— Нин, — поделился своими наблюдениями Федька, — мне кажется, что он просто абориген… ну — настоящий. Только почему-то этого не показывает. Это как бы: быть настороже — не значит тыкать стволом в сторону любой подозрительной тени.

Девочка задумчиво прикусила губу, но через силу кивнула соглашаясь:

— Бегущий генерал в мирное время вызывает смех, в военное — панику — выдала она в ответ не вполне ясную народную мудрость, — пошли, а то и так на нас косятся. Мы тут нынче просто ученики.

— … на плане в каждой… хм, жилой соте показаны значительные каналы, просвечивание показало, что они свободны так что с прокладкой силовой сети проблем быть не должно, мини роботов я привез, вот только, к-хм… — Круглов задумчиво перевел взгляд с отблескивающего металлом чемодана, где видимо ждали своего часа упомянутые роботы, на высовывающего из проема в цоколе любопытные усики мелкого таракана, — как отнесутся хозяева к такому вторжению? Роботов всего два и, боюсь, их банально съедят.

— Ну на решение таких вопросов у нас есть отдельный специалист, — планетарный тиран поспешил подставить под работу чужую шею.

— Э-э. э… — оказавшийся в центре общественного внимания Федька как-то сходу не нашел слов, заработав за это чувствительный тычок от Нинки. И верно — если нечего сказать, то чего рот-то открывать? Глубокомысленно молчащий, по крайней мере, не выглядит дураком.

— Скажите, а вам, хм… не страшно жить внутри муравейника. Ведь мало ли что придёт в голову хозяевам, они ведь даже не гуманоиды… — попытался сгладить неловкость Круглов, одновременно ободряюще подмигивая Федьке, дескать — «не дрейфь парень. Нам — техническим спецам большое начальство не страшно, потому как оно все равно тему не рубит».

— В принципе вопрос решаем, — поборовший робость Федька попробовал мимикой и жестами продемонстрировать степенность с уверенностью, за что получил новый тычок от подруги, и громко позвал: — Прораб!

Но этот момент мирное течение совещания было прервано самым драматическим образом — из выхода «муравейника» выметнулась растрепанная женщина и кинулась к директору.

— Егор Олегович дети пропали!

— Спокойнее, Тамара… Яковлевна, спокойнее, — директор прижал к себе вздрагивающую женщину, гася начинающуюся истерику, — какие дети, как давно?

— Младшая группа. Вся. С умывания вернулись. У них было полчаса собраться к завтраку. Я к ним, а там никого!

На место Федор и Мелкая прибыли первыми, но только потому что свободно прошли в проем вдвоем одновременно — остальным пришлось потерять время на выяснение очередности.

Смотреть, честно говоря, было не на что — приличных размеров камера, как пишут в протоколах, «без следов борьбы». Хотя место где недавно пребывало штук пятнадцать детишек от пяти до семи без таких следов быть не может принципиально, но раскладушки походных кроватей стояли ровно, а те матрасы что бросили прямо на пол, тоже находились в относительном порядке. Федька заглянул под одну из кроватей — там естественно не оказалось даже пыли. Окно было представлено в виде застеклённой щели в торце помещения, видимо открывающихся рам для него не хватило и строители намертво вмуровали в стены обычные стекла. Прямо классическая «запертая комната» из дешевых детективов.

Правда, тут выход имелся, но надежды на то, что пропавшие им воспользовались, поломал просунувший в проем блестящую потом голову Круглов:

— Две камеры… — попытка протиснутся хоть и потребовала усилий, но оказалась вполне успешной, — и обе показывают, как дети зашли, но никто после не входил и не выходил.

— Подмена изображения? — Степан взглядом, кажется, выражает больше чем словами, и в ответ видит только сокрушенное покачивание головой:

— Практически исключено.

Теперь все опять смотрят на Федьку, а он — на материализовавшегося возле входа Прораба. Фермик, застывший в своей невообразимой для живого статичной позе, напоминает скорее кусок сухой ветки, но если кто и может ответить на вопрос…

— В этой комнате были… молодые особи. Где? Они? Сейчас? — в повисшей тишине таракан покрутил головой и попробовал изобразить что-то вроде пожатия плечам:

— Личинки здесь.

