— Вообще-то, Итан, мы не всегда жили вместе. Да и по четвергам я ни в какой бридж не играю, — понизив голос, шепнула она мне на ухо, как будто боялась, что Мерси и Грейс услышат ее.

Я попытался представить, как бабушка Пру зарисовывает схемы тоннелей, пока другие пожилые тетушки из ДАР играют в карты в актовом зале при церкви.

— Бери. Думаю, тебе они понадобятся, если собираешься какое-то время побыть здесь, тут и заблудиться недолго. Я пару раз так запуталась, что насилу вернулась в Южную Каролину!

— Спасибо, бабушка Пру, но… — начал было я и осекся.

Как ей все это объяснить? Арклайт, мои видения, Лена, Джон Брид, Великий барьер, вызванная раньше срока луна, пропавшая с неба звезда, безумные показатели селенометра… И уж тем более — появление Сэрафины и Абрахама. Не самая подходящая история для старожилов Гэтлина. Бабушка Пру замахала на меня платочком:

— Заблудишься в два счета, и глазом моргнуть не успеешь. Если не хочешь попасть впросак, будь повнимательней!

— Конечно, мэм, — привычно согласился я, думая, что понимаю, к чему она клонит, но разговор принял неожиданный оборот — не менее неожиданный, чем если бы Саванна Сноу заявилась на репетицию церковного хора в платье без рукавов и жвачкой во рту.

— А теперь, дружок, слушай меня внимательно, — воздела костлявый палец бабушка Пру. — Карлтон на днях крутился вокруг меня и разнюхивал, не знаю ли я, кто взломал чародейскую дверь на пустыре, где проходила ярмарка. Потом я узнаю, что эта маленькая Дачанис пропала, вы с Уэсли сбежали, и этой девчонки, которая живет у Мэриан — ну той, которая пьет чай с молоком, — тоже не видать! По-моему, даже для Гэтлина чересчур много совпадений! Что бы вы ни задумали, карты вам понадобятся, и я хочу, чтобы вы взяли их. У меня нет времени с вами тут препираться!

Вот так новости! Карлтон разносит не только письма, но и сплетни. А насчет бабушки Пру я оказался прав — она знала, почему мы здесь, хоть виду и не подавала.

— Спасибо за беспокойство, бабушка Пру!

— А кто тут беспокоится? Никто! Только карты возьмите, — добавила она, погладив меня по руке. — Даже слепая белка иногда находит орешек!

— Надеюсь, мэм!

— Тогда перестань тратить время на болтовню с пожилыми дамами и поторопись — если встретишь проблемы на полпути, считай — избавлен от половины проблем, — провозгласила бабушка Пру, еще раз погладила меня по руке и взяла свою трость.

— Будет воля Божья, и крики не восстанут,[12] — заключила она, уводя от нас Тельму.

Люсиль побежала за ними, звеня колокольчиком на ошейнике. Бабушка Пру остановилась и улыбнулась:

— Она тебе еще пригодится. Ждала удачного момента, чтобы спустить ее с бельевой веревки. Она знает парочку фокусов, вот увидишь. Не потерял ее жетон?

— Нет, мэм, он у меня в кармане.

— Надо колечко, чтобы к ошейнику прицепить, а пока смотри не потеряй.

Бабушка Пру развернула мятную конфету и бросила ее Люсиль.

— Не обижайся, что обозвала тебя «дезертиркой», девочка, ты же понимаешь. Мерси иначе не позволила бы мне отдать тебя.

Люсиль понюхала конфетку, а Тельма помахала нам на прощание, широко улыбаясь, словно Долли Партон:

— Удачи тебе, малыш!

Они спустились с холма, а я смотрел им вслед и думал: интересно, чего еще я не знаю о своей семье? Может, еще кто-то из моих родственников, которых я считаю выжившими из ума и ничего не соображающими, на самом деле пристально следит за каждым моим шагом? Кто еще из моей родни в свободное время охраняет тайны чародейских свитков или рисует карты мира, о существовании которого большая часть жителей Гэтлина даже не подозревает?

Люсиль лизнула леденец. Если она и в курсе, то рассказывать мне ничего не собиралась.

