Леда улыбнулась.

— Он понравился тебе.

— Наверно… — Русий умолк, о чем-то задумавшись. Леда ждала, когда он заговорит вновь. Пауза затянулась, и тогда девушка спросила:

— Ты разве не хочешь узнать, что случилось с тобой?

— Я умер.

— Не совсем, — усмехнувшись сказала Леда.

— Где же я в таком случае нахожусь? — Русий придал голосу сарказм. — Разве это не рай?

— Скорее ад!

Атлант отнесся к этому сообщению спокойно. Леда ожидала именно такой реакции.

— Ты был на волосок от смерти, когда я спасла тебя.

— Ты? — удивился Русий. Черная кошка недоверия звучала в этом «ты». — Но как тебе это удалось? Разве ты умеешь изменять будущее?

— В какой-то мере. Пойми, ты видишь во мне прежнюю Леду, умевшую лишь организовывать заговоры и убивать. Но я сильно изменилась. Я стала совсем другой. У меня был очень хороший учитель, много давший мне. Я умею манипулировать пространством, временем, энергией, сутью вещей. Я выхватила тебя из-под меча Отшельника за мгновение до того, как он должен был вонзиться в твою голову. И перенесла сюда, на планету Кутгар, находящуюся примерно в двадцати световых днях от Земли. Это одна из немногих планет в этой Галактике, имеющая оптимальную атмосферу…

— Я должен остаться здесь? — перебил девушку Русий.

— Не обязательно. У тебя есть выбор. Ты можешь расстаться со своей сверхсутью и вернуться с моей помощью на Землю обычным атлантом, либо ты можешь сохранить ее, но в этом случае ты будешь должен проделать обратный путь сам.

— Какая тебе выгода от этого?

— Мне нужна твоя сверхсуть, — честно призналась Леда.

Русий жестко усмехнулся.

— Хочешь обрести бессмертие?

— Может быть.

— А если я откажусь расстаться с ней?

— Тогда ты останешься здесь, и мне придется довольствоваться сознанием того, что ты обязан мне за свое опасение и когда-нибудь, возможно, вернешь этот долг. Так что ты выбираешь?

Русию было над чем задуматься.

— Что это за планета? Каков уровень ее развития? Расскажи о ней поподробней.

— Это одна из самых чудовищных планет в данной Галактике. Здесь существует множество цивилизаций. Сколько точно, не знает никто. Они эволюционировали примерно с одинаковой скоростью и в тесном контакте друг с другом. Ни одна из этих цивилизаций не похожа на атлантическую. Они иные не только по своей социальной, но и по биологической сути. Часть из них основана на углеродной основе, часть на кремниевой, часть на водородной. Здесь есть разумные существа, которых трудно признать таковыми, и все же они разумны. Но всех их объединяет одно — они чрезвычайно враждебны ко всем иным формам жизни. Это планета существ, истребляющих друг друга.

— Симпатичное местечко ты мне подыскала! — пробормотал Русий.

— Такова плата за спасение.

— Среди этих существ есть такие, чья сила была бы соизмерима с моей?

— Если брать единичную особь, пожалуй, нет. Но они обычно живут стаями или колониями.

— А если я уступлю тебе свою сверхсуть, ты вернешь меня на Землю?

— Да. Немедленно и в любую точку.

Русий вновь задумался. Леда терпеливо ждала, когда он примет решение. Наконец атлант поднял голову.

— Я остаюсь.

Девушка встала на ноги.

— Ну что ж, ты сделал выбор. Правилен он или нет, ты поймешь позже. Ты странный человек, Русий. В твоих руках была огромная, почти безмерная власть, которая для тебя не просто власть, а суть всей твоей жизни, а ты променял ее на любовь к ничтожному существу.

— Не смей так говорить о Тенте! — воскликнул Русий, душа которого вновь наполнилась легкой грустью.

— Жалкому существу! — упрямо повторила Леда. — Но знаешь, порой мне хочется быть таким жалким существом. Удачи тебе.

Леда протянула атланту руку. Тот немного поколебался, но принял ее. А приняв, долго не мог расстаться с тонкими, нежными, сильными пальчиками. Леда смотрела в прикрытые сферолинзами глаза Русия и улыбалась.

— Ты нравишься мне, атлант Русий! И прими напоследок один маленький совет. Не оставайся долго на этом месте. Упругая масса, которая столь заинтересовала тебя своими странными свойствами, есть не что иное как гигантское мономолекулярное вещество, именуемое Лоретагом. Лоретаг изучает суть своей жертвы, а потом пожирает ее, разлагая на простейшие молекулы. Он всеяден. Он уже почти съел меня. Если ты пробудешь здесь еще немного, он расправится и с тобой. Прощай!

