– Сука, – взглянув туда, откуда тянулись нити пулеметных трасс, прошипел солдат, елозя локтями и коленями по усыпанному стреляными гильзами бетону. – У него лента, у падлы!

– Я сказал, назад! Собери магазины, и отходим! Нам вдвоем их не удержать!

В одну очередь генерал выпустил по метавшимся впереди теням остатки патронов, опустошив магазин, и тотчас сунул руку в подсумок на боку убитого сержанта, нашарив там липкий от крови рожок – командир отделения погиб вторым, едва ли успев израсходовать и один магазин. Что ж, он продолжил бой и после смерти, дав уцелевшим лишний шанс выжить.

– Твари! – Анатолий Вареников поднялся на колени в тот миг, когда пулемет впереди умолк. Палец вдавил спусковой крючок до упора, и автомат в руках генерала задергался, плюясь огнем. Вареников видел, как его пули срезали сразу двух вырвавшихся вперед американцев, сметая их свинцовой волной.

Они не поворачивались к американским десантникам спиной ни на секунду – только лицом, куда взгляд – туда и ствол, харкающийся раскаленным металлом. Пули летели в обе стороны, с визгом рикошетируя от стен тоннеля, покрытых металлом, и нельзя было угадать, откуда придет смерть, мчащаяся быстрее звука. Анатолий Вареников, успевший подобрать несколько полных магазинов, не жалел патронов, и ствол его автомата уже отчетливо заалел во тьме подземелья, раскалившись за эти несколько наполненных яростью минут. Впереди мерцали вспышки выстрелов, свистели пули, и не сразу Вареников понял, что уже идет один.

– А, черт! – Генерал замер над распластавшимся телом бойца, которому снесло полголовы очередью, скорее всего, выпущенной наугад, может, в приступе страха, на настигшей свою нечаянную цель. – Ублюдки американские!

Анатолий Вареников готовился к этому бою всю свою жизнь, с той самой секунды, как впервые в восемнадцать лет на его плечи легли погоны рядового, и теперь он видел перед собой живых американцев, врагов, которых можно и нужно было уничтожить. Пусть он остался один против, возможно, нескольких десятков, это ничего не меняло. Задержать врага на считанные минуты, чтобы за его спиной успели занять позиции его соратники, встретив прорвавшегося врага шквалом огня – такова была сейчас цель.

Пригибаясь, опускаясь на колено, вновь вскакивая, отбегая назад на несколько шагов, и все это время, не переставая стрелять, генерал Вареников медленно пятился под натиском врага, наверное, и не подозревавшего, что ведет бой с единственным противником. Патронов уже было на счет, и теперь командующий экономил боеприпасы, стреляя короткими очередями.

– Тридцать три, тридцать три! – приговаривал он, с последним звуком отпуская спусковой крючок – проверенный способ контролировать расход патронов не подвел, каждая фраза означал два-три выстрела, достаточно, чтобы "прижать" еще одного янки, не сбив при этом прицел.

Очередная фигурка впереди повалилась на пол, нелепо вскинув руки и волчком завертевшись вокруг своей оси. Вареников радостно взревел, и упустил тот миг, когда к нему по полу покатился гладкий шар ручной гранаты.

– М-мать! – выдохнул Анатолий Вареников, отшатываясь назад.

Черный с белыми надписями на чужом языке по бокам сгусток смерти остановился шагах в пяти, и генерал, вложив в этот бросок все силы, отскочил назад как раз в тот миг, когда грянул взрыв, заливая весь мир пламенем.

Командир десантной роты яростно тряс головой, пытаясь прогнать звон в ушах. Переда глазами вспыхивали сверхновыми звездами яркие пятна, застившие взор, по верхней губе струилась соленая кровь, голова гудела, но руки по-прежнему крепко сжимали оружие.

– Какого дьявола?! Кто бросил гранату? Отвечать!!!

Вырвавшихся вперед десантников посбивало с ног, и сейчас они поднимались, пошатываясь, пытаясь отыскать в темноте потерянное оружие. В довольно узкой трубе тоннеля взрыв всего одной гранаты М67, всего сто восемьдесят четыре грамма взрывчатки, произвел чудовищный эффект. Легкие осколки быстро потеряли скорость и убойную силу, но ударная волна прокатилась на десятки ярдов, так что разом едва не целый взвод получил контузии.

