- Ты кто такой? - недовольно спросил он, выйдя из своей стеклянной комнаты, загромождённой всякими вычислительными машинами. Как только он разбирался во всех этих мониторах!.. Чуть далее выяснилось, что парень не из переселенцев, а из посёлка учёных. Практикант. Он явно скучал, поэтому, немного оттаяв, после моего смиренного ответа, что я водитель, чья машина на погрузке, охотно начал отвечать на мои вопросы.

- А кем ты был раньше? - снисходительно спросил Мэтт (на бейдже написано, сам представиться простому водиле не удосужился).

- Киллером, - якобы неловко кашлянув, сказал я.

Сначала до него не дошло, поскольку он сразу заговорил о другом, но потом - осёкся. И с минуту, наверное, молчал, насторожённо присматриваясь ко мне.

- А что у тебя с лицом?

- Это была проволочная татуировка. Мне её сняли здесь.

- Понятно, - протянул Мэтт с неожиданным для меня в голосе уважением.

Это он вдруг ко мне проникся уважением из-за чего - из-за тату или из-за моей… кхм… мирной профессии?

Со вздохом я мысленно констатировал, что плохие парни почему-то всегда в ореоле героизма. Так было в прошлом, так происходит и сейчас.

Странно, но после этого маленького диалога он внезапно расщедрился и показал всю шахту на мониторах. Как будто моя бывшая работа приблизила меня к нему и поставила на одной планке. Больше того - похвастался покадровыми видеозаписями за всё время нашей работы.

И только тогда я понял, что искал. На одной из записей был уходящий Вольф. И ворота, через которые он вышел и приблизился к машине, где его встретил Карл, я тут же узнал. Именно это я и хотел знать. Хотя бы то, в какой стороне находятся дети-призраки.

Интересно, есть ли на тамошних воротах видеокамеры, чтобы проследить направление, в котором ушла машина призраков?

Посмотрел на возбуждённого знакомством с настоящим киллером Мэтта - и "взял его на понт".

- Я слышал, в вашем посёлке есть солдаты. Камеры внешнего наблюдения, наверное, в их ведении? Ведь у тебя здесь только камеры, следящие за внутренней шахтой.

- Что ты, - опять снисходительно улыбнулся Мэтт, - всё, что связано с наблюдением, под моим контролем. Вот, например, вот и вот.

- Спасибо, - искренне сказал я. - Мне было здесь очень интересно.

Итак, подводя итоги… На шахте самыми ценными оказались кадры с призраками. На заводе - мастерская по ремонту оборудования.

После последнего рейса, пока дожидались автобусов, я спросил Михала:

- А в наших машинах есть какие-нибудь инструменты на случай, если что-то чинить придётся?

- У тебя под сиденьем, - нисколько не удивившись моему вопросу, ответил он.

После этого я как-то немного успокоился, хотя тревога продолжала витать и в мыслях, и в настроении. Появилось даже предположение, что не дай Бог случилось что-нибудь с Лидией или с ребятишками. Будучи на взводе, сообразил, что рассказывать вечером ребятишкам. Боевой сказки не припомнил, но подумал, что им будет интересна история Тесея и Минотавра. Она и мрачновата, и героична.

Никогда не думал, что так обрадуюсь Лидии и Лоренсу. Всю дорогу Лидия тихонько рассказывала нам, что делают женщины на оранжерейных парниках. Судя по её повествованию, совсем скоро мы получим на стол и овощи, и ягоды. Потом Лоренс бубнил, что сборщикам пришлось простаивать, потому что платформа, с которой они работали, начала капризничать. Пока ремонтники разобрались, в чём дело, пока перепрограммировали её… С этими двумя мне было уютно и тепло. Захотелось рассказать им, как диспетчер среагировал на мою профессию, чтобы посмеялись, но, немного подумав, промолчал и сказал, что ничего интересного в сегодняшний рабочий день не было, разве что познакомился с производством поближе.

Завершился день очень неожиданно. Ребята и впрямь дождались меня и выслушали историю, затаив дыхание. Рассказывать было легко: перед глазами стоял старый, очень красивый и поэтичный мультик.

Маленькой задумчивой толпой, обсуждая бедную Ариадну и не менее бедного Эгея, дети пошли было на выход, как вдруг резко отпрянули и бросились вглубь камеры. Света я не зажигал, довольствовались освещением из коридора. Выглянув из конуры, я обнаружил: на входе-ступени сидит Вестар.

