– Какого черта, сержант, – одни из бойцов окликнул Джеймса Салливана, приблизившись к командиру, чтобы тот лучше мог слышать своего подчиненного. – Какого дьявола мы здесь ждем?

Все они, все девять, как и сотни других, не были самоубийцами и не торопили собственную смерть. Но сейчас все, как один, желали более всего на свете оказаться в самом пекле, там, где гибли в неравном бою их товарищи, ушедшие в бой первыми. Их место было в бою, там, где не существует милосердия и прощения, где прав тот, кто смог убить первым, где нет надежды ни на кого, кроме самого себя, твердости руки и остроты взора, направленного сквозь прорезь прицела. Они знали, что могут не вернуться оттуда назад, если так решит слепая и беспощадная судьба, но спешили поскорее там оказаться, забыв о страхе. В Сто первой воздушно-штурмовой дивизии не было принято забывать своих, оставляя их безо всякой надежды.

– Наши парни умирают там, так чего мы ждем? – звучало разом со всех сторон. – Нужно лететь, немедленно!

– Дьявол, я знаю не больше вашего, – раздраженно огрызался в ответ съедаемый беспокойством сержант. – Ждите, сейчас мы взлетим!

Люди нервничали, и это было понятно любому, оказавшемуся бы в подобной ситуации, когда ожидание становится гораздо страшнее самого яростного боя, в котором попросту некогда отвлекаться. Каждый понимал, сколь ценно сейчас время, но кто-то, наблюдавший за всеми приготовлениями со стороны, не спешил отдать единственно возможный сейчас приказ, заставляя готовых к бою солдат изводить себя томительным ожиданием.

Десантные винтокрылы "Блэк Хок" должны были взлетать отнюдь не первыми, пропуская вперед вертолеты огневой поддержки. Бронированные на зависть иному танку геликоптеру AH-64D "Апач Лонгбоу" проложат путь транспортными машинам, как сделали это прежде, добивая оборону противника точными и беспощадными ударами с воздуха. Вместе с ними должны будут уйти в бой и разведывательные вертолеты "Кайова Уорриор", способные не только разить вражеские танки ракетами "Хеллфайр", но и высаживать десант, доставляя за пятьсот пятьдесят километров от своей базы до полудюжины экипированных бойцов… на внешней подвеске. И сейчас, когда каждый солдат там, по другую сторону гор означал лишний шанс на победу, возможность эта пришлась весьма кстати.

Турбины пожирали щедро залитое в баки топливо, лопасти бешено вращавшихся винтов рубили воздух, но приказа все не было. Шли минуты, нервы готовых к бою десантников оказались уже напряжены до предела, точно туго натянутые струны, но когда пришла долгожданная команда с земли, облегчение не наступило.

– Сержант, нам дали отбой, – крикнул, обернувшись назад, командир экипажа "Блэк Хока", накрепко привязанные к своему кресле перекрещивающимися ремнями. – Вылет отменен!

– Что за черт? Это наверняка ошибка! Уточни еще раз, запроси диспетчера, черт возьми!

Напряженное ожидание сменилось недоумением, непониманием и злостью. Десантники не верили своим ушам. Их, рвавшихся в бой, точно свирепые псы, вдруг ухватила за ошейник крепкая рука хозяина, осаживая на месте.

– Высадка откладывается, – вновь, с нажимом, повторил пилот, повернув назад голову, утопающую в массивном сферическом шлеме. – Вы никуда не летите. Всем подразделениям приказано оставаться у вертолетов в полной готовности, так что ничего еще не отменяется, просто кто-то решил взять тайм-аут.

Это было подобно неожиданному удару под дых, и десантники, осознав услышанное, не стали сдерживаться.

– Наши парни там гибнут, а мы остаемся здесь, – раздались гневные крики, сдобренные отборной бранью. – Что за черт? Мы, получается, бросим там наших товарищей, оставим на потеху проклятым русским! Какой кретин отдал такой приказ? Это же настоящее предательство! Нас ждут в Грозном, верят, надеются, что мы придем!

