О горе! Не знают франки, что Марсилий собирает против них большое войско и уже набрал четыреста тысяч храбрецов.

Сарацины надели на себя тройные доспехи, взяли в руки крепкие щиты. Шлемы на них сарагосской работы, булатные мечи остры и надежны.

Вскочили сарацины на коней и помчались к Ронсевалю. Трубные звуки их рогов донеслись до арьергарда франков.

Граф Оливьер поднялся на холм и увидел оттуда несметные полки неверных.

— Не миновать нам жестокого боя! — воскликнул он.

— И слава богу! — отозвался Роланд. — Для нас большая честь и радость сразиться за нашего короля. Не станем жалеть своей крови, будем биться отважно.

Сказал Оливьер:

— На нас движется не менее ста тысяч язычников! Роланд, товарищ милый, возьмите свой заветный рог Олифант, трубите громче — услышит Карл и вернется сюда со своим войском.

— Нет, ни за что! — ответил ему Роланд. — Не рог Олифант, а меч Дюрандаль возьму я в руки. На горе себе пришли сюда сарацины: все они погибнут от ударов наших мечей.

— Роланд, трубите в рог! — заклинает друга Оливьер. — Карл поспешит нам на помощь.

— Нет! Это покрыло бы позором меня, мой род и милую Францию.

— Трубите в рог, Роланд! Еще не поздно. Карл вернется и поможет нам одолеть мавров. Иначе мы все тут погибнем: слишком неравны наши силы.

Но Роланд был непреклонен:

— Уж лучше смерть, чем срам! Своей чести я не запятнаю. И если погибну, тот, кому достанется мой Дюрандаль, скажет, что этим мечом владел верный и доблестный вассал.

Роланд надел боевые доспехи, взял в руку острое копье и вскочил на своего скакуна Вельянтифа.

За ним и остальные воины надели доспехи, сели на коней и приготовились к бою. Архиепископ Турпин благословил франков, и они помчались навстречу сарацинам, которые приближались, как темная грозовая туча.

Полки сошлись.

Жестокие удары разят и сарацин, и французов. Поломаны острые копья, разорваны в клочья боевые знамена.

Роланд и Оливьер бьются с несметными полчищами врагов. Не отстает от них и отважный архиепископ Турпин.

Бесстрашно сражаются франки, но их ряды тают. Много смелых полегло на землю, никогда уж не увидеть им ни жен своих, ни матерей, ни милой Франции.

Но и сарацин погублено без счета.

Тогда Марсилий бросил в битву новые полки. И снова вступили в сражение бесстрашные франки, сея вокруг себя смятенье и смерть. И снова в самом пекле боя — доблестный Роланд.

Видит Роланд, что французов осталось всего шестьдесят человек.

— О горе! — вскричал он. — Сегодня Франция, милая родина, лишилась лучших своих рыцарей. Нельзя допустить, чтобы победа досталась проклятым язычникам. Друг Оливьер, я стану трубить в свой рог. Карл Великий услышит его и придет к нам на подмогу.

— Теперь поздно трубить в рог, — возразил Оливьер. — Я вас просил об этом раньше, но вы не пожелали меня слушать. Дорого обойдется нам ваша, Роланд, непомерная гордыня. Ведь безрассудство и отвага — это не одно и то же. Если бы вы послушались моего совета, Карл был бы уже здесь и нашею была бы победа. А теперь, когда погибло столько франков, звать на помощь Карла было бы позорно.

Сказал Турпин:

— Сейчас не время спорить. Карл далеко, ему не поспеть к нам на помощь. И все же трубите в рог, граф Роланд. Карл вернется и, по крайней мере, отомстит за нас неверным.

Взял Роланд свой заветный рог Олифант и затрубил в него с такой силой, что на губах у него выступила кровь.

Могучие звуки перелетели через горные вершины, и Карл услышал тревожный зов Олифанта.

— Должно быть, наши дерутся в Ронсевале, — сказал король. — Роланд трубит в свой рог, он зовет меня на помощь.

— Нет, вовсе не о битве вещают звуки рога, — отозвался изменник Гвенелон. — Наверное, Роланд затеял там охоту и, трубя, гоняется за зайцами. Не останавливайтесь, государь, прошу вас. Путь до Франции далек, не станем попусту терять время.

Но снова и снова слышат франки тревожные призывные звуки Олифанта.

