Эскадрилья не должна была встречаться с воздушным противником – все русские самолеты уже догорали на земле – но опасность, исходившая от зенитных ракет, оставалась вполне ощутимой, и мастерство русских зенитчиков уже успели ощутить пилоты "Тандерболтов". Именно поэтому оружие воздушного боя "Файтинг Фалконов" ограничивалось парой ракет "Сайдвиндер" на каждой машине, но целых два звена, треть эскадрильи, несли противорадарные ракеты, чтобы пробивать своим товарищам бреши в противовоздушной обороне русских дивизий.

Американские пилоты десятки раз отрабатывали на учениях то, что сейчас предстояло совершить в реальных условиях, когда платой за малейшую оплошность может стать собственная жизнь. В прочем, никто не боялся всерьез – противник, даже если и знал об их приближении, пока еще ничего не мог сделать, чтобы помешать атаке. Эскадрилья находилась вне зоны поражения русских ракет, зато сами русские уже были в пределах досягаемости. Услышав пронзительный зуммер, летчики разом активировали системы защиты, и автоматы сброса ложных целей ALE-40 выстрелили ворох дипольных отражателей. И одновременно пришли в действие системы целеуказания AN/ASQ-213 HTS в подвесных контейнерах. Головки наведения противорадарных ракет AGM-88A получили данные о цели, и летчики тотчас дали залп.

– Пуск! Ракеты пошли!

Звено залпом выпустило две ракеты HARM, несущие под обшивкой узких, диаметром всего двадцать пять сантиметров, семидесятикилограммовые осколочно-фугасные боеголовки. Разгоняясь за считанные секунды до скорости, вдвое превышавшей скорость звука, оперенные "иглы" управляемых ракет мчались к цели, вражескому радару. Противник обнаружил эту стремительную атаку, выключив локатор, но изменить свою участь уже не мог. Пассивные головки наведения ракет нацеливались на излучение работающей радиолокационной станции, запоминая источник, а огромная скорость полета не оставляла жертве времени, чтобы стремительным маневром уйти из-под удара.

Командир зенитного дивизиона танкового полка, охваченный животным ужасом, рванул люк, распахивая его на всю ширь, и нырнул в проем. Офицер упал, споткнувшись обо что-то, перекатился по земле, неловко встал, почувствовав, как левую ногу пронзила боль – неудачное приземление прошло не без последствий.

– Куда, товарищ майор? – Оператор радара, высунувшись по пояс из открытого люка, кричал вслед своему командиру, а тот, ничего не замечая вокруг, бежал, хромая и спотыкаясь, стремясь оказаться как можно дальше от машины управления. – Стойте! Назад!

Ракеты летели к цели бесшумно, намного обгоняя звук, и об их приближении на земле узнали не раньше, чем разом, с интервалом в две секунды, громыхнули два взрыва. В лицо оператору, так и не успевшему захлопнуть люк, ударила волна жара, от которого кожа тотчас покрылась волдырями, и начали тлеть волосы, а по бронированным бортам ударил град осколков.

Шрапнель, обрушившаяся на цель косым ливнем, искорежила антенну локатора, мгновенно ослепив полк – теперь можно было полагаться только на радары уцелевших "Тунгусок", обладавшие значительно меньшей дальностью действия – но сам "Овод" уцелел. Легкая броня оказалась достаточной преградой для осколков, и экипаж машины управления, пережив несколько неприятных мгновений, уцелел, в отличие от своего командира. Сталь разорвала плоть, превращая полного сил человека в кусок кровоточащего мяса, замотанного в изорванный камуфляж.

– А, черт! Твою мать! – с болью закричал оператор радара, теперь уже совершенно бесполезного, увидев, как валится на раскатанную гусеницами десятков боевых машин землю его командир.

Из поднебесья на "Овод" обрушился рокот турбин, мгновенно заполнивший всю тесноту боевого отделения, ворвавшись в зияющую брешь распахнутого люка и заметавшись между бронированными бортами командирской машины, оглушая находившихся внутри людей. В только что пробитую брешь ворвалась американская авиация.

