Батарея реактивных установок залпового огня MLRS прервала марш, едва только получив приказ. Вспахивая широкими гусеницами влажную землю, боевые машины М270А1 съезжали с шоссе, занимая позиции посреди чистого поля. Унифицированные по шасси с боевой машиной пехоты "Брэдли", установки MLRS обладали подвижностью не меньшей, чем танки, и позицией для них могла стать практически любая поверхность, кроме, пожалуй, топкой трясины или крутого горного склона.

Установленные за бронированными кабинами короба пусковых модулей, каждый из которых скрывал два пакета по шесть неуправляемых реактивных снарядов, развернулись, но вовсе не для того, чтобы дать залп по находившемуся еще где-то за линией горизонта врагу. Залпа дюжины реактивных снарядов М26А2, сейчас находившихся в пусковых установках, было достаточно, чтобы с дистанции сорок пять километров уничтожить все живое на площади свыше трехсот тысяч квадратных метров. Но для той задачи, какую предстояло выполнить батарее по замыслу командующего дивизией, ни дальности, ни точности огня неуправляемых ракет было недостаточно.

Экипажи пусковых установок, оставаясь под броней, могли выполнить все операции по перезарядке. Электрические лебедки, входившие в заряжающий механизм, извлекли из бронированных коробов транспортно-пусковые контейнеры с герметично упакованными в них реактивными снарядами, бережно опуская их на землю, а тем временем к каждой пусковой установке уже подъехала транспортно-заряжающая машина.

Тяжелые четырехосные грузовики HEMTT несли сменные контейнеры, в которые было заключено намного более мощное и эффективное оружие. Гидравлические краны, установленные в кузовах заряжающих машин, подхватили извлеченные из пусковых установок контейнеры с "законсервированными" НУРСами, укладывая вместо них другие, привезенные с собой. Их тотчас подцепили встроенные в пусковые установки лебедки, втягивая в опустевшие ячейки огневых модулей боевых машин.

Весь процесс был расписан по секундам и отработан до автоматизма, тем более, от людей требовалось только вовремя нажать ту ли иную кнопку на приборной доске. Несколько минут – и пусковые установки MLRS снова были готовы к бою. Девять пусковых установок, реактивная батарея бригады полевой артиллерии Третьей механизированной дивизии, была готов к бою, ожидая приказа. А мимо ее позиций по шоссе двигались на юг колонны грузовиков из подразделений обеспечения, мчались командирские "Хаммеры", иногда с лязгом проползали бронемашины и танки, отставшие от главных сил, уже ушедших вперед на много миль, неумолимо сближаясь с ошеломленным, понесшим огромные потери, но вовсе не сломленным противником. Дивизия, вклинившаяся на сотни миль на территорию противника, фактически предоставленная самой себе, продолжала наступление – каждый солдат знал, что в решающую минуту их не оставят без помощи, и потому без страха двигался навстречу противнику.

– Генерал, сэр, – штабной офицер окликнул Ральфа Свенсона, нервно барабанившего карандашом по откидному столику в тесном чреве командирской машины М4. Отсюда командующий дивизией мог управлять по своему желанию действиями каждого отдельно взятого взвода, возникни такая необходимость, и сюда же стекалась вся разведывательная информация. – Сэр, батарея реактивных установок готова к бою!

– Отлично, майор! Свяжитесь с Фэйфордом, скажите, пусть держат здесь беспилотник как можно дольше – мы будем корректировать огонь в реальном времени, и для этого нам нужно знать, что творится у противника. Батарее разрешаю открыть огонь, как только противник войдет в зону поражения.

– Слушаюсь, сэр! Будет исполнено!