— Ладно, значит, у нас есть карта. Ну это уже что-то, правда, М. М.?

После ухода бабушки Пру и Тельмы Линк заметно повеселел.

— Лив? — окликнул я, но она даже головы не повернула, одной рукой листая блокнот, а другой держа карту.

— Вот Чарльстон… А это, наверное, Саванна. Если предположить, что арклайт вел нас к южному проходу, в сторону побережья…

— А почему в сторону побережья? — перебил ее я.

— Потому что нам на юг. Мы же идем за Южной звездой, не забыл? — раздраженно посмотрела на меня Лив. — Здесь столько разветвляющихся дорог! По карте мы всего в нескольких часах пути от двери-колодца Саванны, но на практике это может означать все, что угодно.

Лив права: если законы времени и пространства в чародейском мире отличаются от наших, то мы можем с тем же успехом сейчас оказаться в Китае.

— Даже если бы мы знали, где находимся, то пришлось бы потратить несколько дней, чтобы найти это место на карте. У нас нет на это времени.

— Тогда лучше не терять его зря.

Но теперь у нас есть хоть что-то. Есть надежда, что мы действительно сможем отыскать Лену. То ли я и правда считал, что карты помогут, то ли просто был уверен, что найду ее.

Неважно, главное — вовремя найти Лену.

Будет воля Божья, и крики не восстанут.

Однако вскоре оптимизма у меня поубавилось. Чем больше я думал о том, как найти Лену, тем больше думал о Джоне. Что, если Лив права, и Лена никогда не станет такой какой я ее помню?

Что, если мы опоздали? Мне вспомнились ее руки, испещренные причудливыми узорами…

Я настолько погрузился в размышления, что не заметил, как у меня в голове зазвучали слова, сначала тихо, потом чуть громче. Мне показалось, что я слышу Ленин голос, но вскоре я узнал знакомую мелодию и понял, что ошибался.

Песня предречения. Что мама пытается этим сказать? «У тебя мало времени» — ее слова продолжали звучать у меня в голове. «Жди, и он придет из грез»… Может, она говорит об Абрахаме?

Если это так, то что же делать?

Я задумался и не сразу понял, что Линк обращается ко мне:

— Слышал?

— Песню?

— Какую песню?

Он приложил палец к губам; мы замолчали. За спиной у нас раздавался странный звук: шелест сухих листьев и низкое завывание ветра. Только вот ветра-то не было!

— Я не понимаю, что… — начала Лив, но Линк шикнул на нее. — А что, американские парни все такие смельчаки?

— Подожди, Лив, — осадил ее я и огляделся по сторонам. — Я тоже слышал.

Вокруг не было ни единой живой души, Люсиль навострила ушки, а дальше все произошло так быстро, что мы и глазом моргнуть не успели.

Потому что живых душ вокруг действительно не было.

Зато был Охотник, брат Мэкона — и его убийца.

Он материализовался в нескольких метрах от нас. Сначала из тумана появилась его зловещая, нечеловеческая улыбка, а потом и он сам. Рядом с ним, из ниоткуда, с разрывающим душу звуком возникли другие инкубы, один за другим, словно звенья цепи, и окружили нас. Цепь замкнулась.

Все кровососущие инкубы были похожи друг на друга, как две капли воды, — черные глаза и белые клыки. Все, кроме одного, шею которого обвивала длинная коричневая змея. Я сразу узнал Ларкина, кузена Лены и прислужника Охотника. Его глаза были такого же желтого цвета, как у змеи. Медленно извиваясь, она сползла по его плечу.

— Змееныши. Предатели. Смотрите, чтобы она вас не укусила, — прошипел Ларкин, кивнув на своего питомца. — Хотя есть много способов укусить врага…

— Не могу не согласиться, — захохотал Охотник, показав клыки.

За ним притаилось жуткое создание: огромная морда, как у сенбернара, но вместо больших влажных собачьих глаз на нас с ненавистью смотрели маленькие желтые глазки. Шерсть на загривке стояла дыбом, как у волка. Да, неплохую зверюшку он себе завел.

Лив вцепилась мне в руку, не в силах отвести взгляд от Охотника и его собаки. Она наверняка видела кровососущих инкубов только на картинках в чародейских энциклопедиях.