Если никого рядом нет, постарайтесь отдать ему какой-нибудь приказ. Если не среагирует — бейте на поражение всем, чем есть. Никто за дефектную автоматическую платформу переживать не будет, да и попытка элиминации дефектной особи, не выполняющей распоряжений вышестоящего — вполне в рамках поведения «своих». Стражи недаром такие мелкие — с ними постоянные проблемы, но из-за диморфизма единичный Страж не представляет угрозы даже для Рабочего.

Общее деление по функциям следующее. Самая важная для вас защитная — неразумные Стражи, полу или частично разумные Солдаты, потом — Защитники, и уж точно разумные — Воины. Остальные ветки грубо — Рабочие и Хранители кладки.

Отличить кто перед вами довольно просто фенотипически. Проще всего по форме третьей пары конечностей. У защитников она «терзательная» — если по-научному — боевая. Исключение — у Стража длинные щупальца, как и у Хранителей. Сильно не советую путать неразумного стража со всегда однозначно разумным хранителем. Обидится и… — новое почесывание органа интуиции, — отшлепает. Или лекцию закатит… что, пожалуй, похуже будет. У рабочих особей там ручки или специализированные для тонкой работы не пойми что. Рабочие обычно на четырех ходят. О назначении каждой ветви, думаю, поймете и из названия, надо только помнить, что рабочие это не только тупые как пробка грузчики, но и скажем Инженеры, и Хранители. Это еще и доктора, биологи и так далее.

С общими сведениями всё. В остальном разберетесь на месте. Не стесняйтесь спрашивать, но бойтесь отдавать команды или хотя бы озвучивать просьбы. Далеко не каждый фермик в состоянии выдать приказ так, чтобы при его выполнении подчиненный не наворотил дел — у вас же даже с полностью разумными будет масса недопонимания.

Мелкая потянула руку как в школе:

— А если нужно сменить специализацию?

— Хм. На такое способны только полностью разумные высоких степеней. Не в смысле сменить, а в смысле заинтересоваться другой областью деятельности. Тогда все просто — перелиняет и выйдет из старого панциря с уже новым фенотипом и хваталками. Еще вопросы?

Федор быстро прокрутил в голове возникшее подозрение:

— А Минька, выходит, Хранитель кладки? — реакция на простой вопрос оказалась неожиданной. Лектор полыхнул ушами, потемневшими от прилившей крови даже сквозь покрывающую их шёрстку, потупился а потом еще и прикрыл мордочку лапой с раскрытыми между пальцев перепонками.

— Минька как раз у нас Страж-переросток. Единственный в своем роде полностью разумный Страж, да еще и с одним разумом на всю гоп-команду. — глухо раздалось из-под «ширмы».

— Твоя, что ли, шуточка, Зяблик? — ехидно поинтересовалась Нинка, заставив всех присутствующих вздрогнуть от неожиданности. Кажется, у их лектора возникло желание провалиться сквозь землю, что было невозможно технически, но насчет крепости ветки дерева возникли серьезные сомнения.

Впрочем, продлилось это состояние у него недолго — лапа слегка отодвинулась, открыв заговорщики подмигнувший глаз, и у Федьки одними губами поинтересовались: «Ведьма?». Парень степенно и утвердительно кивнул, и ему в ответ подмигнули: «Мое сочувствие и искреннее восхищение».

— К-хе, я, кажется, начинаю понимать, что в вас так матушку заинтересовало… Да, без меня тут не обошлось. Играли мы тут в одну игрушку… — уши докладчика опять потяжелели от прилива крови, упав вниз. — М-да, в общем, интереса ради, я переписал в стражей корабельный искин… Доигрался… — смущение разом сменилось задорной яростью, а вместо расслабленной тушки на ветке выгнул дугой спину и замахнулся лапой с выпущенными когтями злющий кот. Горящие боевым азартом глаза и вздыбленная шерсть — прилагались:

— Будет кто подкалывать, насчёт того кто из нас — я или искин, для Миньки «мама» — набью морду! Ему, — указующий перст уперся в ничего не понимающего Федора, но секундой позже от задора не осталось и следа, а Зяблик по-хозяйски расположился на ветке, только бурча про себя: — А то достали, зубоскалы… всё никак не успокоятся… Причем не меня достали — искин… он-то бедолага в чем виноват? Хм, виноват конечно… не предохранялся, лентяй….

