– Мы ухватили этих сук за хвост, – произнес наводчик, наблюдая за лентой дороги через свой прицел и держа руки на кнопке спуска. – Это явно не боевое подразделении. Скорее, тыловики, или вовсе штаб – над этими бронетранспортерами слишком много антенн!

Азамат и сам думал так же, успев оценить и обдумать то, что видел. Остатки фактически разгромленной дивизии слишком долго петляли по лесам, и линейные части американцев, их танки и БМП, успели продвинуться далеко вперед. Что ж, так даже лучше – враг не окажет сильного сопротивления, а уничтожение частей обеспечения подорвет боеспособность и главных сил врага, ведь не много навоюешь без снарядов, запчастей и топлива, так далеко забравшись на территорию врага.

Затаившиеся в засаде бойцы с каждой минутой чувствовали все большую ненависть к врагу, которого впервые увидели настолько близко, все сильнее становилось напряжение, и командир понимал это. Еще мгновение – и кто-нибудь не выдержит, сделав выстрел без команды, выдав себя врагу. И потому эфир пронзил короткий приказ:

– Огонь!

Звук выстрелов танковых пушек, ударивших почти одновременно, слился в гулкий раскатистый грохот, а на шоссе взметнулась сплошная стена разрывов. Русские танкисты ударили в упор, имея возможность тщательно прицелиться, используя все преимущества систем управления огнем своих Т-80У, и первый залп оказался губительным для врага. Снаряды буквально разрывали в клочья утюгообразные бронетранспортеры М113А2, которые не мола спасти алюминиевая броня. Горели огромные трехосные грузовики, а "Хаммеры" взрывами просто сметало с дороги, швыряя в кюветы. А из-за спин вели огонь самоходные гаубицы "Акция", и выпущенные ими снаряды весом в сорок три килограмма, градом сыпавшиеся на шоссе, вырывали огромные воронки, словно братские могилы для чужаков, незваными явившихся на русскую землю.

– Осколочным, – звенящим от напряжения голосом приказал Азамат Бердыев, поймав в прицел угловатый силуэт вражеского бронетранспортера, приземистую коробку, поставленную на гусеницы. – Заряжай!

В автомате заряжания танка Т-80У сейчас были уложены только бронебойные снаряды – подкалиберные 3БМ42 и кумулятивные 3БК27, осколочно-фугасные же были рассованы буквально по всему боевому отделению, и для того, чтоб зарядить орудие, даже опытному бойцу требовалось немало времени по меркам современного боя. Сержант Назаров проворно нырнул на дно, извлекая из укладки увесистый конус снаряда 3ОФ26, и, поместив его на лоток досылателя, подхватил картуз с зарядом, укладывая его рядом.

– Огонь!

Пушка 2А46М-1 не подвела, демонстрируя сейчас высочайшую точность и надежность. Снаряд, несущий свыше трех килограммов мощной взрывчатки, ударил в борт вражеской бронемашины, и взрыв, заслонив ее на несколько секунд, разорвал корпус на куски.

– Вперед! – приказал Бердыев, и механик-водитель рванул рычаги, заставляя танк с места сделать огромный прыжок, покидая свое укрытие и вылетая на шоссе.

Несколько мгновений – и на дороге остались только разбитые остовы вражеских машин, еще горевшие ярким пламенем. Среди них были видны метавшиеся из стороны в сторону фигурки людей, в спины которым ударили свинцовыми плетями очереди пулеметов ПКТМ русских танков.

– Всем внимание, – прозвучал в шлемофоне голос полковника Павловского. – Танки противника сзади! Атака с тыла! Приготовиться к бою!

Русские танки, следом за которыми из леса выбрались и БМП-2, поливая шоссе огнем своих малокалиберных пушек, разворачивались, готовясь встретить врага грудью. Погибая, противник все же успел подать сигнал о помощи, и сейчас русским танкистам предстояло показать все, на что они способны, вступив в бой с отлично подготовленным врагом, имеющим великолепное оружие.

– Построиться цепью, – продолжал отдавать приказы полковник, ощутивший нервную дрожь в эти мгновения. – Стрелять с места, с предельной дистанции! Огонь ракетами по моей команде!

