— Вы что? Во всей школе не сумели найти укромного уголка, чтобы реализовать стремление к единению душ? — Егор Олегович вышел из тени навеса навстречу Нах-Наху и Мелкой, вернувшимся с пробежки при свете Спутника — луны планеты. — Чего ради умотали в дикую прерию посреди ночи? Да я, если в другой раз вам так приспичит, лучше дам ключ от своего кабинета.

— Э-э… товарищ директор! Это было совсем не то, о чём вы подумали. Я просто должна время от времени слушать биение жизни вокруг и пропитываться ей. А Федя… ему страшно отпускать меня одну, — Мелкая ничуть не смущена.

— Слушать биение жизни? — недоверчиво пробормотал директор. — Это у всех аборигенов такая потребность имеется?

— Далеко не у всех. Я только одну знаю. В прошлом году мы бегали вместе и давали мужьям возможность отдохнуть. Но сейчас она осталась в старой школе… а мне одной немного страшновато.

— И как на это смотрели преподаватели?

— Знаете, вокруг старой школы вообще не было ограждения, — припомнил Федя. — Там мы могли опасаться нападения хищника в любой момент и всегда были начеку. Но и наших перемещений никто не ограничивал. То есть, если ребёнок такой дурной, что попёрся в лес на съедение полосатикам — он, скорее всего, просто обречён. Потому что зверья вокруг бродило много. Я дважды встречал опасных хищников у самых домов.

— Да, тут у нас на подворье совершенно тепличные условия, — кивнула Нинка. — Как в городе.

— Постойте, восьмиклассники! Я поймал вас на самовольной отлучке и сейчас за неё отчитываю, — попытался вернуть разговор в «правильное» русло преподаватель. — А вместо этого вы мне что устраиваете? Разговоры о всякой всячине?

В этот момент Мелкая толкнула друга в бок локотком. Мол — твоё слово.

— Хм, — глубокомысленно начал свою речь Фёдор. — Тут вот какое дело. Как бы это выразить так, чтобы вы меня правильно поняли?

— Обидеть боишься?

— Не то, чтобы обидеть…

— Не мямли. Излагай.

— Ну, на этой планете дофига всего не так, как на Земле. И жизнь ужасно сложная для понимания, если ты не вырос здесь, а приехал уже большим. Я два года бьюсь, как рыба об лёд, но всё равно постоянно разгадываю загадки. Так это ещё при том, что мне Нинка многое объясняет. А вам-то некому растолковать, что к чему.

— Это вы в непринуждённой форме пытаетесь научить правильно жить директора своей школы?

Подростки потупили головы и ничего не ответили.

— Замечательно, — ухмыльнулся Егор Олегович. — Я просто счастлив от оказанной мне чести. Не премину воспользоваться случаем и спрошу — эта ваша Стебелёк… она что, ненормальная? Почему устроилась на работу и не потребовала вообще никакой зарплаты? Причем сама она — просто замечательный работник. Умница и очень старательная.

— Она по жизни беспортошная, — заявила Нинка. — То есть у неё всегда есть всё, что нужно, причём — самое лучшее. Вы её Драгуновку видели? Это же песня, а не винтовка.

— Беспортошная, но всё есть. Знаете, милые вы мои, наглость ваша безнаказанной не останется — идёмте ко мне в кабинет. Будете пить чай и подробно рассказывать об этих самых беспортошных. И об остальных — которые портошные. И ещё какие есть. Я тут человек новый, так что прошу без утайки мне всё изложить.

— Егор Олегович! — от тени того же навеса отделилась Фёкла Максимовна. — Давайте, отпустим учеников спать. Им же завтра с утра на занятия. А я вам всё подробно разъясню прямо в кабинете. Как преподаватель преподавателю.

— Нинок, приветик, — Стебелек плюхнулась рядом с подругой за столик в столовке, — ура! Три раза ура.

— Расшифровываю, — хмыкнула Мелкая, отрываясь от такой же, как у Феклы, тарелки борща с большим куском мяса под шапкой сметаны. — Первое ура — у тебя перерыв от занятий. Второе ура — ты застала меня без Нах-Наха и, наконец, можешь посплетничать о мальчиках и сексе. Третье ура — наконец-то пообедаешь, а то вчера даже не успела.

