– Парни, осталось еще немного, – браво гаркнул сержант, возле которого собрались его бойцы. – Еще один рывок – и мы у цели! Русские уже дрогнули, мы здорово надрали их медвежьи задницы сегодня, прикончив десятки их солдат. Соберитесь, парни! Наши братья по оружию надеются на нас, ждут нас, как своих спасителей. И мы должны придти к ним на помощь!

Рота, за которой уже следовали другие подразделения дивизии, почти не задержалась у моста, двинувшись дальше на север. Но защитники города были далеко не так слабы и напуганы, и только выучка десантников позволила избежать больших потерь, когда из тьмы появились русские бронемашины.

– Противник впереди! – Джеймс Салливан, со своим отделением оказавшийся вновь на острие удара, привычно бросился в сторону, под прикрытие многоэтажного дома. Для сержанта и его бойцов ситуация повторялась, и все знали, что нужно делать. – К бою! Гранатометы – огонь!

В тесноте городских кварталов десантники потеряли многие свои преимущества, например, лишились эффективной поддержки с воздуха. Вертолеты, проносившиеся на бреющем над городом, оказывали лишь психологический эффект, отвлекая противника, заставляя его зря тратить боекомплект, обстреливая из пулеметов винтокрылые машины. Лишь изредка вслед им взмывали зенитные ракеты, и тотчас к выдавшим свои позиции пусковым установкам из поднебесья срывались противорадарные ракеты HARM. Но и без геликоптеров десантники, подлинная элита армии, были способны на многое, специально обучаясь именно такому бою, действиям небольшими подвижными группами против сильного, но неповоротливого противника.

Отделение Салливана, сопровождаемое еще целым взводом, атаковали четыре русские БМП. Вернее, русские просто двигались к месту боя, не ожидая встретить противника так далеко от моста, и за эту оплошность они заплатили сполна.

– По головной – огонь!

Услышав приказ сержанта, двое бойцов выстрелил по первой бронемашине из ручных гранатометов М136, и БМП с грохотом взорвалась, ярко осветив улицу, мгновенно превратившуюся в поле боя. Одновременно сам сержант и еще несколько десантников из подствольных гранатометов обстреляли следующую бронемашину. Кумулятивно-осколочные сорокамиллиметровые гранаты М433 проломили тонкую броню, и вторая БМП тоже вспыхнула. И тотчас ударили десятки винтовок и пулеметов, сметая с брони двух других бронемашин русских солдат, и тех, кого взрывами сбросило с головных БМП, уже вовсю пылавших оранжево-багровым пламенем.

Сержант Салливан, торопливо перезарядив гранатомет, выпустил осколочную гранату по скоплению вражеских солдат, огрызавшихся короткими очередями, отступая под прикрытие одной из уцелевших бронемашин. Выстрел был великолепен – взрыв раскидал русских, точно кегли, а тех немногих, кто еще пытался встать, сержант добил из винтовки, стараясь беречь патроны, и потому ведя огонь одиночными выстрелами. Джеймс Салливан видел, как дернулся, распластавшись на асфальте, русский, пытавшийся дотянуться до своего автомата, как еще одного, вооруженного пулеметом и уже стоявшего на коленях, выстрел в упор отбросил назад, и тот больше не шевелился.

Оставшиеся неповрежденными бронемашины открыли шквальный огонь из всех стволов, неуклюже ворочаясь в тесноте не самых широких улиц. Противник, полагавшийся – и не без оснований – на превосходство в тяжелой технике, просчитался. Боевые машины, лишенные среди плотной застройки свободы маневра, стали чудовищно уязвимыми даже для единственного бойца с гранатометом, достаточно отважного, чтобы подобраться к стальному "чудовищу" на сотню шагов и выстрелить в упор. Обе БМП вспыхнули с разницей не более минуты, хотя их снаряды и пули и отыскали несколько жертв. А затем наступила тишина, показавшаяся сперва еще более оглушительной, чем грохот выстрелов, взрывы и прочие звуки боя.

– Закончилось, черт возьми, – с облегчением выдохнул кто-то в темноте. – Мы их сделали!

– Митчелл умер, – вдруг прозвучал жалобный голос. – И Смита убили. – Кажется, "невидимка" был готов разрыдаться прямо сейчас, не стесняясь своих товарищей. – Его же убили, Господи Иисусе!

– Не расслабляться! Вперед парни, мы нужны сейчас в другом месте! Пошли, пошли, живее!!!