Командующий Третьей механизированной мог наблюдать за каждым движением остатков русской дивизии, упорно продолжавшей наступление, вместо того, чтобы благоразумно сдаться, и тогда останутся живы тысячи русских парней, против которых он сам, генерал Свенсон, ничего лично не имел. Что ж, если они не видят очевидного – тем хуже для самих русских. Беспилотный разведчик "Глобал Хок", кружа вне досягаемости русских ракет, отслеживал все перемещения противника, используя богатый арсенал разведывательной аппаратуры – дневные и ночные камеры, бортовой локатор и даже комплекс радиотехнической разведки. Русские зенитчики, конечно, видели его на экранах своих радаров, но помешать были не в силах – цель держалась слишком высоко, чтобы ее могли достать зенитные ракеты "Торов".

Поток данных с борта RQ-4A шел теперь не только в штабную машину Свенсона – не говоря уже о Фэйфорде и Вильнюсе, где с замиранием сердца следили за развитием событий, хоть пока они и шли по плану – но также и на батарею реактивных установок.

– Получена метеосводка в районе цели, сэр, – сообщил своему командиру один из офицеров штаба батареи, на компьютер которого поступал поток информации сразу с нескольких спутников, пролетавших над Центральной Россией. – Атмосферные условия в норме.

– Всем расчетам ввести полетное задание в системы наведения! Приготовиться к пуску по моей команде!

Несколько десятков человек замерли в напряженном ожидании, готовые обрушить на врага, находившегося в десятках миль отсюда, шквал огня. Вместо дюжины двухсотсорокамиллиметровых неуправляемых реактивных снарядов на каждой боевой машине М270А1 сейчас были установлены по две оперативно-тактические ракеты MGM-164A комплекса ATACMS в специальном противотанковом снаряжении, что превращало MLRS из обычной, в общем-то, системы залпового огня в универсальное оружие. Операторы, не покидавшие бронированных кабин пусковых установок, барабанили по клавишам, загружая в головки наведения координаты цели и маршрут полета. Батарея была готова к бою – оружие проверено, створки жалюзи наглухо закрыли окна кабин, дабы уберечь расчеты от облака пороховых газов, неизбежно образующегося при залпе.

Все зависело от беспилотного разведчика "Глобал Хок", неотступно сопровождавшего упрямо двигавшиеся навстречу своей гибели русские колонны. Несмотря на колоссальный урон – на снимках, сделанных с огромной высоты, были видны десятки сгоревших танков и бронемашин – противник продолжал наступление, пытаясь нанести контрудар, заранее обреченный на провал. Вот беспилотник RQ-4A в очередной раз передал координаты цели, и в тот же миг словно сорвалась горная лавина.

– Сэр, цель в зоне поражения! – Артиллерийский офицер возбужденно взглянул на командира батареи. – Восемьдесят миль!

– Всем установкам – огонь!

Казалось, на поляне вдруг начал извергаться внезапно проснувшийся вулкан, когда пусковые установки окутались клубами дыма и огня. И оттуда, из этого буйства пламени, взмыли уходя под углом к горизонту, огненные стрелы. Твердотопливные двигатели выталкивали четырехметровые "тела" ракет, весивших почти полторы тонны, из ячеек пусковых модулей, поднимая на высоту нескольких километров. Инерциальная система наведения, полностью автономная с момента запуска, не подверженная воздействию каких-либо помех, кроме, быть может, электромагнитного импульса высотного ядерного взрыва, чего попросту не могло сейчас быть, удерживала на заданной траектории ракеты, по пологой дуге поднимавшиеся вверх, пробивая пелену облаков.

– Пуск произведен! Две минуты до контакта!

В эти минуты в полной мере воплощалась концепция "бесконтактной войны", когда солдат рискует не больше, чем опытный "геймер", с джойстиком в руках крушащий на экране компьютера полчища виртуальных врагов. Только сейчас враг был более чем реален, и, при большей для него удаче, смертельно опасен. Американские пехотинцы, сидя в боевых отделениях своих машин, безнаказанно расстреливали противника, используя для победы самые современные технологии.

Удар был стремителен и неотразим, враг просто не должен был понять, что атакован, прежде чем на него с неба обрушится сама смерть. И все же в последние секунды расчеты зенитно-ракетных комплексов "Тор-М1" увидели приближающиеся ракеты на экранах локаторов.