Далеко-далеко, в толпе расходящихся зрителей, сполна вкусивших хлеба зрелищ. Джонг заметил знакомую грустинку в уголке капризного рта. Милая Константа! Да, теперь он был уверен, что это Константа: супруга охотника любила жизнь и носила, несмотря на прочно вошедшие в моду колготки мертвецкого цвета, чулки оттенка интенсивного загара — на спутнице Фингала с Подсветкой были такие же!
Он поспешил назад, но опоздал. Константа садилась на заднее сиденье роскошного «эйфориака» цвета горячего шоколада с золотистой пенкой. (150-сильный мотор Ванкеля, пуленепробиваемые стекла салона, вместо шофера — микропроцессор с виртуальной памятью.) Садилась рядом с бандитом и убийцей, одетым в элегантный двухпалубный костюм, приталенный ниже ватерлинии.
— Такси!
Машина с призывным зеленым огоньком нашлась удивительно быстро. Водитель не заявил, что едет в парк, что смена кончилась и что бензина осталось только до ближайшей заправки. Впрочем, разговаривать он вряд ли умел — за рулем сидела чудовищная зеленая жаба.
«Каждой твари — по паре!» — в сердцах подумал охотник, припомнив амфибию из харчевни «Замори червячка». Он не подозревал, что за водителя было то же самое земноводное.
«Эйфориак» петлял по ночному городу, как заяц, но и квалификация столичных таксистов была выше всяких похвал. Утробное рычание мотора, бешеная круговерть баранки, скрежет тормозов и запах горелого каучука — они нагнали Фингала у парадного входа солидного здания синдиката «Унисервис-Чистоган».
В мокром асфальте тротуара отражались неоновые буквы вывески. В горячке погони Джонг не заметил, что прошел дождь. Впрочем, с равным успехом это могла быть и поливочная машина.
Глава седьмая
— Таким образом, я нашел Шарлотту совсем не там, где вы предполагали, граф!
— Где же, черт побери?! — Граф принялся подозрительно отпивать малюсенькими глоточками черный кофе по-турецки из чашечки тонкого и прозрачного китайского фарфора «Ивовый узор», таким утонченным способом приводя себя в состояние безудержной ярости.
— В морге. И я догадываюсь, кто ее пришил!
Граф вскочил из-за табльдота и нанес сыщику сокрушительный удар накрахмаленной манжетой.
Граф Бронтекристи, «Убийство в морге»
— Что ты собираешься делать, сумасшедший? — вопрошал Рассудок. — Перед тобой — логово самого опасного хищника на Полинте. Догматерий — сосунок по сравнению с Фингалом! Ты добровольно лезешь в капкан, у открытой дверцы которого стоит прекрасная зазывала в блузке с рукавами «летучая мышь»!
— Вперед, вперед! — стучало Сердце в ритме скерцо из популярного сублимоцартовского цикла «Ингредиенты жизни». — Константа ждет!!!
Сторож на входе грубо потребовал пропуск, на что Виктор предъявил.
— Убедительно! — согласился сторож, заглянув в дуло «Уби Вальтера». — Весьма убедительно!
Он торопливо заклеил асептическим лейкопластырем из настенной аптечки рот, дабы не поддаться искушению позвать на помощь, и слезно умолял глазами привязать его к стулу.
Гулко стучало Сердце. Гулко цокали башмаки охотника. С гулом пульсировала кровь в Мозгу.
Виктор подбежал к шахте скоростного лифта: печально гудели тросы, унося в неизвестное главаря банды и копию жены. Ждать, пока лифт опустится по вызову, было невыносимо, и Виктор побежал по лестнице, ориентируясь по звуку, полагаясь на удачу, прыгая через семь ступеней.
Кабина с распахнутой дверцей стояла на площадке шестого этажа. С площадки видна была дверь, массивная, под мореный дуб, с надписью на бронзовой дощечке «ШЕФ». У двери неприступным бастионом возвышался массивный же, двухтумбовый письменный стол с батареей разнокалиберных телефонов — здесь держала круговую оборону верная секретарша, готовая грудью защищать хозяина и интересы фирмы. Но сейчас крутящееся кресло за столом пустовало — должны же и секретарши когда-нибудь спать дома…
Дверь резиденции Шефа была чуть приоткрыта. Это сразу не понравилось Джонгу. Он знал из опыта: полуоткрытость — свойство идеальной ловушки. Запертая дверь вселяет подозрение, открытая настежь — пройдешь мимо и не обратишь внимания, ибо человек психологически тяготеет к таинственному, в этом догматерий абсолютно прав, а какие секреты там, куда каждый при желании может заглянуть? Иное дело дверь приотворенная — она вынуждает действовать, принимать решение: войти или пройти, зажав свое любопытство в кулак?
