Противолодочный корабль водоизмещением менее восьми тысяч тонн был намного более уязвимым, а без его поддержки и крейсер станет менее трудной целью, особенно, ля чужих субмарин.

– Прямое попадание в надстройку. Корабль горит, команда пытается потушить пламя, изолировать отсеки. Погиб командир корабля и часть старших офицеров.

– Вот черт, – Еремин сжал кулаки до хруста, до боли. – Дерьмо! Направить на "Чабана" аварийную команду, немедленно. Нужно помочь им!

Напряжение боя схлынуло, уступив место страшной усталости. Предстояло сделать многое, но, опасность, кажется, миновала, и это уже было замечательно.

Дюжина "Супер Хорнитов" уверенно приближалась к цели. Бортовые радары тяжелых истребителей были отключены, чтобы не выдать свое присутствие излучением, но пилоты, получавшие данные с авианосца "Теодор Рузвельт" – а туда они шли с одного из разведывательных спутников "висевших" над Баренцевым морем – точно знали, где противник. И дистанция неумолимо сокращалась.

– Шершень-один, я палуба, – на связь с командиром эскадрильи вышел офицер, с борта авианосца отслеживавший ход атаки. – Цель разделилась. Разведывательный корабль полным ходом движется в квадрат Чарли-семь, линейный крейсер остается в квадрате Браво-пятнадцать. Приказываю продолжить выполнение основной задачи, атаковав "Капусту" силами двух звеньев. Как приняли, первый?

– Вас понял, палуба, – мгновенно отозвался командир, и, вызвав своих пилотов, приказала: – Шершни девять и одиннадцать, следовать вместе со своими ведомыми в квадрат Чарли-семь. Задача – обнаружить и атаковать атомный разведывательный корабль русских.

Четверка истребителей F/A-18Е, продолжая держаться на минимально возможной высоте, рискуя в любой миг врезаться в волны, изменила курс. Держась крыло в крыло, машины отвернули в сторону, все так же не включая локаторы.

Командир эскадрильи не сомневался, что его парни выполнят приказ, тем более, им достался не самый опасный противник. В прочем, и ракетный крейсер был теперь далеко не так страшен, как прежде – первая волна "Гарпунов" потрепала русских, в этом не было сомнений.

Разведывательные спутники давали надежные сведения, но все же эта информация, добравшись до авианосца, и уже оттуда – в кабины "Супер Хорнитов", успевала устареть. Так что, несмотря на все ухищрения, наступал момент, когда неизбежен риск – пришла пора явить себя русским.

– Парни, внимание, – произнес в микрофон командир эскадрильи. – Включаем радары. Разомкнуть строй. Начать поиск целей!

Прежде выстроившиеся плотным клином, чтобы чужие радары принимали их за единое целое, F/A-18E рассыпались, образовав цепь, на флангах которых заняли позиции самолеты ЕА-6В "Праулер", машины радиоэлектронного подавления, главная надежда летчиков в поединке с напичканными ракетами "корабль-воздух" русским крейсером.

Пилоты, замкнутые в тесных кабинах стальных "Шершней", положили руки на приборные панели, вдыхая жизнь в радиолокационные станции AN/APG-73. Лучи радаров метнулись к горизонту, скользя над волнами, и почти тотчас один за другим операторы доложили о контакте, приняв отраженный сигнал – там, впереди, было нечто, служившее препятствием для локаторов.

– Надводная цель по пеленгу ноль-пять-ноль. Две отметки.

Командир группы бесстрастно выслушал доклады. Все верно, две цели – линейный крейсер "Киров", огромная махина, несущая чертову кучу ракет, способная пустить на дно целый авианосец, и эсминец класса "Удалой", тоже тот еще корабль, вооруженный до зубов.

– Дальность порядка пятидесяти миль. – Продолжали сообщать экипажи – море было спокойным, погода лучше не придумаешь, и для радаров русские корабли были "видны", как на ладони. И спустя еще пару секунд, в унисон с зуммером системы предупреждения об облучении AN/ALR-67(V)3: – Мы в зоне действия русских радаров. Они нас видят!

– Ракеты к бою, – немедленно приказал командир эскадрильи. – Ввести параметры цели в системы наведения. Включить станции постановки помех. Доложить о готовности!

