Ночной полет не был чем-то исключительным для пары опытных пилотов, становившихся в воздухе одним целым со своими крылатыми машинами. Мощно ревели работавшие пока в половину от возможной мощности турбины "Роллс-Ройс" F402-RR-408, удерживая над землей девятитонные машины, стонал рассекаемый плоскостями крыльев и обтекателями управляемых ракет остывавший ночной воздух, а на застывших лицах летчиков играли зеленоватые блики подсветки кабины, специально приспособленной для использования приборов ночного видения.

Несколько ярких белых пятен вдруг промелькнули в стороне, Джованни Карузо чудом уловил их боковым зрением, тотчас разворачивая машину. Там, внизу, по ровной, как стол, степи, двигалась вереница бронемашин, пышущих жаром работавших на полную мощность моторов, и тепло это было тем более различимо сейчас, в ночную пору. Колонна бронемашин направлялась на запад.

– Ромео-два, внимание! Вижу цель! Бронетехника противника, десять миль. Курс ноль-пять-ноль! Оружие в боевую готовность!

Ведомый, точно отражение, повторив маневр своего командира, торопливо щелкал переключателями, активируя систему наведения. Бортовые радары "Харриеров" AN/APG-65, такие же, как на легких истребителях "Файтинг Фалкон", пока оставались в бездействии – ночью работающий локатор может стать больше помехой, нежели подспорьем. Но и без радаров штурмовики – единственные из многочисленного семейства "Харриер" оснащенные радарами – были способны эффективно вести бой.

– Лидер, я Ромео-два. Прицел включен.

Вся авионика "Харриера", все его системы были связаны воедино, дополняя и, при необходимости, заменяя друг друга, и тепловизор FLIR являлся не более чем "вершиной айсберга". Стоило только излучавшим тепло целям мелькнуть на экране, в их направлении тотчас устремился луч лазерного целеуказателя, установленного в подвесном прицельном контейнере AAQ-28 "Лайтнинг-2", прицепленном на внешний пилон под правой консолью. Обычно там размещались ракеты "воздух-воздух", но сейчас, когда авиация противника прекратила свое существование, летчики, особо ничем не рискуя, решили обойтись без лишних предосторожностей, в прочем, не забыв окончательно о самообороне, и потому под левой плоскостью, словно в противовес "Лайтнингу", висел контейнер станции радиоэлектронного подавления AN/ALQ-167, вещь без сомнения, намного более полезная в противостоянии зенитным ракетам врага, единственной реальной угрозе для звена штурмовиков.

Пара "Харриеров", по-прежнему державшихся на малой высоте, оказалась сбоку от вражеской колонны, и пилоты видели вереницу танков и бронемашин, стальным шрамом протянувшуюся по степи. Лучи лазерных прицелов коснулись бортов русских боевых машин, помечая их, и в том же направлении обратились "взгляды" лазерных головок самонаведения ракет AGM-65Е "Мейверик".

– Цель в захвате, – доложил ведомый, увидев на экране метку, сигнал о том, что головка наведения ракеты "увидела" пятно-"зайчик" лазерного луча, неразличимое невооруженным взглядом, взяв на сопровождение выбранный в качестве первой жертвы русский танк. – Дальность пять миль. Готов к атаке!

– Выпустить ракеты! Огонь!

Толстая тупоносая сигара ракеты "Мейверик" скользнула по направляющей, вырвавшись из-под крыла ведомого штурмовика, и одновременно еще одна ракета отделилась от машины самого Карузо. Опираясь на короткие треугольные крылышки, ракеты, разгоняясь почти до скорости звука, спикировали на цель, следуя точно по лазерному лучу, указывавшему им верный курс. Летчики, управлявшие "Харриерами", видели мелькнувшие в сумраке искорки работающих твердотопливных двигателей ТХ-481, три с половиной секунды спустя сменившиеся парой ярких вспышке – ракеты достигли цели.

– Попадание, – сообщил ведомый пилот, увидев озаренный ярким пламенем силуэт русского танка, ткнувшегося длинным стволом орудия в землю. – Цель поражена!