- Привет, - как ни в чём ни бывало сказал я. - У тебя ко мне дело?

- Нет. - Он хмуро покосился на меня. - Кому ты рассказывал миф? Самому себе?

- Это, оказывается, Вестар! - захихикали за моей спиной. Маленький народ появился в проёме двери и быстро пролетел мимо изумлённого парня с воплями: - Привет, Вестар! Привет!

Я был изумлён не меньше ещё одного моего невольного слушателя. Но пообещал себе назавтра выяснить у детей, почему они не побоялись взрослого человека, который может спокойно выдать их тайну. Вестар ушёл, не прощаясь, после чего я добрался наконец до подушки и мгновенно, едва закрыл глаза, уснул.

Последняя более-менее различимая мысль перед сном была о детях-призраках: перед тем как рассказывать миф, я вызвал в памяти лицо девочки с потухшими глазами, Таис. Отклик получил сразу. Но какой-то неуверенный. Правда, под конец истории о Тесее незримое присутствие стало более ощутимым и привычным.

Зато во сне, наверное, из-за прогулки по шахте и по заводу, а ещё из-за рассказа о лабиринте, приснился кошмар. Тёмное, гнетущее Нечто сначала нависло надо мной, а затем начало гоняться, пытаясь то ли сцапать меня, то ли сожрать. Я убегал по длинным коридорам, каким-то лестницам, переходам из помещения в помещение - постоянно закрывая за собой двери, а Нечто преследовало по пятам жирной тучей и легко проходило сквозь все преграды, пока я не ворвался в какую-то комнату, которая, помнилось во сне, закрывалась бронированной дверью. Ещё отчётливо помню, как, почувствовав присутствие за дверью сгущающегося, словно поначалу растянутого от гонки Нечто, я крикнул ему: "Этой двери тебе не пройти!" И Оно не прошло. И во сне же я себе пообещал, что в следующий раз буду говорить эту волшебную фразу-защиту сразу, как только Нечто появится. И что комната с бронированной дверью всегда будет рядом.

Может, оттого что сонный, но был твёрдо уверен, что Нечто явится не один раз.

Проснувшись, я не сразу смог поднять голову: виски ныли и горели от боли, будто проткнутые горячим шампуром. Но проснулся в своё же время - рано. Сел на постели, прислонился к стене. Только подумал о нейтрале, как голова немедленно откинулась назад. На этот раз я включил воображение. Железная тёмная туча, каким я теперь представлял себе Нечто, всё-таки прорвалась ко мне, но голову пробить не могла, хотя оставила на ней свои следы - невидимые, ментальные синяки. Поэтому сейчас на голову мою обрушится летний чистый ливень - и смоет все следы ментального воздействия.

Боль поползла с макушки через виски вниз - ливень пронизывал водой всю голову, проникая вовнутрь и промывая все клетки. Вскоре полегчало.

Переодевшись в самодельное кимоно и надев сразу две пары носков - на бетонном полу без татами долго босиком не простоишь, - тихо выскользнул из камеры. Триди-визор с собой: пока "вспомню" все приёмы - кажется, ката? - без него не обойтись. С собой и большая кожаная сумка Бриса, на которой собирался сидеть, медитируя. Всё-таки в огромном пространстве гораздо свободней себя чувствуешь, чем в тесной камере…

Коридор-тоннель привёл меня к фойе. Шаг из тоннеля - огляделся. По обе стороны назад уходят два коридора-тупика. Широкие, просторные, как небольшие рекреации. Вот здесь и буду заниматься, в одном из них.

Ещё вчера на сайте Бриса нашёл пару роликов с тренировками, на которые мог ориентироваться. Подвесил триди-визор на круглую ручку какой-то закрытой двери тупика - и начал. До общего подъёма у меня полтора часа. Я рассчитывал полчаса заниматься, потом прочувствовать пытку в воздушном душе - и, уже чистым и освежённым, медитировать.

Ну да, сознание-то моё. Но тело - Бриса. Это оно повело меня за собой. Тело потребовало полной нагрузки - и я поддался очарованию сумасшедше лёгкого и в то же время мощного движения. После первого же ролика я забыл о триди-визоре: тело знало все приёмы и работало с удовольствием маньяка. Это потом я мог рассуждать, правда ли тело заставило меня подчиниться себе, или для него сработало спусковым крючком то, что я ввёл его в состояние нейтрала…