– Есть сброс, – сообщил командиру второй пилот. – Бомбы пошли!

Полдюжины бомб, сброшенные с высоты восемь тысяч метров, устремились к земле, расправив короткие крылышки, казалось, вовсе не способные удержать в планирующем полете тяжелее боеприпасы. Бомбы шли кучно, преодолев за несколько десятков секунд пятнадцать километров и обрушившись на цель в тот миг, когда там еще едва ли кто-то подозревал об атаке, не успев получить запоздалое предупреждение.

Несколько взрывов прогремели почти одновременно, но отсюда, с заоблачной высоты, их гром был вовсе не слышен. На тесном пятачке взметнулись вверх фонтаны огня, земли и камня, но этого пилоты уже не видели – разгрузившись, F-15E "Страйк Игл" развернулся, ложась на обратный курс. Летчикам не было нужды фиксировать результаты атаки, ведь в единой связке с ними действовали сейчас и спутники оптической разведки, кружившие в сотнях миль над землей, и беспилотные самолеты-разведчики, снабжавшие командование всей необходимой информацией.

Пилоты не сомневались в успехе – в их руках было самое эффективное оружие, их действия направляли самые опытнее командиры, отнюдь не на полигонах оттачивавшие свое мастерство ведения войны. У них не было причин в неуверенности, и все же техника подвела своих творцов. Бомбы со спутниковым наведением, хотя и назывались высокоточным оружием, не обладали, как и иные образцы, абсолютной точностью. Отклонение их было незначительным, лишь немного большим, чем отклонение бомб с лазерным наведением. Легко ложившимся в круг радиусом менее десяти метров. Ничтожно малые величины для современного боя, и громадные, просто невообразимые для того, кто чудом оказался на несколько шагов дальше, чем летит стальная шрапнель осколков, рассекая плоть и кромсая камень.

Сергей Николаевич Буров размешал ложечкой сахар в граненом стакане, осторожно коснувшись губами обжигающе горячего чая. Генерал-полковник тяжело вздохнул – очередное совещание должно начаться с минуты на минуту, как всегда, в несусветную рань. И причина была, в общем, весьма смехотворной – на границе с Дагестаном в горах накрыли горстку боевиков, полдюжины положили на месте, потеряв двух своих, и еще одного пришлось везти в окружной госпиталь, трое абреков ушли, укрывшись в горах. Их искали уже третий день, подняв в воздух несколько вертолетов, и найдут, наверняка найдут, вот тогда бы и отчитываться об успехе. Но нет, командование требовало сводки постоянно, и Бурову, не привыкшему полагаться на штабных писарей, поневоле приходилось сперва самому принимать отчеты, чтобы потом с полной уверенностью быть готовы ответить за каждое отправленное наверх, аж в штаб округа, слово.

В дверь постучали, пару раз приложив тяжелым кулаком, и командующий федеральной группировкой в Чеченской Республике, уже зная, кто сейчас ворвется в тесный кабинет, отставил в сторону стакан – чай все равно был еще очень горяч.

– Можно, Сергей Николаевич? – На пороге возник начальник штаба генерал-майор Молотов. – Не помешал?

– Проходи, Виктор Михайлович, располагайся. Что, решил напомнить?

Виктор Молотов, в отличии от Бурова, и на штабной работе не огрузневший, жилистый и быстрый, как в движениях, так и в мыслях – в последнем, в прочем, и сам Сергей Буров не уступал своем помощнику – зашел, сделав пару шагов, но, остановленный вопросом, недоуменно замер посреди кабинета, так и не закрыв за собой дверь.

– Напомнить, – начальник штаба наморщил лоб. – О чем это? А, – понимающе кивнул он. – Нет, я с другим. Разведка сообщила, что на грузинской территории повысилась активность американцев. Подняли в воздух всю свою авиацию, эфир так и трещит от их передач.

– Учения решили провести?

– Черт их знает, буржуев этих, – флегматично пожал плечами Молотов. – В штаб округа сводку уже направили, но пока там получат, пока разберутся, что к чему…

Продолжать нужды не было, Буров и сам прекрасно знал, как в российской армии принимаются решения в мирное время. А для чинов, окопавшихся в Ростове-на-Дону генералов, несмотря на то, что под боком была Чечня, царил мир. Оно и правильно, если подумать, ведь на то Бурова сюда и отправили, чтобы у высокого начальства головы не болели, но было, с кого эту голову снять, коли что-то пойдет не так.

