— Это все? — Она подняла голову и посмотрела на детектива глазами человека, перенесшего тяжкую мучительную пытку.
— На пленке все, — ответил Верховцев, — но кое-что я вам расскажу на словах.
— Самое главное я уже знаю — Игоря нет, — произнесла она негромко. — И ничего изменить нельзя. Но скажите мне, вы нашли его… его…
Она замолчала, не в силах вымолвить последнее слово вопроса.
— Труп Таланова, к сожалению, обнаружить не удалось.
— А кто… кто этот человек, что вам отвечал, — кивнула Илона в сторону магнитолы. — Вы называли его Хирург… Это убийца Игоря, да?
— Да, это убийца, — подтвердил Верховцев. — Во всяком случае, он один из виновников гибели Таланова. Но не единственный…
— И он до сих пор разгуливает на свободе, да? — вырвалось у нее с болью.
— А вот об этом я как раз и хотел поговорить дальше. Знаете ли, Илона, мое расследование данного дела завершилось совершенно иначе, чем я мог себе это представить. Нет, Ласманис, он же Хирург, вовсе не разгуливает на свободе — он тоже убит, а вот главный организатор всего, что случилось, действительно живет и здравствует. И процветает…
— Это кто?.. Это тот, кто упоминается в пленке? Серебров, кажется…
— Серебрянский, — поправил ее Олег. — Юлий Викентьевич Серебрянский — владелец известной судоходной компании «Балттранссервислайн».
— Разве он такой крутой, что на него и суда нет? — вопросительно посмотрела на него Страутмане.
— Суда?.. Наверно нет, — невесело усмехнулся Верховцев. — В нашей стране есть суды на таких как Рубикс, на жильцов, которые не в состоянии заплатить за квартиру, на бывших военных, которых правдами и неправдами надо выпихнуть за пределы государства, еще на мелких карманных воришек, а на «серебрянских»… Не знаю, не знаю… Я очень сомневаюсь…
— Ой, голова кругом идет, — вздохнула Илона. Она подошла к серванту и, распахнув дверцу, достала бутылку водки «Ригалия». Поставила ее на журнальный столик перед Олегом вместе с двумя хрустальными стаканчиками. Потом пошла на кухню и принесла связку бананов, нарезанной ветчины и хлеба. — Я хочу помянуть Игоря. Надеюсь, вы не останетесь в стороне?
— Излишние вопросы, — ответил Олег, свинчивая пробку. — Жаль, жаль, что все так получилось. Я был бы рад придти к вам совсем с другими известиями.
— Ладно, давай выпьем, — сказала она, поднимая стопку. — Самое ужасное, что я даже не могу пожелать — земля ему пухом. А может быть, он совсем и не в земле, а где-нибудь на дне озера. Все равно, за упокой его души!
Какое-то время она сидела молча, глядя перед собой, потом подняла взгляд на Верховцева.
— Я знала… знала, да, что Игорь не виноват перед богом, за что же ему все это?.. Как же так, даже похоронить по-людски невозможно, цветы принести некуда. Šausmas[2]…
Голос ее дребезжал, на глаза навернулись слезы. Верховцев видел, что она находится на грани нервного срыва, и не придумал ничего лучшего, как снова наполнить стопки. Одну из них он протянул Илоне.
— Спасибо, — проронила она и тут же, почти автоматически, как робот, опустошила ее. — А Валера… Валера Каретников, что же с ним, он жив? Я из пленки так и не поняла.
— Каретников отыскался. Он в Голландии. Работает в фирме господина Серебрянского.
— Этого самого?! — оторопело посмотрела на него Страутмане, не веря своим ушам. — Как же так?! Не может быть!!! Он что… это он подставил Игоря?!
— Да нет, все не так, — Верховцев, чтобы успокоить ее, взял ее руку в свои ладони. — Каретников никого не подставлял. Скорей, господин Серебрянский сделал стрелочником своего крестника, и, надо сказать, это он устроил весьма и весьма умело. Сейчас у меня есть достаточно материала, и я могу с большой долей достоверности обрисовать картину этого дела. Хотите послушать?