– Продолжить атаку! Огонь из бортовых пушек!

Американские летчики били наверняка, выстрелив в упор, и обе ракеты нашли свои жертвы. В отличие от ранних модификаций "Мейверик", ракеты AGM-65Е несли не кумулятивную, а фугасную боеголовку весом сто тридцать шесть килограммов, являясь более универсальным оружием. Созданные специально для Корпуса морской пехоты, они могли применяться против любых целей – заряд взрывчатки, заключенный в прочном корпусе, был достаточен для разрушения зданий, а равно и для того, чтобы сорвать башню танка при прямом попадании.

Русские танкисты еще продолжали движение, не успев понять, что атакованы, когда звено штурмовиков оказалось в считанных сотнях футов от колонны, нависая над ней, словно грозные хищники над добычей. Танки и следовавшие за ними бронемашины были видны как на ладони благодаря инфракрасным прицелам, и все, что требовалось от летчиков – выбрать из этого многообразия следующую мишень и нажать на спуск.

Прицельное кольцо на индикаторе, расположенном перед лобовым стеклом AV-8B Джованни Карузо, замкнулось вокруг башни русского танка, лишь на несколько секунд попавшего в поле зрения пилота, и капитан нажал на гашетку, увидев, как из-под брюха штурмовика в цели устремился поток трассеров. "Харриер" не имел встроенной пушки, в отличие от большинства боевых самолетов, но на подфюзеляжных узлах подвески в двух контейнерах размещались пятиствольная GAU-12/A "Эквалайзер" калибра двадцать пять миллиметров и магазин на три сотни снарядов.

Поток огня захлестнул колонну русского батальона. Приводимые в движение электродвигателем стволы "Эквалайзера", вращаясь все быстрее, всего за полсекунды выбросили полтора десятка снарядов, градом обрушившихся на тонкую броню, защищавшую танк от атак сверху, пронизывая преграду урановыми сердечниками, и боевая машина вспыхнула, "вывалившись" из общего строя.

– Выходим из боя, – приказал Карузо, потянув на себя рычаг управления самолетом. – Идем на второй заход!

Пилоту пришлось приложить определенное усилие, выводя из пологого пике вдруг проявивший норов "Харриер", преодолевая силу тяжести и инерцию тяжелого самолета. Охваченные пламенем русские бронемашины остались уже далеко позади, и Джованни Карузо приготовился, набрав высоту, вновь атаковать цель. Штурмовик, быстро карабкаясь вверх, вошел в плавный вираж, внизу что-то сверкнуло, и американский летчик увидел, как из тьмы, сгустившейся у самой земли, вслед ему вырвались огненные стрелы зенитных ракет.

Полковник Басов чувствовал себя непобедимым на земле – имея в подчинении сорок "реактивных" танков Т-80У с отлично подготовленными экипажами, треть из которых успела побывать в настоящем бою, усмиряя бунтующих горцев, командир полка имел на это полное право. А ведь были еще и сто с лишним боевых машин пехоты, неотступно следовавших за танками, а также гаубичный дивизион – полторы дюжины "Гвоздик" калибра сто двадцать два миллиметра, огневой мощи которых было достаточно, чтобы и без участия пехоты и танкистов проломить любую оборону, тем более сейчас, когда противник просто не мог располагать тяжелой техникой в сколько-нибудь ощутимом количестве. Под рукой полковника была грозная сила, вне всяких сомнений, но вся ее мощь превращалась в ничто, стоит только появиться над бронированными колоннами хотя бы паре вражеских самолетов, сейчас безраздельно владевших кавказским небом.

Пункт разведки и управления "Овод-М-СВ" следовал в центре походных порядков полка, просвечивая своим радаром небо на тридцать с лишним километров вокруг. От его расчета, всего трех человек, зависели жизни сотен танкистов и мотострелков, и все же противник смог застать зенитчиков врасплох.

Мерный писк звуковой сигнализации внезапно сменил тональность, теперь в нем слышались тревожные нотки, и тотчас на мерцающем экране возникли из пустоты две яркие точки. И они появились слишком близко от центра монитора.