Подобно другим полудиким кочевникам, киммерийцы были прирожденными воинами. Но если про скифов говорили, что они рождаются с луком в руке, то киммерийцы, должно быть, появлялись на свет с кривыми мечами. Их легкие чешуйчатые кольчуги были достаточно прочны, чтобы выдержать удар коротких парсийских копий, которыми были вооружены бессмертные, а выкованные из отличной индской стали мечи не знали пощады. В мгновение ока, сметя стоявшую к ним спиной шеренгу воинов, кочевники рассыпались по всей платформе, безжалостно рубя безоружных вельмож. Несколько самых отчаянных налетели на железных дэвов и тут же отскочили назад, потеряв двух собратьев. Но и секироносцы уже не были той непробиваемой стеной, что выросла перед заговорщиками несколько мгновений назад. Кривые мечи кочевников сделали свое дело. С десяток латников лежали замертво, остальные сбились в кучу, тщетно пытаясь защититься от стрел. Внимание Демарата привлек всадник, восседавший на великолепном вороном жеребце. Он выделялся среди прочих обличьем и умением стрелять из лука. Его тело защищал панцирь из ткани, чрезвычайно хлипкий на вид, но Демарат собственными глазами видел, как от него отскочили две черные стрелы, посланные подоспевшими сакскими лучниками. Почувствовав эти удары, всадник мгновенно обернулся и несколькими выстрелами перебил вскарабкавшихся на парапет платформы врагов. Движения его рук были стремительны, а глаз невероятно точен. Пряди русых волос, выбивавшиеся из-под затейливо украшенного шлема, напомнили спартанцу, где он мог видеть подобных всадников раньше. Точно так выглядели скифы, некогда приезжавшие в Спарту искать союза против парсов.
Следя за убийственно-изящной работой скифа, Демарат зазевался и едва не поплатился жизнью. Его небольшой отряд был атакован толпой железных дэвов. Заметив краем глаза выросшую за спиной тень, спартиат резко отпрыгнул в сторону. В тот же миг секира расколола мраморную плиту, на которой он только что стоял. Второго удара воин нанести не успел. Меч Демарата вонзился точно в сочленение панциря. Горцы также не бездействовали. За исключением одного, который валялся с расколотым черепом, остальные вовсю орудовали длинными ножами. Спартиат поспешил дать работу своему мечу. Несколько мгновений яростного боя и железная гвардия Артабана полегла под натиском кочевников и заговорщиков. Поприветствовав своих нечаянных союзников взмахами сабель, киммерийцы умчались к ападане, в стенах которой искали защиты безоружные вельможи.
Демарат взглянул на двух уцелевших сообщников, один из которых был ранен в руку.
— Мы должны найти Артабана.
Горцы безмолвно кивнули.
Но достичь цели заговорщикам не удалось. Вдоволь натешившись кровавой игрой и набив переметные сумы сорванными с убитых вельмож драгоценностями, киммерийцы устремились в бегство. Не успел Демарат опомниться, как на платформе не осталось ни одного всадника. От ападаны бежали оправившиеся от неожиданности бессмертные.
— Быстрее в город! — крикнул спартиат и первый бросился к лестнице.
Но было уже поздно. По гранитным ступеням во весь опор мчались подоспевшие на подмогу мидийские всадники. Еще несколько мгновений — и они изрубят заговорщиков. Столь внезапно подарившая им спасение судьба вновь отвернулась от них.
— Проклятье!
В это мгновение один из горцев тронул спартанца рукой.
— Я знаю место, где мы можем укрыться.
— Так что же ты стоишь?! Быстрее туда!
Горец бросился бежать к беломраморной ротонде, излюбленному месту гуляний царских жен. Спартанец и раненый заговорщик следовали за ним по пятам.
— Это здесь.
Демарат захохотал.
— Ты предлагаешь нам спрятаться в этой беседке?!
— Нет, под ней.
Горец нажал ногой на каменную виньетку, украшавшую базу одной из колонн, и в тот же миг мраморная плита под Демаратом провалилась вниз. Спартиат с воплем полетел в темноту. Тотчас же на него обрушилось чье-то тело. Затем щелкнул замок и кисть левой руки пронзила острая боль — это второй горец приземлился точно на запястье Демарата.
Стараясь не шевелиться, дабы не выдать себя шумом, они безмолвно лежали на плотно утрамбованной земле. Точнее говоря, на земле лежал Демарат, оба горца расположились на нем. Боль в пострадавшей руке была столь сильной, что Демарат едва удерживался от стона.