Истребители "Файтинг Фалкон" мчались к земле, точно ангелы возмездия, широко расправив крылья и направив заостренные носы, похожие на клинки мечей, к цели, скрытой пока еще плотной завесой пыли и дыма. Летчики не снимали рук с гашеток, в нетерпении ожидая, когда же враг окажется на расстоянии выстрела, чтобы покончить с ним в одной атаке. Наверное, именно так, исполненное не ярости, но хладнокровия и уверенности, мчалось небесное воинство на Содом и Гоморру, дабы предать их справедливому суду по воле Господа. И теперь вестники смерти появились над русскими степями, разрезав голубую чашу небосвода.

Командир эскадрильи, направив своего "Бойцового Сокола" в пологое пике, поймал в прицел первую жертву, русский танк, мчавшийся по пыльной степи, грозно выставив вперед длинный ствол мощного орудия. Летчик знал, что перед огнем этой пушки не устоит никакая броня, что даже закованный в панцирь из сверхпрочного урана – обедненного, разумеется, но оттого не менее опасного для собственного экипажа – "Абрамс" не будет неуязвим, попав в прицел русского наводчика. Но для того, кто мчался, соперничая в скорости со звуком, на высоте три тысячи футов, громада русского танка превращалась просто в большую мишень, которую так легко поразить с первого выстрела.

Русский танк, сорок шесть тонн брони, огня и скорости, вырвался из облака густого дыма, оказавшись как на ладони для пилота истребителя. Летчик действовал быстро, но спокойно, понимая, что противник сейчас бессилен перед ним. Перекрещивающиеся нити на мониторе легли точно на вражескую бронемашину, спустя десять секунду – за это время истребитель преодолел полторы мили – бортовой компьютер выдал сигнал захвата цели, и летчик нажал кнопку пуска ракет.

– Чертов ублюдок! – Командир эскадрильи злорадно оскалился, провожая взглядом дымную стрелу ракеты, ушедшей к цели. – Получи!

"Мейверик", вырвавшись из-под крыла F-16C, мчался к танку по прямой, атакуя бронированного колосса в крышу, туда, где защита была менее надежной, и все же "реактивная броня" сделала свое дело. Головной обтекатель управляемой ракеты едва коснулся покатой поверхности башни, когда сдетонировал заряд взрывчатки в одном из блоков динамической защиты, облепивших ее верхнюю часть. Направленный взрыв разрушил ракету прежде, чем жгут кумулятивной струю, плазменная игла, смог расплавить броню, выжигая внутренности боевой машины.

– А, дьявол! – Пилот видел, что танк, окутавшись дымом и пламенем, продолжает движение вперед – экипаж, отделавшись испугом, а, возможно, и вовсе ничего не успев понять, не пострадал, как и сам танк. – Чертовы русские выродки!

Чувствуя досаду от своей неудачи, командир эскадрильи потянул на себя рукоятку управления самолетом, выводя машину из пике. Истребитель послушно задрал нос кверху, набирая высоту, мерно рычал за спиной турбореактивный двигатель "Дженерал Электрик" F-110, жадно пожирая топливо, и земля, все так же окутанная дымом, начала стремительно удаляться. Что ж, противник никуда не исчезнет, не убежит и не спрячется, просто в следующий раз нужно быть чуть более аккуратным, и тогда русские ублюдки точно получат свое.

Неожиданно взвыла сирена системы предупреждения об атаке. Луч вражеского радара едва коснулся чутких сенсоров комплекса AN/ALR-69, но этого хватило, чтобы пилот услышал тревожный сигнал. Противник открыл огонь, и теперь следовало подумать о том, как сохранить свою жизнь, хотя бы для того, чтобы ударить в ответ.

Полковник Николай Белявский, не обращая внимания на встревоженные крики своего заместителя, высунулся по пояс из люка командно-штабной бронемашины, во все глаза наблюдая за атакой американской авиации, вновь появившейся над колоннами своего полка.

– Командир, внутрь, живее, – вопил в спину своего командира подполковник Смолин, остававшийся под прикрытием брони БМП-1КШ. – Это опасно! Вы можете погибнуть!