее положение. – Но насколько все изменится?

– Мне не придется идти в другую комнату, чтобы увидеть тебя.

Лаура тихо рассмеялась.

– Мне нравится моя комната. Но ты, черт побери, прекрасно знаешь, что большинство ночей я провожу в твоей постели. – Она покачала головой, когда Дэв надулась. – Это не навсегда, Дэвлин. Но это защищает нас от нападок Прессы.

– Нет, не защищает.

– Дэвлин, – игриво предупредила Лаура. Она не собиралась начинать этот спор снова.

– Прости. – Дэв отстранилась и запустила руку в карман. Она аккуратно вытащила две бархатных коробочки и подала обе Лауре, с надеждой глядя в ее лицо. – С днем святого Валентина.

Писательница покачала головой, справедливо полагая, что содержимое коробок с подарками гораздо более экстравагантно, чем все, что она могла подарить Дэвлин.

– Ты испортишь меня.

– Надеюсь, что так. – Дэвлин следовала за Лаурой к дивану, возле которого стоял столик вишневого дерева. На нем гордо стояли две дюжины свежих ароматных кроваво-красных роз, которые Дэв заказала утром. – Цветочница Белого Дома делает адскую работы.

– Они красивы, как всегда. – Лаура наклонилась к цветам, чтобы вдохнуть приятный аромат.

– М-м-м.. – Она села рядом с Дэв, и потрясла меньшей из коробочек рядом с ухом.

Дэв закатила глаза и усмехнулась.

– Открой уже.

– Не торопи меня. Мне нравится предвкушение. – Писательница сняла ленточку и медленно открыла крышку, дразня Дэв. Это была игривая пытка, которую они часто использовали с разнообразными сценариями, часто включающими спальню.

– Ты меня с ума сведешь!

– Ну. – Лаура мигнула. – Хорошее сумасшествие или плохое сумасшествие?

– Да. – Дэв смотрела, как Лаура, наконец, распахнула коробку, обнаружив пару алмазных серег.

Глаза писательницы немного расширились, когда камни заиграли в мягком свете. "Иисус".

– О, Дэвлин, они так прекрасны.

Дэв была рада, что сидит, так как колени ее стали слабыми от облегчения.

– Я рада, что тебе понравилось. – Она указала подбородком на другой подарок. – А там кое-что к ним.

Под второй крышкой скрывался алмазный браслет. Лаура повернулась к Дэв.

– Ты не должна была…

– Конечно, должна. Я люблю тебя. Ты достойна красивых вещей.

– Я тоже люблю тебя. – Лаура закрепила браслет на запястье. – Он такой красивый, Дэвлин. – Она подняла руку, отчего камни заискрились. Обе женщины улыбнулись откровенной оценке. – Спасибо.

– Всегда пожалуйста.

Лаура аккуратно положила драгоценности обратно в коробки и поставила их на столик.

– У меня тоже для тебя кое-что есть. Не столь великолепно как это, но…

– Мне это уже нравится, – искренне ответила Дэв.

Неожиданно Лаура почувствовала, как у нее горло сдавило от этих простых слов. Она несколько раз кивнула, а затем встала с дивана. Писательница обратилась к Дэв.

– Можешь посидеть здесь минутку? Я позову тебя, когда буду готова.

– Но…

– Молчи и жди, пока я тебя позову. И не смей подсматривать.

– Прекрасно. Буду ждать прямо здесь, – обиженно заявила Дэв.

Лаура направилась к ванной и Дэв вздохнула. Она сидела не двигаясь на диване применрно минуту, после чего встала и начала ходить по комнате. Президент прекратила бессмысленное перемещение по комнате, когда заметила две новых фотографии на столе Лауры. Фотография была хобби писательницы, и многие из ее снимков обосновывались в написанных ею биографиях. Кроме того, ей удобнее было ходить за Дэв со своей старомодной 35-миллиметровой камерой, чем с бумагой и ручкой или диктофоном.