– Довольно, – рявкнул сержант Салливан, не менее злой и раздосадованный, чем любой его боец. Просто сержант не забывал о том, что только быстрое, точное и, главное, беспрекословное исполнение приказов ведет к победе. – Командование нашло нам другую задачу, более подходящее дело. Наши парни там, в Грозном, смогут продержаться еще немного, они нас дождутся. Какого черта вы спорите? Раз наши командиры так решили, значит, где-то мы еще нужнее, чем в Грозном, а там, видимо, обойдутся и без нас.

Напряжение последних минут исчезало, таяло, уступая место мучительной неопределенности, разочарованию и нечеловеческой усталости – это трудно, готовиться к почти неизбежной смерти, и в последний миг узнать, что все было впустую. Только выучка, вбитая долгими тренировками привычка подчиняться, удержала обозлившихся бойцов от какой-нибудь глупой выходки.

Все приготовления оказались преждевременными, и потому стих гул турбин, винты боевых геликоптеров прекратили свое стремительное вращение, а люди, набившиеся в десантные кабины, высыпали на бетон, разбредаясь, кто куда. Пока судьба предоставила им возможность еще немного пожить, и пренебрегать ею не стал, пожалуй никто. Лишь мысль о гибнущих в неравном бою товарищах, окруженных многочисленными врагами, не давала покоя, но справились и с ней, убедив себя по давней привычке в мудрости и всеведении командиров, конечно же, понимавших, что они делают.

Мало кто всерьез задумывался о причине, что заставила умудренных опытом генералов так запросто пожертвовать несколькими тысячами своих солдат, еще надеявшихся, что о них не забыли, что их не бросят и явятся на помощь. А причина эта была более чем весомой – две тысячи тонн брони, движимые вперед не только мощными моторами, но и беспощадной волей людей, жаждавших боя, жаждавших мести, казались не той вещью, которую просто можно не замечать.

Бойцы Семьдесят шестой гвардейской воздушно-десантной дивизии, по праву гордившиеся своей выучкой, своей подготовкой, не могли представить, что будут разгромлены за считанные минуты – ровно столько понадобилось пилотам эскадрильи тактических истребителей F-15E "Страйк Игл", чтобы успешно отбомбиться по аэродромам, густо заставленным десантными "Антоновыми" и "Ильюшиными", готовыми взмыть в небо в любой миг. Их экипажи все же не дождались приказа, в реальность которого толком никто и не верил, и сигналом начала войны был для них грохот взрывов, взметнувших фонтаны пламени, дыма и земли, над летным полем.

Военно-транспортные самолеты Ил-76МД были этакими "тридцатьчетверками" среди грузовых самолетов, такими же простыми в применении, надежными и неприхотливыми, и одним из важнейших требований, которое поставили перед создателями этой прекрасной машины, была возможность взлета и посадки на неподготовленные полосы. Не уступали им и старые, но надежные Ан-12, верно служившие уже пятый десяток лет и успевшие проводить на пенсию не одно поколение пилотов. Вот и теперь "небесные колесницы" гвардейцев оказались раскиданы по десяткам полевых аэродромов, просто кое-как выровненных площадок, куда заблаговременно доставили минимум оборудования и запас горючего.

Маневры, захватившие территорию от Каспия до Черного моря, подвергали проверке все – воинское умение бойцов, мастерство командиров, а также и надежность техники, которой предстояло действовать в условиях отсутствия буквально всего. Огромные самолеты сияющими обшивкой глыбами, стояли среди калмыцких и ставропольских степей, точно рукотворные горы, довлея над палаточными городками, в которых ждали долгожданного приказа возвращаться в ставшие родным домом казармы тысячи "голубых беретов". И здесь же, остывая после стремительного марша через уже начавшие высыхать под лучами южного солнца, затаились под маскировочными сетями бронемашины БМД-2, "железные кони" "крылатой пехоты".

Десантники с честью выполнили поставленную задачу, отработав на "отлично". Дивизия, поднятая по тревоге, обрушилась на головы условного противника, как ураган, разгромив вторгшиеся на территорию России "вражеские" группировки, и оставалось только дождаться слов благодарности от командующего учениями, а потом отправиться в обратный путь, чтобы там, в "домашних" гарнизонах продолжить шлифовать свое смертоносное мастерство. Но все изменилось в одно утро, для многих ставшее последним.