— Тогда подойди к нему с двадцати шагов и ударь, закрыв глаза, — посоветовал Хар-баатар. — И ему достанется, и твоя обида уймется.

Хар-баатар вызвался быть судьей в этом деле. И вот Хастараа, еле живой от страха, лег ничком, ожидая ужасного удара, а Суунаг Цагаан, отойдя на двадцать шагов, зажмурился, приблизился к обидчику, размахнулся… Но Хар-баатар быстренько выхватил свою булаву и подставил ее под удар, понимая, что добром не кончится, если Суунаг Цагаан стукнет Хастараа даже в десятую часть силы. Хитрец Хастараа завопил так, будто досталось и впрямь ему, а Хар-баатар тотчас спрятал булаву за спину.

Суунаг Цагаан открыл глаза, довольный, что душу отвел, но все-таки опасаясь, не прибил ли ханского советника ненароком.

Нет! Хастараа вскочил с земли как ни в чем не бывало, и Суунаг Цагаан, вся злость у которого уже прошла, сказал с уважением:

— Ну и крепок же оказался Хастараа! Из него вполне может получиться настоящий баатар!

В ту пору Владыка Калпы Шагжамуни взглянул, что происходит в Нижнем мире, и видит: мангасы на свадьбу собираются, пир готовят, а еда на том пиру — из человечьего мяса, а питье на том пиру — из крови человечьей! Много жизней людских они уже сгубили, сея кругом ужас и горе…

Шагжамуни сбросил с плеч мантию, сотворил из нее корабль и велел Бадмаагаатагу:

— Беды большие в Нижнем мире! Пойду я с этой вестью к Всевышнему тенгри, совета у него просить, а ты жди меня и не вздумай свершить вослед обряд недостойный.

Опустил повинную голову Бадмаагаатаг и поклялся быть послушным.

Вот добрался Шагжамуни на чудесном корабле до повелителя тенгри и рассказал, какое зло творят мангасы. И ответствовал Хурмаст:

— Будь покоен, Шагжамуни. Пускай беснуются мангасы. Ведь час их уже пробил. Перед каждым падением бывает взлет, перед каждым поражением — торжество. Таков закон жизни. Пускай себе торжествуют! Все мангасово племя отправится на пир в страну Шамбала — и все оно там останется, никто назад не вернется. Баатары, рожденные мною на земле, начнут их бить, а довершат дело небесные войска, низвергнут громы и молнии. Знай, Шагжамуни: не уйдут мангасы от своей судьбы!

С этим Шагжамуни и вернулся на летучем корабле к ученику, вновь набросил на плечи мантию и объявил Бадмаагаатагу, что близок час его выхода на землю. Ох и возрадовался тот!

— Когда же этот час наступит?!

— Не раньше, чем придет урочное время, — был ответ. — Наберись терпения и жди!

И Бадмаагаатаг вновь обещал повиноваться Учителю.

Лан-аа Ринжуу Намжил, владыка мангасов, приказал своим подданным всем быть на свадьбе его сына. А кто вздумает ослушаться, будет обезглавлен!

И мангасы затеяли суматошные сборы. А Сам Бурхан, жена Черного Железного мангаса, говорит своему мужу:

— Видишь — я на сносях. Как могу на свадьбу ехать? Поезжай к моему отцу и испроси для меня позволения остаться дома.

Лан-аа Ринжуу Намжил очень обрадовался, что его дочь станет матерью новых мангасов, и охотно позволил ей не присутствовать на свадьбе. Но лишь только ей!

И вот настал день, когда все до одного мангасы, с богатыми подарками, отправились в страну Шамбала. Узнав об этом, Сам Бурхан покинула свое обиталище и отправилась в Средний Тив, к Алтан Галав Сандал-хану.

Шла она, шла и так устала, что ноги ее не слушались уже. И видит: пасется невдалеке белый мул, тот самый, отцом которого был осел Гаария Унчога, а матерью — кобылица из табунов Цагаан Сандала. Кликнула его Сам Бурхан:

— Эй, мул! Хоть в утробе у тебя трава пережеванная, хоть снаружи ты шерстью покрыт, но верю: существо ты разумное и речь мою поймешь. Иди сюда и служи мне.

Мул пришел на ее зов, Сам Бурхан сделала уздечку из своего пояса, села верхом и вновь продолжила путь.

Добралась она до тополиной рощи и решила отдохнуть в тени. Но в это время заволновались, зашумели дети в ее чреве, и поняла Сам Бурхан, что настало время им родиться на свет.

