Глаза Розарык полыхнули гневом, но лапы медленно соскользнули с эфесов.

— Благоразумное решение, — кивнул Яльвар.

Джон-Том смотрел мимо него.

— Глупость? Где Глупость?

Оставшись без ответа, юноша испытал прилив воодушевления, и этому не смог помешать даже опасный поворот событий.

— Так, значит, она ушла с тобой не по своей воле? Да?

— Да, — равнодушно подтвердил Яльвар. — Но все-таки она пошла, а мне только того и надо было. Я нуждался в носильщике самых необходимых припасов и пришел к выводу, что ею будет легче манипулировать, чем любым из вас. Действительно, из нее получилась недурная вьючная лошадь. — Он самодовольно ухмыльнулся. — К тому же мне всегда нравилось избавлять девиц от невинности, а у нее еще оставалось кое-что.

Чудовищным напряжением воли Джон-Том подавил желание кинуться на хорька. Яльвар бдительно держал его под прицелом, готовый при малейшем угрожающем движении выпустить на волю ядовитый рой.

— Где она? Что ты с ней сделал?

— Как-нибудь на досуге я расскажу тебе об этом, мой пылкий и непрозорливый друг. — Хорек покосился на Снут. — Так это и есть бесценное лекарство, жизненно необходимое нашему славному Клотагорбу? Как интересно! Что-то мне и самому вдруг захотелось подлечиться. Эй, хозяйка, если ты не против, я заберу Это снадобье.

— Кореш, — язвительно произнес Мадж, — для твоей хворобы такого плюгавого пузыречка чертовски мало.

— Ты уверен? А между тем я гораздо здоровее, чем притворялся, желая вас околпачить. Я не думал, что вы сумеете добраться сюда без карты, и потому не стал торопиться. В любом случае, полагал я, благодаря моему помощнику я всегда смогу узнать ваше местонахождение. Действительно, он оказал мне ценную услугу. В одиночку мне бы не удалось преследовать вас, держась всего в двух переходах.

— Что еще за помощник? — насторожился Джон-Том.

— Хар, человече, разве таким тоном встречают старых друзей? — прозвучал голос, который Джон-Том надеялся никогда больше не услышать. Он повернулся направо.

— Корробок!

Попугай отвесил легкий поклон.

— Как мило, что ты не забыл мое имя! А я не забыл, как ты пением околдовал наш корабль. Да, то была моя промашка. Не догадался, что у тебя на уме, думал, ты хочешь только развлечь старого Корробока. Но я был не одинок в своей надежде свидеться с тобой. Не одинок, хотя мой презренный экипаж выбрал нового капитана, после чего я едва сумел долететь до материка, где увидел знакомую диковинную лодку. Памятуя о вашей цели, я решил идти по следу и ждать — авось да и подвернется случай отплатить добром за добро. И вот однажды в лесу я заметил, как двое ушли от остальных. — Он кивнул в сторону Яльвара. — Увидав, как нежно он обращается с моей старой подружкой Глупостью, я понял: вот парень, близкий мне по духу. Поэтому я присел поболтать с ним, и после обмена любезностями мы с этим славным хорьком пришли к взаимопониманию. Хар!

— Эта птица выхежет нам сехдца и спляшет на них, — прошептала Розарык Джон-Тому. — Уж лучше сейчас напасть на мехзавцев.

— Да погоди ты, киса-переросток, — одернул ее Мадж. — Еще не все карты раскрыты. Скажешь, нет?

— Шепчитесь о чем хотите, — буркнул Яльвар. — Вам это не поможет.

Из ножен, свободно свисающих с пояса, Корробок извлек короткий тонкий меч. Отверстия в клинке придавали ему легкость и прочность. Попугай любовно погладил лезвие.

— Немало дней провел я в сладостных мечтах о нашем воссоединении. Умоляю, не давайте моему новому другу повода прикончить вас слишком быстро. Я хочу, чтобы эта встреча крепко запомнилась всем. Да, запомнилась! Видите ли, голуби, у меня больше нет ни корабля, ни экипажа. У меня осталось только это мгновение, и я не хочу его сокращать.

Джон-Тома вдруг осенило, и он повернулся к Яльвару.

— Ты служишь Цанкресте, да? Ты с самого начала служил Цанкресте. И на северном берегу Глиттергейста прибился к нам не случайно. Те громилы вовсе на тебя не нападали. Это была только инсценировка, чтобы втереться в доверие.