— Не только хочу, но и настаиваю. Мое право знать всю правду…
— Я с тем сюда и пришел, — сказал Верховцев, собираясь с мыслями. — Если опустить второстепенные события и детали, то цепь событий выстраивалась примерно следующим образом: Каретников вернулся с моря в тот момент, когда Таланов, сняв деньги фирмы с обоих счетов, собирался что-то предпринять. Что конкретно, этого мы не знаем и уже вряд ли узнаем когда-либо. Опять же, по неизвестным нам мотивам Таланов продал свою квартиру и перебрался жить в другое место. Но это жилье у него было временное. Каретников, разыскивая Таланова, как я полагаю без задней мысли, поделился с Серебрянским о его исчезновении, при этом, видимо, имел неосторожность сообщить, что Игорь снял со счетов фирмы практически все деньги. Далее, как вы слышали, за вашей фирмой было установлено наблюдение и все ваши разговоры, Илона, прослушивались…
— Они что, установили подслушивающее устройство в офисе?
— Это мог сделать любой человек под видом клиента. Да и при современной технике вы, вероятно, знаете, все, о чем говорят в помещении, можно узнать даже по вибрации стекол. Я уже не говорю про всякие жучки-паучки — ухищрений великое множество. Потом события развивались так: Каретников дозванивается до Таланова по телефону, который вы ему, наконец-то, дали, и он в вашем присутствии договаривается о встрече. Таланов рассказывает, как к нему доехать, так?
— Так, — кивнула Илона.
— Далее случилось следующее, — продолжал Верховцев. — Чтобы каким-то образом задержать Каретникова и оттянуть его визит к Таланову, люди Серебрянского, которые пасли его по указанию Юлия Викентьевича, прокалывают шины его автомобиля. Причем, заметьте, как верно с точки зрения психологии они рассчитали: не одно колесо повредили и не все четыре. Одна запаска в багажнике всегда найдется, и это легко устраняется, при проколе четырех шин, человек, который торопится, плюнет на все и поедет на другом транспорте, скажем, на моторе. Итак, их расчет оправдался, и пока Каретников приводил машину в порядок, они, зная теперь местонахождение Таланова, мчатся туда. На беду Игоря, деньги он держал при себе, и это его погубило. В другом бы случае, я думаю, все обернулось иначе. Ехали они, как я полагаю, наудачу, на шару, лично Игорь их интересовал постольку-поскольку, им нужны были только деньги. Как уж там сложилось, с полной определенностью судить не берусь: то ли применив пытку, то ли при иных обстоятельствах, деньги эти им заполучить удалось, а заполучив их, они убирают Таланова и покидают дачу. Каретников приезжает туда, когда непоправимое уже случилось, он застает труп. В этот момент раздается звонок. Он поднимает трубку и слышит ваш голос. Находясь в трансе, он, видимо, был просто не в состоянии с вами разговаривать, поэтому разговора и не получилось. Когда он пришел немного в себя, то наверняка первым делом представил, как будет выглядеть сложившаяся ситуация в ваших, Илона, глазах. Вы понимаете, что я имею в виду?
— Отлично понимаю, — заверила Страутмане, слушавшая его с предельным вниманием. — Ведь выходило так, что мы с ним только вдвоем знали место, где находился Игорь. И ему почти невозможно было бы доказать, что он прибыл туда постфактум, да?
— Вот именно, — подхватил Верховцев, который раз отмечая про себя ее способность на лету схватывать чужую мысль. — Впрочем, остается только гадать, о чем мог думать человек в такие минуты. Итак, заявить о случившемся в полицию Каретников не решается, но, по всей видимости, он решился прибегнуть к помощи Серебрянского, либо тот сам предложил ее после того, как Каретников ему открылся. А тот, надо отдать должное проницательности этого господина, хорошенько просчитав все наперед, будто бы великодушно протягивает руку помощи своему крестнику — по его просьбе шустренько заметает следы организованного им же, Серебрянским, преступления. А чтоб окончательно спрятать концы, срочно устраивает Каретникова на работу на латвийско-голландское СП, в котором его фирма представляет латвийскую сторону. Деваться Каретникову просто некуда, для него это единственный выход, и он, естественно, соглашается, причем все это обстряпывается в обстановке такой секретности, что об этом не узнали даже близкие Валерию Дмитриевичу люди, ни его жена, ни родная сестра. Каретников оставался единственным свидетелем, показания которого могли бы пролить истинный свет на печальный конец «Пикадора». С его отъездом «Пикадор» превращается во всадника без головы, ну, а что стало с фирмой дальше, вы знаете лучше меня. Официальная версия, что оба руководителя фирмы смылись вместе с деньгами, оказалась очень удобной и устраивала абсолютно всех, кроме вкладчиков, разумеется.