– Кретины! Гребаные идиоты! – не переставая ругаться, майор упорно шел вперед, переступая через тела русских солдат: – О, Господи, мальчишки, ведь это же мальчишки!

На офицера смотрели юные лица, застывшие в гримасе боли. смерть застигла принявших неравный бой русских солдат в самых неожиданных позах. Двое бойцов полусидели, прислонившись спинами к стене тоннеля и склонив головы на грудь, точно устали и решили немного передохнуть. Посреди тоннеля распластался пулеметчик, из-под сочащегося кровью тела которого был виден ствол легкого пулемета РПК-74, словно боец собою пытался защитить оружие.

Жалкая горстка, ничтожный заслон смог сделать многое, выиграв время достаточное, чтобы впереди им могли приготовить славную встречу. Майор с горечью вздохнул – эти дети, восемнадцатилетние юнцы, которых не делали грознее с виду ни камуфляж, ни оружие, погибнув, смогли захватить с собой дюжину его бойцов, настоящих профессионалов, задержав движение всей роты, заставив понять, что враг еще силен и готов сражаться.

– Фанатики, – презрительно бросил, точно выплюнул, пробегавший мастер-сержант, взглянув на трупы русских солдат. – Безумцы! Они уже проиграли войну, глупцы, но им все равно не терпится сдохнуть!

– Не безумцы, сержант – патриоты, – жестко произнес командир десантников. – Настоящие патриоты. И, черт возьми, великолепные солдаты! Они получили приказ и исполнили его, хотя могли сложить оружие и тогда остались бы живы. Если так будет драться каждый русский из тех, что ждут нас впереди, эта война не закончится еще очень долго!

Рота, понесшая потери, продолжала двигаться вперед, и грохот шагов эхом метался в тесноте туннеля. Еще один русский привлек внимание майора – крепкий мужчина едва заметно пошевелился, как раз когда офицер пробегал мимо. В свете фонаря золотом блеснули погоны и шитье на воротнике, и майор понял, что перед ним не простой солдат. Никакого камуфляжа нет и в помине – тяжелый бронежилет этот русский надел поверх кителя, но оружие, десантный "калашников" со складным прикладом, было при нем.

– Чертов русский! Еще жив?!

Командир роты покосился на десантника, нервно теребившего винтовку М16А2, и выжидающе уставившегося на майора. Русский генерал, непонятно что забывший здесь, действительно был еще жив, но это ненадолго – граната взорвалась слишком близко, осколки буквально изрубили все, что не было защищено титановой "кирасой" бронежилета. Враг, лежавший в луже собственной крови, слабо шевелился, и, вдруг открыв глаза, рванулся к автомату. Его рука коснулась оружия, но пальцы, запачканные в крови, лишь скользнули по цевью, а второго шанса американский майор уже не дал.

Автоматический карабин содрогнулся, три выстрела слились в один. Майор стрелял в упор, вогнав все три пули в грудь поверженного врага, и никакой титан не мог спасти обреченного – с расстояния четырех футов от огня не было иной защиты, кроме, разве что, танковой брони.

– Падаль! – Майор бесстрастно взглянул на мертвеца, и, обернувшись к своим бойцам, скомандовал: – Подтянуться! Оружие к бою! Пулеметчики – в голову колонны! Вперед, парни, вперед!

Командир десантной роты не чувствовал ни гнева, ни сожаления, добив раненого – он просто закрепил свою победу, заодно избавив умирающего от лишних страданий – оказывать русскому медицинскую помощь никто и не думал. Но для окончательной победы предстояло сделать еще многое, и потому майор гнал своих людей вперед, в самое сердце подземного города, туда, где могла находиться цель их безумного рейда.

Туннель вел прямо, стрелой пронзая толщу грунта. Никто не пытался задержать десантников – уничтоженный заслон, всего то отделение, был единственным, но десантник не расслаблялись, держа оружие на боевом взводе, готовые обрушить на противника лавину огня в любой миг. Впереди забрезжил свет, и солдаты увидели перрон станции, над которым слабо светились несколько ламп.