Девушка коснулась губами щеки Русия, и в тот же миг он ощутил в руке упругую слюдянистую массу. Атлант моментально отскочил в сторону. На его глазах случилось ужасное превращение. Тело Леды потеряло свою упругую яркую форму и обратилось в оплывший желеобразный конус. Прошло еще несколько мгновений. Лоретаг всхлипнул в то, что еще недавно было прекрасной девушкой и бесследно исчезло под гладкой желеобразной поверхностью чудовищной равнины.

— Прощай, странный призрак! — шепнул Русий и побежал в сторону виднеющихся вдалеке скал. Он бежал так быстро как мог. Борьба с обитателями планеты Кутгар началась.

Тьма привычно ассоциируется со смертью. Парадоксально, но бог тьмы Ариман нес жизнь. С его гибелью исчезало кольцо ослепительно яркой природы, окружавшей Замок. Пожухла трава, зачахли деревья, исчезли певчие птицы, источники превратились в стоящие болотца. Все умерло…

Скилл стоял на краю пропасти и смотрел туда, где еще совсем недавно возвышался Заоблачный Замок. Это можно было считать невероятным везением, но смерть пощадила его и в этот раз. Умерли все: и Ариман, и Тента, и Дорнум с его киммерийцами, и даже несокрушимый Зеленый Тофис. А Скилл и Черный Ветер остались живы. Наверно это было справедливо, ведь жить должен тот, кто много раз встречался со смертью.

Скиф стоял на краю пропасти — точно против того места, где совсем недавно возвышался Замок Аримана. Теперь здесь была лишь голая черная скала. Замок и плато, покрытое мертвыми телами, исчезли в бездне. И не спасся никто. Лишь Скилл, да Черный Ветер, да трое чародеев, двое из которых были победителями, а один — проигравшим.

Проигравший — Заратустра — со связанными за спиной руками сидел у нависшей над пропастью скалы. Он мог броситься в бездну, он должен был броситься в бездну, но не делал этого. Отшельник и Кермуз, стоявшие неподалеку, решали его судьбу.

— Сверни ему шею! — настаивал Отшельник.

— Я не хочу делать это! — возражал Кермуз.

— Но ведь он пытался прикончить тебя! И не без успеха!

Кермуз машинально взглянул на перевязанные кусками ткани руку и бок.

— Я поквитался с ним!

— Порой ты удивляешь меня, Кеельсее, — вздохнул Отшельник. — Ведь ты ненавидишь его.

— Да, — согласился маг.

— Так почему же ты хочешь оставить ему жизнь?

— Чтобы было кого ненавидеть!

Отшельник задумался.

— В твоих словах есть доля истины…

— В них бездна истины! — убежденно воскликнул Кермуз. — Мир держится на ненависти. И побеждает лишь тот, кто ненавидит. А чтобы ненавидеть, надо иметь сильных врагов!

— Ну хорошо. Я помню наш договор. Он твой пленник, и ты волен поступать с ним как хочешь.

Кермуз удовлетворенно кивнул головой. Он извлек нож и подошел к Заратустре. Заслышав шаги, тот поднял голову. Лицо побежденного мага было безмятежно.

— Все? — спросил он, кивая головой на нож.

— Все, — подтвердил Кермуз. — Я могу напоследок задать тебе один вопрос?

— Можешь. И даже не один. Я не спешу. — Заратустра усмехнулся и перевел взгляд на синеющее меж скал небо.

— Почему ты предал Русия?

Заратустра ответил не сразу. Он молчал, левая щека его подергивалась. Кермуз решил помочь ему.

— Ты боялся, что он заставит тебя рассказать о Леде?

Заратустра отрицательно покачал головой.

— Нет. Я достаточно силен, чтобы скрыть то, о чем я не должен говорить. Просто лев был прав. Это не моя битва. Я не раскаиваюсь в том, что делал вчера, год, тридцать лет назад. Но сегодня я должен был быть не здесь. Мое место там, где умирают люди, дерзнувшие стать над своим естеством, именуемым страх или инстинкт самосохранения, люди, презревшие жизнь ради смерти, а смерть — ради того, что они зовут честью. Моя битва была там. И лев пришел, чтобы сказать мне это. А Русий убил льва…