Наверху метались бессмертные, пытаясь понять, куда же исчезли беглецы. Сквозь каменную плиту доносились их возбужденные голоса и звон оружия. К счастью для беглецов, у стражников было полно хлопот и они быстро ушли. Спартанец спихнул горца с распухшей руки, ощупал кисть и пальцы. Вроде бы все было цело. Значит только ушиб.
После этого Демарат попытался определить, куда они попали. Неуверенно протянув руку влево, он нащупал холодную влажную стену. То же самое ожидало его и справа. Третья стена подпирала его спину. До четвертой Демарат дотянуться не смог, но это не означало, что ее там нет.
— Где мы? — спросил он шепотом. — В каменном мешке?
Проводник-горец тихо рассмеялся.
— Вот еще! Это потайной лаз воров Каранды.
Каранда! Спартанец уже слышал ранее это слово. Карандой назывался самый грязный квартал города, где в хитросплетениях жалких лачужек и куч мусора обитали людские отбросы Парсы — воры, убийцы, проститутки, нищие и прочий опустившийся люд. Жуткая слава притонов Каранды распространялась далеко за пределами Парсы. Здесь можно было выиграть в кости целое состояние и тут же совершенно беспричинно получить ножик в живот. Гулящие девки Каранды славились неистовым распутством, выполняя за мизерную плату любое пожелание клиента.
— Куда он ведет? — чуть громче, чем прежде спросил спартанец.
— А куда хочешь. Под Парсой проложена целая сеть подземных ходов, о которых правительству известно лишь то, что они существуют. Я могу вывести тебя в любую точку города, начиная от винных подвалов дворца и кончая притонами Каранды.
— Откуда горец знает ходы воров Каранды?
— Горец? — в голосе сообщника послышались нотки удивления. — А с чего ты взял, что мы горцы?
— Так мне сказал Мардоний.
— Он обманул тебя. Должно быть побоялся, что ты откажешься идти на это дело с такой компанией. Мы воры Каранды.
Демарат про себя попенял Мардонию за его ложь, но не мог не признать, что вельможа поступил если не очень честно, то по крайней мере, вполне практично. Спартанский царь действительно не опустился бы до того, чтобы состоять в заговоре вместе с ворами.
— Тогда веди нас куда-нибудь, как там тебя…
— Отшем.
— Веди нас, Отшем.
Вор задумался.
— Вести… Но куда? Появляться на поверхности сейчас небезопасно. В городе нас тут же схватят. Есть ход, ведущий под рекой в рощу Гаррона, но там тоже небезопасно. Жрецы Гаррона преданы своему магу, а тот служит Артабану. Можно было бы выйти наверх в Каранде, но я не могу поручиться, что кто-нибудь из воров не задумает выдать спартанского царя. Жулики Каранды связаны узами воровского братства, но эти узы не распространяются на прочих людей, пусть даже это будет мой гость. Ничто не помешает ворам выдать чужака царским сыщикам. Тем более, что ты замешан в политических делах, а воры не любят политики, она мешает работать.
— Почему же вы взялись за это дело? — спросил Демарат.
— Нам хорошо заплатили. Кроме того, в случае удачи Мардоний обещал наградить нас землей и людьми и сделать вельможами. На то, чтобы стать вельможами, пока рассчитывать не приходится, но плата останется при нас. Ладно, я знаю одно место, где мы можем переждать несколько дней, пока не утихнет. Пойдем!
Темнота была кромешной, почти густой на ощупь, но вор шагал уверенно, словно в его руке был факел. Демарат шагал за ним, держась за край плаща. Раненый замыкал шествие.
Подземная галерея петляла, однажды им пришлось перебираться через довольно высокую стену, преградившую путь, кое-где они брели по колено, а то и по пояс в воде. Наконец Отшем остановился.
— Мы пришли.
Он вцепился в чуть стоящий из стены камень и с трудом вытащил его. Затем последовал еще один и так до тех пор, пока в стене не образовался лаз, вполне достаточный, чтобы в него мог протиснуться человек. Вор осторожно заглянул в него и, убедившись в отсутствии какой-либо опасности, полез вперед. Демарат последовал за ним. Лаз был довольно длинный, не менее пятидесяти локтей и очень узкий. Демарат полз вслед за вором, время от времени натыкаясь на его ноги. Но вот послышался скрежет, и Отшем исчез, а впереди замаячил свет. Демарат удвоил усилия и втянул свое тело в небольшую, скудно освещенную комнату.