Тогда всем стало ясно, что граф Роланд в беде. И что виной тому изменник Гвенелон.

Не медля ни минуты, Карл повернул свои войска и двинул их к Ронсевалю.

А Гвенелона король приказал держать под стражей, покуда не придет день суда над изменником.

Вершины окрестных гор высоки и грозны, в темных, глубоких ущельях бурлят стремительные потоки.

Франки идут без отдыха, они спешат в Испанию, на выручку Роланду.

Меж тем Роланд ведет в бой оставшуюся горстку воинов. Никто из них не ждет себе спасения и не просит пощады.

В яростной битве Роланд схватился с самим царем Марсилием и отсек ему руку. А царевича Джюрфалея Роланд поразил насмерть своим булатным мечом.

Граф Оливьер смертельно ранен. Из последних сил наносит он жестокие удары, рубит сарацин без жалости и тела их бросает грудою одно на другое.

Но вот Оливьер подозвал к себе Роланда:

— Прощайте, мой милый друг! Прощайте, Роланд! Уже близка моя кончина.

Умер Оливьер, а Роланд, склонившись над его телом, от горести лишился чувств. Когда он очнулся, то увидел, что при нем осталось всего лишь два воина: Турпин и Готье де л’Ом. Но вот погиб Готье, верный вассал и храбрый рыцарь.

А у Турпина щит разбит, шлем расколот, на голове зияет рана. Кольчуга его пробита — четыре дротика вонзились Турпину в грудь. Скакун под ним убит…

Сказал Роланд:

— Сеньор, вы пеши, я на коне. Но мы должны делить и радость и горе. Я вас не брошу, будем биться рядом.

Ответил Турпин:

— Я не перестану сражаться, пока во мне теплится хоть искра жизни.

И они вместе стали наносить врагам тысячи ударов.

Но вот и под Роландом пал конь, пал ретивый Вельянтиф.

А бой все кипит, франки — два бесстрашных воина — стоят насмерть!

Наконец сарацины обратились в бегство.

Тогда Роланд пошел по полю битвы искать тела своих погибших друзей, пэров Франции. Он их нашел и положил у ног умирающего архиепископа. Вскоре Турпин умер.

Почувствовал Роланд, что и его конец близок.

Меж тем один мавр уже давно следил за Роландом. Он, лежа среди трупов, притворился мертвым. Когда он понял, что Роланд совсем ослабел, то бросился вперед и выхватил заветный меч Дюрандаль из рук умирающего героя.

— Презренный нехристь! — вскричал Роланд, и от гнева к нему вернулись силы. — Как посмел ты коснуться моего славного меча!

Он схватил свой заветный рог, свой Олифант, и ударил им сарацина по золотому шлему. Рухнул сраженный мавр, а Олифант раскололся посредине, и драгоценные камни, которыми он был изукрашен, посыпались на землю.

Взял Роланд в руки свой меч и так сказал:

— Мой верный меч, мой прекрасный Дюрандаль! Во всех боях мы с тобою побеждали врагов и завоевали для Карла Великого немало царств. Второго такого меча нет во всей Франции. Ты служил храброму рыцарю. Теперь приходится нам с тобой расстаться. Но я не хочу, чтобы после моей смерти ты попал в недостойные руки.

Роланд сплеча ударил мечом по большому крепкому камню. Но булатный клинок не сломался, не зазубрился — лишь зазвенел и отскочил от камня.

Еще раз ударил Роланд, и еще… Полетели на траву куски гранита, а Дюрандаль остался невредим!

Понял тогда Роланд, что не под силу ему сломать свой меч, и стал он горевать над ним:

— Как ты красив, мой Дюрандаль! Как ты хорош, мой булатный меч! Как сверкаешь ты в лучах солнца! Не должен ты, мой меч, достаться язычникам!

Роланд крепко прижал к груди верный меч Дюрандаль и заветный рог Олифант, лег на траву и приготовился к смерти. Он лег лицом к Испании: пусть знают все, что доблестный рыцарь Роланд погиб непобежденным!

В скором времени великий Карл достиг Ронсеваля. Пришел — и видит: долина, горы и ущелья сплошь покрыты телами погибших сарацин и франков.

Воскликнул Карл:

— О где же ты, мой племянник Роланд? Где бесстрашный Турпин? Где отважный Оливьер? Где все двенадцать пэров?