– Ладно, черт-то с ними, с американцами, – отмахнулся, не без труда встав из-за стола, Сергей Буров. – Пусть себе суетятся, если делать нечего. Пойдем, что ли, Виктор Михайлович, поговорим, послушаем?

Командующий одернул полевой камуфляж, туго обтягивавший грузное тело – таскать здесь парадную форму не было ни повода, ни желания, а боевые ордена неплохо смотрелись и так. Сергей Буров вздохнул, некстати подумав, что скоро, пожалуй, придется пошить форму на пару размеров больше. Начальственная должность это, конечно, неплохо, но от сидячей работы, прерывавшейся лишь нечастыми поездками по отдаленным гарнизонам, прежде могучие мускулы заплыли жирком, одрябли, хотя в руках еще хватало силы. Но вот бегать уже стало тяжеловато, одышка была верным признаком приближающейся старости, и мысль о том, что однажды надежное, тренированное тело откажется служить, порой надолго лишал сна боевого генерала.

– Там, пожалуй, все уже собрались, – произнес Молотов, открывая дверь перед своим командиром. – Нас только и…

Начальник штаба не успел закончить фразу, подавившись последними словами. Стены комендатуры содрогнулись от мощного удара, по ушам ударил грохот, пол под ногами вздыбился, и Буров вдруг понял, что летит прочь от двери, оторванный от земли неведомой силой.

Короткий полет, несвойственный для весившего больше центнера мужчины, закончился столкновением со стеной. Перед глазами вспыхнули всеми цветами радуги разноцветные звезды, в голове что-то протяжно зазвенело, точно разбился целый сервиз из нежнейшего хрусталя, причем не весь сразу. Затем на мир опустилась непроницаемая тьма.

Когда сознание вновь вернулось, Сергей Буров не смог бы сказать с уверенностью, сколько минуло времени. Возможно, он был в беспамятстве считанные минуты, а, может, прошли и долгие часы.

– О-о, – застонав, генерал, опираясь на локти, кое-как приподнялся, затуманенным взором осматриваясь по сторонам. – Господи! Моя голова!

Нет, едва ли прошло слишком много времени, иначе сюда сбежалась бы половина комендатуры, посмотреть, как там дела у любимого командира. И уж точно никто не оставил бы начальника штаба лежать посреди кабинета, затянувшегося, кстати, клубами густого дыма, присыпанным штукатуркой.

Буров встал, дождался, когда стены такого привычного кабинета перестанут кружиться вокруг своего хозяина в стремительном хороводе, сделал шаг, затем еще один и еще. В этот миг Молотов пошевелился, простонал, а затем, выругавшись матом, но как-то без энтузиазма, не от души, как умел, начал подниматься, опираясь о стенку.

– Витя, живой? – Буров подскочил к своему заместителю, подхватив его под руки и рывком поставив на ноги. – Ты как, цел?

– Сергей, – прохрипел в ответ Молотов, взгляд которого казался совершенное безумным. – Какого черта, Сергей? Что это было?

– "Духи", мать их, – прорычал злой и не на шутку перепуганный генерал-полковник. Еще бы, здесь, в комендатуре, под охраной десятков солдат, не стоило и задумываться о возможной опасности. ни один террорист не подошел бы и на полкилометра, но вот все же кто-то пробрался, с бое или сумев обмануть часовых. – Ублюдки, – ругался Буров, на себе таща своего начальника штаба к выходу. – Суки! Твари!

Выбравшись в коридор, генералы закашлялись – все было в дыму, становившемся все гуще с каждой секундой, к тому же в воздухе повисла пыль, мелкая крошка от осыпавшейся штукатурки. Буров, взвалив на себя Молотова, и успев еще подумать, что на такой случай впредь нужно ввести для своих подчиненных ограничение по живому весу, двинулся к лестничной клетке. Кабинет командующего находился не третьем этаже, и генералу не хотелось, замешкавшись, оказаться под руинами, если этот взрыв окажется не последним.