– Что это такое, – запричитал, невольно крепче прижимая к себе свою ношу, совсем молодой капитан, впервые увидевший кровь и смерть наяву, а не на экране телевизора. – Что происходит?!

Гул турбин стремительно нарастал, и в какой-то миг стал совершенно нестерпимым, но уже через секунду вдруг начал стихать, и бешено колотившиеся сердца людей одновременно принялись биться чуть медленнее, возвращаясь к привычному ритму. Опасность миновала.

– Улетели, – прохрипел генерал армии Логинов, внезапно почувствовавший стыд за свое поведение – он лежал в пыли и грязи, жалкий, едва не трясущийся от страха. И стоило только командующему представить, как он выглядит со стороны, страх вдруг куда-то исчез. – Они убрались, черт возьми!

– Проклятье, – адъютант несмело взглянул в небеса, но промчавшиеся над Ростовом самолеты летели слишком высоко, чтобы увидеть их невооруженным взглядом. – Но что же происходит? Кто нас бомбит?!

– Мы скоро это узнаем. – Командующий округом с трудом поднялся на ноги, отряхивая форму от пыли и копоти. Растеряв разом весь лоск, он не утратил решимости, чувствуя внезапную злобу на тех, кто посмел вмешаться в привычный ход вещей. – Подъем! Всем встать, мать вашу! На запасной командный пункт, живее! Это только антракт, и мы должны быть готовы, когда начнется второе действие. Установить связь со всеми гарнизонами. Боевая тревога!

Смерть прошла совсем рядом в эти мгновения, мимолетно коснувшись командующего локтем, обдав своим леденящим дыханием, напомнив о бренности существования. И все же это не лишило генерала воли, напротив, прибавив твердости. Чувствуя ответственность за десятки тысяч людей, офицеров и солдат округа, возможно, еще ничего не знавших о случившемся, командующий торопился действовать, не дожидаясь приказа сверху, взяв на себя всю полноту ответственности.

"Волга", взревев движком, сорвалась с места, и перегрузка, точь-в-точь как при взлете самолета на форсаже, вдавила едва успевшего захлопнуть дверцу командующего в спинку сидения. Машина мчалась по улицам, пролетая под красными сигналами светофоров, под всеми запрещающими знаками, направляясь подальше от центральных районов, туда, где находился резервный узел связи. Но генерал опоздал – уже за пару километров он увидел столб черного дыма, упиравшийся в небосвод.

– Не успел, – простонал Юрий Логинов, вонзив взгляд в черную завесу, вздымавшуюся над казармами отдельного батальона связи. – Проклятье!

Противник вновь оказался на один ход впереди, но все же это был еще не конец.

– Собрать всех, кто уцелел, – приказал Логинов, едва только "Волга" вылетела на плац, где сидели или лежали раненые, уже вытащенные из-под завалов, и те, кого просто контузило. – Связистов ко мне, хоть из-под земли достаньте!

Перепуганные, растерянные, с ужасом озиравшиеся по сторонам и страшившиеся взглянуть в небо офицеры, прапорщики и сержанты, подстегнутые уверенным окриком генерала, понемногу пришли в себя. Разрушения оказались далеко не столь сильным, как могло показаться издали – на территории гарнизона разорвались всего три бомбы, и хотя часть зданий оказалась сметена с лица земли по самые фундаменты, многое уцелело, вовсе не получив заметных повреждений. В том числе – и несколько штабных машин, так и стоявших пока в своих боксах.

Радист, терзавший верньеры своей радиостанции, ругался, не стесняясь командующего, и тот, понимая, что молоденький лейтенант делает все, что возможно, также не мог сдержать брани.

– Помехи очень сильные, – как-то обиженно промолвил связист, робко взглянув на командующего округом. – Нас глушат! Ни с кем невозможно связаться!

– Продолжай, черт возьми, – раздраженно рыкнул Логинов. – Давай, сынок, пробуй еще! Прослушивай все частоты, сам выходи на связь! Они пытаются помешать согласовать наши действия, чтобы передавить всех поодиночке, чтобы мы не могли поддержать своих соседей! Действуй, парень, действуй! Мне нужна связь!