Дэв подняла один из снимков со стола, чувствуя холодный металл рамки. Это было черно-белое фото: крупный план запечатлел ее, сидящую за своим столом в Овальном Кабинете, пристально разглядывающую стопку документов. Одной рукой она откидывала обсидианово-черные волосы от лица, а другой крепко сжимала авторучку. Выражение лица было очень серьезным, как будто женщина чем-то сильно озадаченна. Дэв не была уверена, нравится ей эта фотография или нет. Она была почти в замешательстве от того, насколько четко снимок, сделанный Лаурой, передавал ее эмоции, которые лежали близко к поверхности.

Второй снимок был совсем другим, и Дэв немедленно узнала сцену. Это было прямо после того, как они с Лаурой объявили о своей помолвке детям. После обеда они все вместе пошли смотреть кино, и то, что началось как щекотание Эшли переросло во всеобщую свалку. Она не помнила, как Лаура сделала фотографию, но снимок вызывал замечательные чувства, ведь тот день был еще свеж в памяти.

Дэв провела кончиками пальцев по снимку и улыбнулась. Взаимная, хоть иногда и неуклюжая, привязанность между ее детьми и Лаурой согревала сердце высокой брюнетки.

– Дэвлин?

Президент резко обернулась, услышав свое имя. Она успела заметить руку, которая высунулась из-за двери и поставила на пол коробку в золотой подарочной обертке. Затем рука исчезла. Дэвлин быстро пересекла комнату и, с улыбкой на лице, начала распаковывать подарок. Внутри оказалось шелковое одеяние глубокого синего цвета. Надеясь, что она правильно поняла Лауру, Дэв быстро разделась и облачилась в обновку. Она слегка застонала, почувствовав, как прохладный шелк ласкает голую кожу и чувствительные соски, которые уже болели в ожидании того, что скрывалось за дверью ванной.

– Ох-х-х.

Рукава были длиной около семидесяти сантиметров, а подол доходил примерно до середины бедра.

– Дэвлин?

Мягкий южный акцент голоса, раздавшегося из-за двери ванной, заставил Дэв нервно облизать губы.

– Да. – Просипела она, мысленно закатив глаза. В голосе Лауры чувствовалась улыбка.

– Ты собираешься стоять там всю ночь?

– Ух… Нет. Конечно, нет. – Дэв отпнула с дороги оставленную одежду с дороги и потянулась к ручке двери. Остановившись на полпути, она вытерла влажные ладони о ткань. От открывшегося за дверью вида у нее перехватило дыхание.

Свет в комнате был слегка приглушен, ванна была наполовину заполнена водой с густой шапкой пены. Шампанское стояло в ведерке со льдом, и самым потрясающим была Лаура, сидящая на бортике ванны, одетая в черную шелковую накидку, под которой виднелся черный же пеньюар. Дэв чуть не проглотила язык от удивления.

Глаза Лаура счастливо мерцали при виде реакции ее возлюбленной. Она с трудом сопротивлялась убеждению подойти к Дэв, и провести руками по этой гладкой шелковистой… коже. "Дыши, Лаура".

– Разве тебе не холодно? – Сумела просипеть Дэв, делая слегка неуклюжий шаг вперед. "В такой одежде", закончила она мысленно.

– Определено нет. – Лаура встала, давая Дэв полное представление о своем наряде, точнее о его отсутствии.

"О, мой Бог". Дэвлин была уверена, что ее сердце, или может голова, взорвется прежде, чем она успеет пересечь ванную. Лаура Страйер бесспорно была самой красивой женщиной, которую она когда-либо видела. Сердце бешено билось в груди.

– Ты прекрасна, – прошептала Дэв, окутывая Лауру горячим взглядом.

На самом деле, красота наряда была в том, что он не показывал все. А просто намекал на сокровища, которые лежат под ним.