За ними оставались только пожарища и трупы, а впереди был враждебный город. Десантники рвались в северную часть Грозного, сходу прорывая лихорадочно создаваемые на их пути заслоны. Подвижные, несущие на собственной спине все необходимое, не скованные транспортными путями, американцы появлялись там, где их не ждали, стремительно атаковали, и, не задерживаясь, не позволяя замкнуть вокруг стальное кольцо облавы, двигались дальше, приближаясь к цели.

Так случилось, что отделение сержанта Салливана первым добралось до этого места. Опережая другие подразделения, десантники, находившиеся уже вблизи аэродрома, внезапно наткнулись на скопление бронемашин и обычных автомобилей, над которыми возвышался настоящий лес всевозможных антенн, слабо колыхавшихся, точно заросли бамбука. А чуть в стороне, точно пастух при стаде, был виден приземистый, тяжеловесный силуэт танка. Боевая машина казалась безжизненной, словно спящей, но это оцепенение от начала и до конца было обманчивым.

– Черт возьми, это штаб! – Джеймс Салливан пулей метнулся в тень, убираясь подальше с глаз русских солдат, которых было полно впереди. – Это гребаный русский штаб, парни! И мы первыми нашли его!

– Мы будем атаковать его? Там же до черта русских солдат, сержант, сэр!

– Там целая толпа русских связистов и прочих писарей, а все солдаты должны быть там, где и положено – в бою. Этот сброд разбежится при первых же выстрелах! Только представьте, парни, что будет, если мы захватим какого-нибудь русского генерала? Мы станем знаменитыми!

Противник даже не подозревал о том, какие соседи объявились поблизости, всего лишь на расстоянии автоматного выстрела. Солдаты и офицеры суетливо бегали всюду, ныряя в распахнутые люки командирских бронемашин, выбираясь обратно, исчезая в каком-то здании, снова появляясь – и вся беготня повторялась.

– Меч, я Меч-пять, – оценив соотношение сил, сержант все же вызвал штаб роты. – Обнаружен командный пункт русских. Порядка ста человек охраны и штабного персонала. Веду непосредственное наблюдение цели. Прошу разрешения атаковать.

– Ждите подхода основных сил, Меч-пять. До прибытия подкрепление активные действия запрещаю категорически!

Отделения и взводы, уже успевшие понести боевые потери, подтягивались несколько минут, занимая позиции по периметру вражеского штаба. Никто не пытался обнаружить их – просто никто не верил, что десантники могут забраться так далеко. И в тот миг, когда командир роты решил, что собрано достаточно сил, началась атака.

– Вперед, – рыкнул сержант Салливан, первым покидая укрытие. – Огонь!

Все часовые, окружавшие штаб, давно были на прицеле у рассредоточившихся вокруг десантников, и первые же очереди смели русских, расчищая путь наступавшим. На бегу сержант выстрелил из подствольного гранатомета в окно, из которого тотчас полыхнуло огнем, а затем дал несколько очередей по выскакивавшим наружу фигурам в камуфляже, из которых лишь немногие были вооружены.

Возле головы сержанта просвистела пуля, заставив того пригнуться, отскакивая в сторону. Какой-то русский, став во весь рост, поливал длинными очередями, меняя магазин за магазином. Вскинув винтовку, Джеймс Салливан поймал противника в прорезь прицела, дернув спусковой крючок. Отдача привычно вжала приклад в плечо, а силуэт в камуфляже впереди дрогнул, переламываясь пополам.

Десантники стреляли на бегу и с коротких остановок, хлопали подствольные гранатометы М203, протяжно стрекотали ручные пулеметы, своим огнем заставлявшие противника бегать от укрытия к укрытию. Вокруг кричали – кто-то от боли, реже от азарта, вызванного резким приливом адреналина. Но все эти звуки мгновенно заглушил рев дизельного двигателя, показавшегося голодным рыком разбуженного чудовища.

– Танк! Танк!!!

Громада боевой машины шевельнулась во мраке, разворачивая сплюснутую башню, и по бежавшим цепью десантникам стегнула плеть пулеметной очереди. Нескольких человек сбило с ног, на лицо сержанту Салливану брызнула чужая кровь, а пули прошли так близко, что десантник почувствовал горячую волну возмущенного воздуха. Лязгнули гусеницы, и танк, стронувшись с места, двинулся на сперва остановившихся, а затем попятившихся назад американцев.