Съезжая с автострады, где они были слишком заметными и потому уязвимыми, русские танки, сопровождаемые бронемашинами, занимали позиции на опушке леса, останавливаясь в зарослях кустарника, где заметить их было не так-то просто. Рядом занимала позиции пехота – мотострелки готовили к бою противотанковые гранатометы РПГ-7, надежное и мощное оружие ближнего боя. Если противник подойдет вплотную, в борта вражеских "Абрамсов" и "Брэдли" ужалят десятки кумулятивных гранат, не оставляя тем ни малейшего шанса.

– Танки противника, – сообщил наводчик, не отрываясь от окуляров прицела 1Г46 "Иртыш" с лазерным дальномером, позволявшим определять расстояние с точностью до метра. – Дистанция – пять тысяч!

Не узнать угловатые силуэты "Абрамсов" было невозможно, и от вида надвигающихся боевых машин у наводчика, а вместе с ним и у самого Бердыева заныло под ложечкой. Каждый понимал, с каким противником предстоит вести встречный бой – самый быстротечный и самый беспощадный бой, тот самый, которого так стремился избежать уповавший на подавляющее превосходство в воздухе противник. В прочем, и на земле враг был далеко не так беспомощен, как это могло показаться, он старался избежать лишних потерь, справедливо ставя превыше всего человеческие жизни, жизни своих солдат, но был готов к безжалостной схватке. Американские танки были отлично защищены броней из обедненного урана, более тяжелого и прочного, нежели сталь, а их мощные пушки могли поражать цели на расстоянии два километра даже в движении, проламывая тридцатисантиметровую броню, и не было нужды считать, что у прицелов, за рычагами управления сидели бойцы, обученные хуже русских танкистов.

Американские танки, глыбами видневшиеся на горизонте, надвигались, выстроившись двойной цепью. Старший сержант насчитал полсотни "Абрамсов" – колоссальная мощь, которой с лихвой хватило бы, чтоб раздавить горстку русских. А где-то совсем далеко угадывались громоздкие, непривычно высокие бронемашины "Брэдли" – это перестраивался для атаки вражеский пехотный батальон, готовый поддержать свои танки.

– Твою мать, как же их много, – чуть слышно прошептал сержант Назаров, наблюдавший за противников через танковый прицел. – Боже мой! На сомнут!

– Отставить, сержант! Не сожрут, подавятся, твари!

Азамат Бердыев и сам чувствовал страх, оценив силы врага, но пытался этим страхом управлять. Будь что будет, но он, старший сержант Российской Армии, станет драться с врагом, не смея подумать об отступлении, и наглые янки еще почувствуют на себе всю мощь его огня. Он сам так решил, сам продолжил войну, хотя мог уйти домой, к тем, кто его ждал, так что сейчас уже поздно становиться робким.

– Приготовиться к бою! Управляемой ракетой, – приказал Азамат, сердце которого замерло, а все естество обратилось в слух – старший сержант ждал, когда прозвучит самый важный приказ. – Заряжай!

Американские танки имели немало преимуществ перед Т-80У, но в одном русская машина превосходила все аналоги, и этим был намерен воспользоваться полковник Павловский. Механизмы заряжания, выполняя команды наводчиков, извлекали из барабанов укладки танковые управляемые ракеты 9М119 комплекса управляемого ракетного вооружения "Рефлекс", способные кумулятивной струей прожечь броневой лист толщиной семьдесят сантиметров. Состоявшие из двух частей – собственно ракеты с кумулятивной боеголовкой, и метательного устройства – они стыковались уже в стволе орудия, и наводчикам только оставалось нажать на спуск.

Больно могли укусить и БМП-2 – над башней каждой бронемашины возвышались установленные на кронштейнах пусковых установок цилиндры транспортно-пусковых контейнеров противотанкового ракетного комплекса "Конкурс-М" с управляемыми реактивными снарядами 9М113М. За счет тандемной боевой части последние обладали даже большим могуществом, чем ракеты комплекса "Рефлекс" – модернизированный "Конкурс" был способен поражать цели, защищенные "реактивной броней", пробивая восемьсот миллиметров закаленной стали.