— Уточняю… Вот блин откуда ты на мою голову такая умная, а? Первое ура — занятия на сегодня закончились. Второе ура — ага, ты одна! Чудо, да и только! А сплетничать будем о третьем ура — на еду мне пофиг. То есть, вкусно конечно, язык проглотить можно… Сначала, короче, поесть, а потом третье ура за компотом.

— Ага, — подруги дружно заработали ложками, отдавая должное стряпне.

Подошёл длинный и вихрастый девятиклассник из числа дежурных по столовой, с немым обожанием глядя на Стебелька.

— Чего тебе, жертва голодовки? — неласково осведомилась преподаватель по ходьбе у ученика. И, почувствовав пинок в коленку от подруги, моментально сверкнула широкой улыбкой: — Хлеба не принесешь еще, Василек?

— Ага, я мигом, — просиял парень.

— Стоять! — осадила его Стебель. От такого тона, бедняга застыл как вкопанный. — Значит так, нести хлеб будешь медленно. Если увижу тебя здесь раньше, чем через пятнадцать минут, то…

Она задумчиво куснула нижнюю губу, глядя на несчастную физиономию парня, и решила воздержаться от приговора.

— Короче, не спеши. Как понял?

— Фёкла… Максимовна, понял вас. Хлеб принести через пятнадцать минут.

— Верно, а теперь испарись! Живо!

Нинка хрюкнула в стакан с компотом, когда Василёк уныло побрел прочь:

— За что ты его так, болезная? Сохнет ведь!

— Пусть сохнет, только не на моем газоне, — отрезала девушка, ощутимо передернувшись.

— Понятно. У нас осталось тринадцать минут на сплетни о третьем ура. — деловито закивала Нинка. — Ведь сбежишь потом?

— А то. Значит так, меня вызвал директор — пойду на ковер сразу после обеда.

— Звучит мрачновато, — хихикнула Нинка, — какое же это ура?

— Ну так, тебе бы мои проблемы! Слушай, может мне его нафиг очаровать, а? Вон, старшеклассники через одного по мне сохнут. Глядишь и…? Как он тебе? Имею ввиду — как мужик?

— Пфф, ты чего, Стебелёк? Мне от своего бы отбиться!

— Отставить твоего. Мы сейчас о моей судьбе.

— Ну ладно. Тебе вообще-то в голову твою дурью приходило, что очаровывать нужно только в случае, если мужчина тебе по-настоящему нравится?

Стебелек поморщилась и пожала плечом.

— Да не знаю я, кто мне нравится. Я даже не уверена, что любовь вообще существует. Но не век же в девках сидеть. Так лучше кто-то типа директора, а не соплячок старшеклассник. Ну, скажешь ты, как он тебе? Ты же уже в этом профи.

— Чегоооо? — протянула Нинка, — в чем это я профи?

— Да в сексе же, балда! Ну как он? По-твоему?

— Василёк? Симпатяжка.

Фекла сверкнула глазами и застонала, картинно и выразительно:

— Я про Егора!

Мелкая глотнула компота и с жалостью глянула на подругу:

— Не, не вариант. Ты смотри, он уже… Сколько ему кстати?

— Пятьдесят один… с половиной, — выдала Фекла. — А что?

— Хм, называешь Егором, знаешь возраст… Эй, ты что, уже все решила? Признавайся!

Только сейчас Нинка заметила, что лицо подруги горит лихорадочным румянцем.

— А хоть бы и так. Мне тоже много чего хочется, не только вам с Нах-Нахом. Да и другим всяким.

— Но с ним-то зачем?

— Ну, смотри. Мужик он крутой, — стала загибать пальцы Стебелек на полном серьезе. — Второе — ты видела хоть грамм жира на его теле, а? Сплошные мускулы, молодой позавидует!

— Стоп! Охренела? — Нинка для выразительности покрутила пальцем у виска. — Где я его тело рассматривать буду?

— Нууу…

— Колись, подглядывала?

— Да я не специально, — густо покраснела девушка. И быстро, словно боясь передумать, затараторила. — Проснулась рано, четырех не было, ну и пошла искупаться в бассейн. Двери закрыты, дневальных решила не будить, так выползла через крышу, ну и к бассейну. А там он. Без ничего.

— Вообще?

Смущенный неуверенный кивок.

— И не засек?

— Да я дышать боялась, притворилась веточкой. И прямо не смотрела, на визоры писала.

— Ну, ты дура! Посмотреть дашь?

— Облезешь! — сверкнула глазами Стебелек. — Лучше скажи, как это мужику предложить?