– Товарищ командующий, – к генералу подошел командир гарнизона, несмотря на ранение – голова его была скрыта свежей повязкой, – державшийся уверенно, не проявлявший ни намека на панику, которой не избежали в эти минуты многие. – Товарищ командующий, здесь оставаться опасно! Противник запеленгует наши передатчики, и бомбардировщики могут вернуться в любой миг! Лучше покинуть расположение сейчас же, а вести связь можно и в движении. Мы подготовим мобильный командный пункт через пятнадцать минут.

– Тогда действуйте, подполковник, – кивнул Логинов. Замечание офицера было справедливым, а меньше всего генерал хотел услышать над головой сейчас гул турбин и вой стабилизаторов мчавшихся к земле бомб.

Командир батальона не ошибся, и колонна машин связи, полдюжины обычных грузовиков ЗИЛ-131 и бронетранспортеров БТР-80, несущих вместо пулеметных башен антенны спутниковой связи, покинула расположение ровно через четверть часа, оставляя за собой разрушения и трупы. Заботиться о мертвых было некогда – сейчас, пока еще оставалась такая возможность, нужно было думать о живых.

Только почувствовав тряску подскакивающего на ухабах автомобиля, Юрий Логинов смог немного успокоиться. Оставаясь на месте, генерал ощущал себя беззащитной мишенью, ведь при современном уровне развития средств разведки противнику – в том, кто им был сейчас, командующий почти не сомневался – не составит труда обнаружить работающие на всю мощь передатчики и навести на них свои самолеты, наверняка сровняв с землей весь гарнизон. Теперь же появился слабый шанс на то, что удастся организовать оборону раньше, чем враг сможет физически уничтожить то, что осталось от штаба округа.

Радисты, перескакивая с одной частоты на другую, больше работали на прием, опасаясь выдать себя, привлекая внимание противника. Работающий передатчик для средств электронной разведки был подобен огоньку свечи, на который слетаются из ночной темноты мотыльки. Но только те мотыльки, что могли явиться сейчас, принесут неизбежную смерть.

– Товарищ командующий, – один из связистов вздрогнул, услышав вместо треска помех – точнее вместе с ним – чей-то далекий голос. – Товарищ командующий, мы принимаем передачу!

– Громкая связь!

Лейтенант коснулся переключателя на приборной панели, и тесное пространство фургона штабной машины наполнил перемежавшийся шелестом и свистом атмосферных помех голос, несмотря на искажение, показавшийся Логинову знакомым.

– Говорит Грозный, – донеслось из динамика сквозь вихрь помех. – Говорит Грозный, командующий группировкой Федеральных сил. Кто-нибудь меня слышит? Город подвергся воздушному удару американской авиации. В аэропорту высажен вертолетный десант численностью не менее двух батальонов. Гарнизон города ведет бой. Мы несем большие потери. Нужно подкрепление, боеприпасы.

Замерев, чувствуя, как в горле мгновенно пересохло от волнения, Юрий Логинов вслушивался в полные тревоги слова, узнав генерала Бурова. Храбрый воин и умелый командир продолжал сражаться, внезапный удар не сломил его волю, как не сломил волю тех солдат, что оказались застигнуты атакой в столице Чечни. Но одной воли для победы все же оказалось мало.

– Со стороны грузинской границы к Грозному движутся американские колонны, возможно, бронетехника, – спеша сообщить все, что знал, пока противник не заглушил частоту, почти уже кричал Сергей Буров, и каждое его слово ножом по сердцу резало душу командующего округом. – Мы не продержимся долго. В воздухе господствует авиация противника, враг ставит помехи, блокирует радиосвязь. Если кто-то слышит меня, прошу помощи, немедленно! Прием!

Вдруг динамик взорвался невыносимым визгом, будто прямо здесь, под самым ухом генерала и штабных офицеров, тех, кто выжил после бомбежки, кто-то решил разрезать пилой не меньше, чем стальную балку. Радист запоздало щелкнул тумблером, и фургон вновь наполнила тишина, нарушаемая гулом трансформаторов.

– Американцы, – со злостью и ненавистью произнес Логинов, окончательно уверившись в истинности своих предположений. – Ублюдки!