— Где? — кажется этот вопрос задали все присутствующие хором, так же дружно подавив желание оглядеться и повторно заглянуть под кровати — прятаться в комнате шесть на восемь метров было решительно негде.

Этот риторический вопрос, тем не менее, не остался без ответа. Прораб в один шаг оказался посреди комнаты и продемонстрировал возможность одновременно работать всеми четырьмя лапами — нижние и верхние конечности (причем с одной стороны тела, отчего Федьку посетила несвоевременная мысль: «как он не падает?») синхронно уперлись в «наплывы» там где стена перетекала в пол и потолок, слегка вдавила их внутрь и сдвинула в сторону примерно метровые участки облицовки.

В открывшемся проеме раздалось сдавленное хихиканье, мелькнули радостные глазенки, и дружный удаляющийся топоток сообщил о коллективном бегстве участников розыгрыша. В качестве искупительной жертвы разгневанным взрослым осталось только маленькое тельце вывалившееся из проема. И ещё кто-то самый смелый или любопытный, затаившийся в глубине верхнего лаза. Этого разведчика было бы не разглядеть, если бы он не выдавал себя азартным блеском глаз и сопением в попытке сдержать смех.

«Парашютист» был легко пойман тараканом еще в полете и аккуратно доставлен для допроса, а вот метнувшаяся в нижний лаз со словами: «Вот я вам, сорванцы», Тамара Яковлевна осталась без добычи. Последовала драматическая пауза в ходе которой присутствующие рассматривали взятого пленного… пленную, а та морщила мордашку то ли готовясь давить слезу, то ли стараясь не рассмеяться при виде вытянувшихся лиц взрослых.

— Та-ак… — директор, как и положено ему по должности, опомнился первым, — Значит вы обнаружили входы сегодня утром и решили немного поиграть в прятки.

— Еще вчера вечером! — гордо заявили из-под потолка, и в проем просунулась вихрастая мальчишечья головка, хозяин которой спешил поделиться захватывающей страшной тайной. — Тут этих переходов… да по всему дому! А еще вниз они глубоко ведут, но мы даже в доме за полночи и десятой части не облазили! Тут столько всяких нычек, с готовыми лежанками, между прочим — залез себе задвинул перегородку и живи. — гордо заявил первооткрыватель новых пространств.

— Так там же темно! — всплеснула руками Тамара Яковлевна и, видимо заметив очевидный логический изъян в своем утверждении, поправилась. — А если фонарик погаснет? — Какой фонарик? — удивленно поднял брови мальчишка, что выглядело несколько необычно поскольку пребывал он во время диалога вверх ногами. — Фонарик нам не нужен! Каждый человек сам носит в себе свет!

Мальчишка жестом фокусника извлек из кармана обычную лампочку дневного света в виде загнутой спиралью трубочки и сунул её в рот. Лампочка включилась, бросив причудливые тени на противоположную стену. Возникла вторая по счету за сегодня немая сцена, в которой все присутствующие в изумлении пялили глаза на этот живой торшер. Но долго сохранять невозмутимость сорванец не смог и засмеялся в голос, а погасшая лампочка как в басне про лису и ворону понеслась к полу.

И, как в басне, не долетела. Простоявший все это время с невозмутимым видом таракан выстрелил средней хватательной конечностью, поймав предмет, наверно, ещё на первой трети пути. Остальные в это время ловили собственные челюсти.

Первым очухался толстячок. Буркнув не вполне понятное: «никто так не теряется при встрече с чудом, как законченные безбожники», он запрыгнул на нижнюю завалинку и, вытянув руку, прижал к верхнему наплыву вынутый из одного из многочисленных карманов стерженек люминесцентной лампы. И хмынул, увидев что чудо «да будет свет!» повторилось. — А ну-ка, молодой человек, — Круглов беззастенчиво использовав согнутую в одном из колен ногу инсекта вместо лестницы, приподнялся повыше и, как морковку из грядки, выдернул фокусника из проема и спустил его вниз в жадные руки воспитателей. Некоторое время он крутился пытаясь забраться поглубже в лаз, но второго (или третьего-четвертого? — все как-то сбились со счета…) чуда за этот день не случилось, и пролезть в ход у него не вышло.