– Открыть огонь, – прозвучал в эфире приказ. – Все "Фланкеры" уничтожить!

Навстречу русским истребителям, успевшим уже ополовинить свой боекомплект, охотясь на "Томагавки", устремились ракеты AIM-120A AMRAAM, заставив пилотов "Сухих" забыть об атаке, отчаянно маневрируя, целым ворохом рассыпая ложные цели и пытаясь вырваться из захвата. Но и американские "Шершни" F/A-18E не могли лететь парадным строем, нарвавшись на рой ракет "воздух-воздух" типа Р-27Т, полностью автономных при стрельбе на средние дистанции, и не нуждавшихся в целеуказании с самолета-носителя. Самолеты падали с обеих сторон, и не всегда пилоты успевали воспользоваться катапультой. А уцелевшие в ракетной дуэли крылатые машины уже сошлись вплотную, завертевшись на виражах "собачьей свалки".

Американские пилоты ждали совсем другого. Авиации врага полагалось тихо догорать на своих аэродромах, стертых в порошок ударами крылатых ракет, а "Супер Хорниты", нагруженные бомбами, должны были добивать то немногое, что могло уцелеть. Никто не ждал всерьез воздушного боя, и теперь пилоты US Navy растерялись, и тотчас поплатились за это.

– Крайний – мой, – с азартом воскликнул командир русской эскадрильи, взяв на прицел находившийся на фланге американский истребитель. – Цель в захвате! Атакую!

Противники, даже летевшие на дозвуковой скорости, сближались стремительно, оставляя друг другу секунды, чтобы сделать единственный выстрел. Две ракеты Р-73 с тепловым наведением отделились от русского Су-27СК раньше, чем американский пилот успел выпустить свои "Сайдвиндеры". Русский пилот стрелял в упор и видел, как его ракеты настигли пытавшегося в последний миг отвернуть, спастись отчаянным маневром врага. F/A-18E "Супер Хорнит" исчез в огненном шаре взрыва вместе со своим пилотом, а в небе уже началась суматоха ближнего боя.

– Я – Пятый, вижу цель! Атакую!

– "Хорнит-три", осторожнее! На хвосте "Фланкер"! Маневрируй!!!

– Где он?! Не вижу! Где "Фланкер"?! А, дьявол!!!

Еще один истребитель F/A-18E "Супер Хорнит" со срезанным пушечной очередью крылом, чадя простреленными турбинами, неуклюже валится вниз, оставляя за собой шлейф обломков, а его победитель взмывает в зенит, чтобы оттуда обрушиться на очередную жертву. И разрывают эфир голоса, полные ярости, страха или восторга.

– Я Седьмой, у меня двое на хвосте! Не могу оторваться! Помогите!!!

– Седьмой, я – Первый, иду к тебе! – Командир эскадрильи увидел метавшийся из стороны в сторону истребитель, за которым, как привязанные, следовали сразу два "Супер Хорнита". – Держись!!!

Зажатый в "клещи" пилот русского "Журавля" запаниковал, увидев врага так близко, растерялся, кажется, забыв разом все, что умел. А противники забавлялись, гоняя беспомощную добычу и, кажется, позабыв также, что они еще не одни в этом небе.

– Гады! Ну же, идите сюда! – Командир эскадрильи "Сухих" зашел в хвост американским машинам, вонзив полный холодной ненависти взгляд в корму одной из них. И взгляд этот, пропущенный сквозь нашлемный прицел системы "Щель-3УМ", мог убивать.

Звуковой сигнал, сопровождавшийся вспыхнувшей на колиматорном индикаторе меткой, сообщил, что головки наведения пары оставшихся ракет "воздух-воздух" Р-73 захватили цель – палубный истребитель "Супер Хорнит". Кнопка пуска утонула в рычаге управления, вжатая до упора, и огненные стрелы, сорвавшиеся с крайних подкрыльевых пилонов, ударили в хвост вражеской машине.

– Ублюдок! Ты получил свое!

Русский пилот видел, как от попадания сразу двух ракет "Супер Хорнит" разлетелся на куски, рухнув градом обломков на землю. Его напарник, поняв, что сам попал в клещи, выстрелил тучу ложных целей, сбивая прицел вражеским ракетам, и резко ушел к земле, набирая скорость.

– Сука, – прорычал русский летчик, охваченный яростным азартом боя. – Не уйдешь! Прикройте мне хвост, мужики, этот – мой!