— Хохошо сказано, Джон-Том, — заметила Розарык.

— Ты мне вот что скажи, — спокойно продолжал Джон-Том. — Сколько тебе заплатит Цанкреста, если лекарство не достанется Клотагорбу?

Хорек захохотал, но при этом необычное оружие в его лапах даже не шелохнулось.

— Заплатит? Идиоты! Чаропевец? Ха-ха-ха! Цанкреста — это я! Колдун Гнилых Горшков, Непревзойденный Магистр Тайных Искусств, Прорицатель Неведомого и Срыватель Покровов! Дураки! Юродивые, клянчащие жалкие знания! Да вы слепы, как троглодиты Татрата, и глупы, как плесень, что цепляется за жизнь в трещинах камней.

Казалось, хорек раздувается от самодовольства, хотя ни размеры, ни его силуэт на самом деле не менялись. Но изогнутый хребет обрел жесткость, голос уже не дрожал, а глаза, ставшие вдруг бездонными, лучились нечистым внутренним светом. Вокруг него разливалась едва ощутимая зловещая темная аура.

— Я не ожидал, что кто-то из вас сумеет дойти до конца. Но там, где замешан чаропевец, пусть даже олух, нельзя быть уверенным ни в чем. Посему, когда вы сбежали из Гнилых Горшков и мои рабы потеряли след в лесах, я сам решил отправиться на поиски. Вынужден признать, меня сбило с толку дерзкое и неожиданное бегство в торфяники. Сбило, но ненадолго. Вскоре я сумел догнать вас на берегу Глиттергейста и осуществить маленький розыгрыш. Я рассчитывал управиться быстро, но, как оказалось, удача и неудача идут за вами, куда бы вас ни понесло — через океан на шлюпе и на корабле этой родственной души, даже в страну воинственных эльфов. Когда же вы ухитрились выторговать у них не только свободу, но и помощь в виде карты, я решил раньше вас добраться до магазина «То, не знаю что» и скупить все лекарство.

И снова вы меня удивили — не умом и проницательностью, а слепой удачей. Поэтому мы с Корробоком двинулись параллельными путями по этой до нелепого огромной барахолке. Он летел поверху, время от времени уточняя ваше местонахождение, а я шел по проходу, и наконец вы любезно обнаружили для меня объект наших поисков, коим я теперь с удовольствием завладею. — Он посмотрел на Снут. — Не думаю, что у нее найдется под лапой устройство или снадобье, способное защитить ее от быстродействующего яда хрут. Как только эта склянка будет у меня, я избавлю вас от оружия и отдам под заботливую опеку моего терпеливого друга. Наверное, ему наскучат ваши вопли прежде, чем вы умрете.

Острым, точно бритва, мечом Корробок аккуратно подравнивал перья. Глаза Цанкресты затянула мечтательная поволока.

— Ах, подумать только: не за горами тот день, когда я буду стоять у смертного одра старой черепахи, держать перед ней драгоценное, так отчаянно необходимое ей снадобье, и она, протягивая слабые лапки, усладит мое сердце униженными мольбами! Воистину это будет день великого триумфа!

— Что ты сделал с Глупостью?

Цанкреста отвлекся от розовых грез:

— Ты спрашиваешь о моей вьючной лошади и заложнице? Чаропевец, я никогда тебя не боялся, но твои таланты своенравны и зачастую совершенно непредсказуемы. Противостоять невероятному бывает нелегко. К тому же приходилось учитывать пылкую натуру кое-кого из твоих спутников. Так вот, помня о вашем несдержанном и низменном нраве, я постарался хорошенько обуздать девчонку, дабы удержать от напрасной и рискованной попытки спасти вас.

— Ты ее загипнотизировал?

— Мне знаком этот термин. Да, если ты имеешь в виду, что я затуманил ее простенький разум с целью добиться послушания. Но теперь она не нужна — ни как грубая рабочая сила, ни как гарантия вашего благоразумия. — Хорек указал вдаль по проходу. — Эти стеллажи тянутся до самого центра горы, а она, как вы могли заметить, вулканического происхождения. Можно предположить, что все проходы заканчиваются в весьма горячем местечке. Вероятно, там хранятся товары, требующие постоянного тепла. Я и сам сделан не изо льда, а потому отпустил девчонку, позволив ей брести до конца прохода. На судне Корробока она приобрела темный окрас. Осмелюсь предположить, что в центре горы он сразу сменится на пунцовый.