Из-за двери доносились голоса. Точнее, два голоса. Хриплый клекот прожженного филина и нежное щебетание полевой пичуги. Виктор поставил скорострельную машинку на боевой взвод и решительно шагнул в полумрак.
В просторном помещении, освещенном лишь слабым отблеском неона с улицы, на фоне одного из окон охотник увидел силуэт, столь милый Сердцу. Виктор сделал несколько осторожных шагов. Вдруг за спиной оглушительно хлопнула входная дверь, будто великану дали пощечину за Дюймовочку. Тут же вспыхнул ослепительный свет, а на окна с лязгом опустились металлические жалюзи.
Виктор огляделся. Интерьер кабинета был, что называется, стилем в ампир. Вся мебель — с прокрустацией. Стол выглядел эшафотом, стулья напоминали электрические, люстра свисала декоративными наручниками. Даже для росписи стен применяли две краски: обожженную кость и общий сепсис. Но самое главное, отчего сердце чуть не сделало сальто-мортале, — человека в двухпалубном костюме не было!
Полевая пичуга продолжала как ни в чем не бывало щебетать, а филин — ей вторить. За филина соловьем заливался обыкновенный переносной магнитофон! (Квадрофония, четыре дорожки, пять скоростей, обратные запись и воспроизведение, сквозной канал, время звучания одной кассеты — 180 минут.)
— Ха-ха-ха! — раздался гомерический хохот, усиленный динамиками, развешенными вдоль стен, и заглушивший кассетник. — Знаменитый охотник попался как кур в ощип, клюнув на подсадную утку!
Виктор всмотрелся в предмет своей невольной страсти. Голос из динамиков был прав. Как он, не первый год женатый, мог спутать эти нахальные болотные гляделки с нежными изумрудами глаз настоящей Константы, а раздражающий нервный тик принять за томительное дрожание голубой жилки на виске любимой? Непостижимо, но, как говорится, и на старуху…
Да, пичуга оказалась не беззащитным существом, как ему померещилось на хомодроме, а механическим попугаем… Но не стоит предаваться унынию! Охотник разбежался и попытался с налету высадить дверь, но та невозмутимо снесла оскорбление действием…
— Ха-ха-ха! — продолжали надрываться динамики. — Того, кто пришел сюда без официального приглашения, обычно выносят через черный ход, и не иначе, как вперед ногами!
— Так просто меня не взять, Фингал проклятый! — огрызнулся Виктор, не особенно надеясь, что будет услышан. Если бы надеялся, снабдил бы имя бандита куда более сочными и многоэтажными эпитетами, почерпнутыми из долголетнего общения с Кондратием Викентьевичем.
— А куда ты денешься? — Бандит тем не менее все услышал. — Стены здесь из армированного бетона, на окнах — металл, дверь птурсом не вышибить, пробовали. А ключик от твоей клетки у меня в кармане. Когда я взялся за вашу ликвидацию, она мне показалась легкой задачей. Тем паче, что я накопил достаточный опыт в подобных делах. Все время я надеялся: вот-вот, еще одно усилие — и с вами будет покончено. Надо отдать вам должное: нюх на опасность у вас просто потрясающий! Попортили мне крови! Чего стоил один бой с геликоптером! Даже я пришел в восторг! В моей практике еще не было случая, когда потенциальный мертвец избежал уготованной участи, а ты лихо, по-молодецки, сшиб лучших асов и даже глазом не моргнул!
— Значит, поединок с вертолетом был подстроен? — начал прозревать Виктор.
— А то как же! Мои люди шепнули Красотке пару слов, и той ничего другого не оставалось, как выбрать в Рыцари нужную мне кандидатуру! А взъерепенилась бы, — пожалуйте, милая, на антидопинговый контроль! Каждая уважающая себя восемнадцатилетка втихомолку берет уроки красноречия у опытных демагогов, дабы наверняка охмурить ручную кладь, и Красотка — не исключение! Подобные деяния запрещены правилами и строго караются!