На подвеске Су-27СК не осталось управляемых ракет, но они были не нужны сейчас. Отжав до упора рычаг управления двигателем, вдавив педаль в пол кабины, пилот "Сухого" перескочил звуковой барьер, настигая отяжелевший "Супер Хорнит", трусливо жавшийся к земле. Ревели с надрывом турбины АЛ-31Ф "Сухого", увлекая самолет вперед, расстояние между машинами сжалось до нескольких сотен метров, продолжая сокращаться, и русский летчик нажал гашетку, посылая вдогон врагу рой тридцатимиллиметровых снарядов. Встроенная пушка ГШ-301 зашлась яростным лаем, захлебнулась пламенем, и "Супер Хорнит", буквально разрубленный длинной очередью пополам, взорвался, врезаясь в землю.

– А, черт! Дав-в-в-ай!!! – Русский пилот рванул на себя ручку управления, выводя С-27СК из пике, становившегося все более крутым. Ему это удалось, машина выровнялась, задрав острый нос к небу и набирая высоту. – Да!!! Вот так!!!

Победный возглас раздался в эфире, и внезапно, на полуслове, на плоувздохе, оборвался, когда две ракеты AMRAAM, примчавшиеся из-за горизонта, разорвались рядом с русским истребителем. Пытаясь нашарить рычаг катапульты, пилот "Сухого" видел, как стремительно надвигается земля, та земля, которую он столь яростно и отчаянно защищал. Он так и не успел покинуть машину, и те, кто еще оставался в воздухе, продолжая сражаться, видели поднявшийся к небу столб оранжево-черный столб огня.

Спешно перенацеленная эскадрилья "Супер Хорнитов" появилась над Комсомольском-на-Амуре вовремя, в тот миг, когда потерявшие треть своих товарищей американские пилоты уже были готовы отступить. Залпы ракет "воздух-воздух" AIM-120, наводимые с помощью "Хокая", смели с неба сразу половину увлекшихся ближним боем "Сухих". Схватка еще продолжалась несколько минут, пока израсходовавшие свой боекомплект Су-27СК пытались сдерживать натиск врага, но это было уже последнее дыхание.

– Два "пиндоса" прорвались! Идут к городу! Остановите их!!!

– Я – Седьмой, вижу ублюдков! Они мои!

Ни одной ракеты не осталось на подвеске Су-27СК с номером "семь" на киле, и патронный короб был уже пуст, но русский летчик, защищавший свой дом, не колебался ни секунды. Слишком тихоходный враг не мог увернуться и не успевал открыть огонь, когда "Журваль" на полной скорости врезался в хвост "Супер Хорнита". Оба самолета, словно слившись в страстных объятиях, став на миг одним целым, рухнули вниз, охваченные пламенем, и пылающие обломки шрапнелью накрыли второй F/A-18E, разрывая обшивку, разбивая фонарь кабины. Три машины упали рядом, в нескольких десятках метров от той черты, за которой уже теснились жилые дома.

– Бог мой, они безумцы, – потрясенно выдохнул командир американской эскадрильи, увидев воздушный таран. Русский летчик не мог не понимать, что бой проигран, что поражение – вопрос времени, и все равно он сделал то, что сделал, оборвав собственную жизнь и прихватив вместе с собой двух отличных американских парней. – Самоубийцы! Нам никогда не победить их, Господи!

Бой угас. На земле догорали обломки сбитых самолетов, из окрестных лесов выбирались сумевшие спастись пилоты, а в небе, над облаками, не смолкал гул самолетов, волнами прилетавших со стороны океана. На борту авианосца "Китти Хок" получили сводку о потерях, но приняли также донесения командиров эскадрильи, уже возвращавшихся из первого боевого вылета в этой войне.

– Поражено девяносто три процента целей, – удовлетворенно произнес командующий авианосной ударной группой. – Можно начинать высадку десанта. Обороны русских на тихоокеанском побережье больше не существует. Это уже почти победа! Мы раздавили их, господа!

На восточном направлении операция "Доблестный удар" развивалась по плану. Бойцам Третьей экспедиционной дивизии Морской пехоты США предстояло ступить на русскую землю почти через сутки, и, не встречая сопротивления, парадным строем пройти по улицам Владивостока, Хабаровска, Петропавловска-Камчатского. Потери оставались в допустимых пределах, заранее определенных аналитиками, и не угрожали подрывом боевого духа. Но все внимание тех, кто из-за океана управлял ходом вторжения, в эти минуты уже было обращено на то, что творилось в предгорьях Кавказа и побуревших от зноя степях Ставрополья. Чаши весов качнулись, когда на них легли тысячи тонн танковой брони, и никто в эти часы не мог с уверенностью сказать, кому достанется победа. Там, на южных рубежах России, решался сейчас исход всей войны.