Пилоты едва не хором отрапортовали, быстро введя координаты цели в головки наведения ракет. Под плоскостями каждого "Супер Хорнита" висели по два противокорабельных "Гарпуна" AGM-84A, дополненные только парой "Сайдвиндеров" для самообороны на законцовках крыльев, да тремя подвесными топливными баками, на тысячу восемьсот литров каждый, прицепленными под фюзеляжем и плоскостями. Адмирал Хэнкок предпочитал не рисковать, подставляя свой авианосец на дальность стрельбы русских SS-N-22, и потому пытался "дотянуться" до противника своими истребителями на пределе их полетной дальности.

– Звенья с первого по третье, ваша цель – "Киров". Звено четыре, приказываю атаковать русский эсминец. Залп!

"Гарпуны", выбрасывая струю дыма и огня, срывались с пилонов, разгоняясь до двухсот восьмидесяти метров в секунду и уходя в сторону горизонта, а вслед за ними уже мчался шквал электронных помех – русские должны быть слепы и глухи до той секунды, когда первые ракеты начнут рваться в их кубриках.

– Дело сделано, парни, – с радостью отметил командир. – Возвращаемся. Всем лечь на обратный курс!

"Супер Хорниты" разом выполнили четкий разворот, уходя подальше от опасности. Ракеты сделают все без участия людей, а из космоса будут превосходно различимы последствия атаки.

Луч радиолокационной станции "Кливер", словно циркуль, очерчивавший вокруг "Петра Великого" идеально ровные круги, мазнул по фюзеляжам летевших на высоте несколько сотен метров истребителей, и одновременно приемники систем радиотехнической разведки перехвалили излучение чужих радаров.

– Групповая воздушная цель по пеленгу двести пятьдесят, – доложил вахтенный офицер. – Цель приближается на малой высоте! А, черт…

Экран покрылся рябью помех, "крупой", сквозь которую невозможно было что-то различить. Комплексы постановки помех AN/ALQ-99 TJS самолетов "Праулер" послали в сторону русских кораблей поток хаотичных импульсов, прикрывая незримой пеленой от всевидящих "глаз" корабельных радаров не только себя, но и истребители. И одновременно ураган помех намертво "забил" каналы радиосвязи – невозможно было не только видеть врага, но и позвать на помощь. Эфир охватила настоящая буря, неистовый шквал, и под его прикрытием мчались, рыща над волнами хищные "Гарпуны".

– К бою, – приказал Еремин, так и не покидавший мостик. – Все по местам! Боевая тревога! Зенитно-ракетным комплексам – открыть огонь по ракетам противника!

Из барабанов вырвалось лишь полдюжины ракет 48Н6Е – все, что осталось после первого налета "Гарпунов". Боекомплект был на исходе, янки все отлично рассчитали, заставив расстрелять все ракеты почти впустую. Для отвлекающего маневра не пожалели даже тяжелые бомбардировщики, погнали их едва ли не через весь океан, но игра стоила свеч.

Первый успех в один миг обернулся неминуемым поражением – ракетные погреба были пусты, помощи ждать неоткуда, а врагов оказалось слишком много. И, самое обидное, от русского оружия пока еще не погиб ни один противник, а вот американцы уже собрали кровавую жатву. Еремину только что доложили о потерях – девять человек, и еще два десятка в лазарете, кто с ожогами, кто просто надышался дымом, и это не считая полусотни покойников с "Чабана", тех, кого уже нашли в охваченных пламенем отсеках. Хотелось выть, вскинув голову к небу, откуда вновь явилась смерть, теперь уже не делавшая ошибок.

– Ублюдки, – рычал капитан Еремин, видя, как тают в небе инверсионные следы зенитных ракет. – Суки! Твари!

Они стреляли вслепую, в сплошную пелену помех. Ракеты тщетно искали цели, напрасно головки наведения пытались зацепиться за отраженные от целей сигнал – радары управления огнем слепли, натыкаясь на призрачный занавес. А вот "Гарпунам" ничто не мешало, и за считанные километры от цели одновременно включились активные головки наведения, чтобы уточнить положение противника, ударить наверняка.