Процесс укладывания отдельно каждой лапы был завершён словно для того, чтобы через секунду их владелец снова встрепенулся:

— Теперь перейдём к главному. Основу улья составляет костяк из разумных особей во главе с Матерью. Хм, — вопрошающий взгляд неожиданно уперся в Нину, — Вот ты, если такая умная, может скажешь — в чем главное отличие фермика от мягкотелого?

— У них холодные чувства… — смущенно пискнула девушка.

Мохнатый комок единым плавным движением стек с ветки и вдруг оказался рядом, восхищенно заглядывая ей в глаза.

— Ну точно ведьма. И как ты, вообще, хоть что-то почувствовала? — последовал восхищенный выдох, а секунду спустя Зяблик расхаживал перед ними с профессорским видом как ни в чём не бывало:

— Ответ неверный. Зайдем с другой стороны — чего боится человек?

— Темноты!

— Пауков!

— Мышей!

— Потерять лицо. — Ответы посыпались как из разорванного мешка.

— Стоп, стоп! А какие врождённые страхи, не зависящие так сказать от благотворного влияния окружения?

Ребята переглянулись, и отвечать начала Ниночка, как сама знакомая с темой.

— Ну от рождения человек боится горячего, острого… удушья — рефлекс кляпа и защитный, падения — хватательный рефлекс и рефлекс Моро…

— Резюмирую — даже новорожденный младенец боится смерти. Сначала на одних инстинктах, рефлекторно, потом — вполне сознательно.

Вставший на задние лапы кот с многозначительно поднятым вверх пальцем вещающий прописные истины, выглядел забавно — напоминая кое-что из классики. Так и хотелось оглянуться в поисках повисшей на ветвях бедолаги-русалки и златой цепи. Но ребята даже не улыбнулись.

— Это неудивительно. Ведь, хм, человек рождается, как чистый лист — одни базовые рефлексы и инстинкты, а всему остальному учится на протяжении дальнейшей жизни. В итоге получается, что и спереди, и сзади у тебя черный провал, яма беспамятства… Мрак и скрежет зубовный… Поневоле начнешь боятся.

— А фермики? — Федька так и не понял кто из них выдохнул этот вопрос. Наверно, опять хором.

— А фермики УЖЕ рождаются со знанием всего что было до них. «Память рода», называется. И, понятное дело, легко могут себе представить, что будет после их ухода. Для этого, собственно, и представлять ничего не надо — их внутренний мир, в смысле течение жизни улья, от поколения к поколению меняется крайне мало.

— Значит они…

— Да. Совершенно не ведают страха смерти. Базового, основополагающего стержня личности всех мягкотелых.

Повисла многозначительная тишина но, видимо ожидалась более бурная реакция и лектор решил добить: — Ну а Матери и вовсе бессмертны.

— Но ведь… — дух противоречия не дал Федору промолчать.

— …даже звезды гаснут. — Перехватил инициативу Зяблик. — Вот приблизительно с такой частотой это и происходит. Самой старой Матери, по слухам разумеется, на сегодняшний момент больше миллиона лет.

— Память… память и чувства, свершения и мысли миллионов живых существ за миллионы лет, — кажется, Нина была не в состоянии отойти от приведенных астрономических цифр.

— Понятно, что большая часть этого опыта пропадает втуне, формируя тот самый «инстинкт», то есть выбор оптимального решения на основе опыта прошлых поколений, да и разумные особи не слишком-то успешно могут оперировать подобными массивами. Полнотой власти над прошлым обладает разве что Мать, и то — при поддержке «круга совета» — живого суперкомпьютера из объединенных разумов трутней. Но, тем не менее…

— …за такую возможность очень многие ученые отдали бы душу, — продолжила мысль благоверная, мечтательно закатывая глазки.

— Особенно, принимая во внимание, что к этому прилагается личное «почти бессмертие», — кивнули ей понимающе.

— Да уж! — девушка, кажется, немного пришла в себя от поистине фантастических перспектив. — Не могу даже представить, каково это — иметь такие возможности и работать с такой бездной информации.