— Выйду через правую подмышку! — послышался голос. Прижала Сам Бурхан правую руку, но дитя родилось через левую подмышку.

Тогда она прижала и левую руку, но из-под правой уже появился другой мальчик. Однако и на том дело не кончилось: из чрева Сам Бурхан родилась девочка.

Оглядела Сам Бурхан своих детей и видит: облик мальчиков человеческий, однако девочка — точь-в-точь мангасиха! Поняла Сам Бурхан, что все зло, которым владели мангасы, будет сосредоточено в этом существе, — и умертвила ее.

Сыновья, едва на свет появившись, сразу выросли, вошли в силу. Подхватили они мать, помогли ей подняться. Осмотрелись и видят: на ветках тополя висит череп. Это был не простой череп, а чудодейный. Он исполнял все желания сыновей Сам Бурхан. Ведь они были небесными охранниками Сэнгэ Донран и Шуусрэн Донран — теми самыми, кого обещал Хурмаст отправить на землю, когда настанет час покончить с мангасами.

Ну а пока сыновья Сам Бурхан пожелали достать из черепа оружие — и достали. Затем они усадили мать на мула, один сын повел его, а второй подгонял. И они втроем двинулись к Алтан Галав-хану, в Средний Тив.

Через некоторое время достигли они Океана Крови и увидели, что Меелээдэн волшебно преобразился: семь гор, которые бросил туда Суунаг Цагаан, сплошь покрыли Океан и поросли цветами и травой, как будто так было от века. И среди этих трав и цветов стоял чудесный дворец.

Сам Бурхан и ее дети вошли во дворец и прочли на стене надпись, гласящую, что этот дворец спущен с небес тенгри, стоит он над отверстием, ведущим в глубины Меелээдэна, и туда надо будет сбросить тех мангасов, которых предстоит пленить в Шамбале.

Небожители прислали и крепкие путы, которыми связывают мангасов и ведьм, — против их узлов бессильны силы зла. Отдала Сам Бурхан путы своим сыновьям и наказала им отправляться в страну Шамбала — готовиться к жестокой битве.

Пустились сыновья в дальний путь, а Сам Бурхан осталась в Небесном дворце.

Отшумел восьмидесятидневный пир в честь чудесного спасения Алтан Галав Сандал-хана, и наконец Хар-баатар, Суунаг Цагаан, Шилэн Галзуу и принцесса Задангуй сказали:

— Настала пора подавить мангасов!

Они собрались в путь, а Хар-баатар обратился к хану:

— Не послушались вы меня в прошлый раз, хан мой, отворили ворота — и стали добычей Галвин Сеерий. Знайте, если и сейчас такое случится, мы не поспеем на помощь!

Хан обещал быть осторожным и ни за что не открывать ворота. Вместе с ним оставалась в крепости и Тувдэн Нима Осорма — ведь она была на сносях и не выдержала бы дальнего опасного путешествия. Но на прощание она кое-что шепнула Хар-баатару — и прибавилось у него уверенности в победе, ободрил он спутников.

Прибыли они в страну Шамбала и видят: у восточных ворот стоит стражник-мангас, у западных — человек. Поняли путники, что это и есть ворота Шамбалы, приблизились и велели открывать.

Переполошились там — решили, что прибыли мангасы за невестой. А надо сказать, что хоть и держали чудовища слово, не трогали ни одного человека из Шамбалы, но жители ее пребывали в постоянном страхе: ведь они отдали тайком другому помолвленную невесту Гаария Унчога и теперь ждали погибели. Но Хар-баатар их успокоил и велел начинать пиршество. Пировали в своих станах люди и мангасы, но жители Шамбалы веселились сквозь слезы и никак не могли понять, отчего Хар-баатар не начинает громить мангасов. Однако не ведали они того, о чем знал Хар-баатар: чудища могут быть побеждены только в определенный месяц, день, час и миг — ни раньше, ни позже. Именно это ему и сказала на прощание Тувдэн Нима Осорма, а она с тем знанием отправилась на землю из страны небожителей. Да, все в мире случается только в свой черед!

Итак, пир длился два дня — Хар-баатар и его спутники хорошо отдохнули, и приблизился срок истребления мангасов. А тем временем двенадцатиголовая Аржаг-хар, которая, как и Сам Бурхан, была на сносях, но все же отправилась на свадьбу, почувствовала, что у нее вот-вот начнутся роды, и потребовала шамана. Однако шаман мангасов не явился на свадьбу: он заранее погадал и узнал, что всех чудовищ там ждет погибель. Тогда послали за шаманом в Шамбалу, но их там сроду не водилось. И тут вмешался Хар-баатар: