Неисчислимое множество лет заключенные на Острове блаженных герои во главе с Кроном строили свою бесконечную лестницу и наконец достигли неба. И звонко застучали молоты, разбрасывая во все стороны багровую мраморную крошку. И хохотал буйный Аякс, бивший в небесный свод с такой силой, что тот содрогался от этих ударов. Герои взломали стену, отделявшую их от Тартара, и освободили титанов. И теперь, когда они объединили свою мощь, не было силы, способной остановить их натиск. Чудовищный вихрь, созданный волей титанов, разрушил стены, отделявшие узников от мира людей, и они вышли на свободу.

Распугивая диких зверей и второстепенных демонов, прослышавших о сваре между богами и спешащих на Олимп, чтобы вовремя примкнуть к победителю, титаны и герои вошли во дворец и предстали пред тем, кто обрек их на вечное заточение.

Они стояли в ряд.

Восемь титанов — огромных, могучих, несокрушимых.

Крепкоскулый, солнечноволосый Гиперион. Прежде он повелевал ходом светила, а затем был низвергнут в мрачный Тартар.

Синеглазый Кой, в чью дочь Лето Зевс был некогда влюблен. По крайней мере так считалось. Кой был дедом Аполлона.

Иапет — отец четверых могучих сыновей, один из которых, Менетий, стоял рядом. За Менетием стояли два его сына.

Недоверчивый и подозрительный Крий. Он был особенно яростен в битве.

И во главе стоял Крон — самый могущественный и страшный Зевсу, ибо он сумел подчинить себе время.

По бокам от титанов встали двенадцать великих героев, блистающих великолепием доспехов и щитов. Острые жала их копий угрожающе смотрели вперед.

При появлении столь неожиданных гостей боги прекратили сражение и застыли в замешательстве. Потом они начали пятиться к трону Зевса — шаг за шагом, подобрав по пути безжизненные тела Гадеса и Эрота. Вскоре они столпились у ног Громовержца, словно цыплята, ищущие спасения под крылом наседки. Зевс был удивлен не менее, чем они, но ничуть не обескуражен.

— Как вы посмели прийти сюда?! — громогласно воскликнул он, занося над головой перун. Его голос горным обвалом прокатился по зале, заставив задрожать стены.

Титаны и герои ответили Громовержцу дерзкими взглядами, а Крон крикнул:

— Верни то, что принадлежит нам по праву — нашу власть!

Силой голоса Крон ничуть не уступал царю Олимпийцев.

— Вы, еще вчера молившие меня о свободе, вновь заговорили о власти?! Я уничтожу вас! Я заточу вас в такое подземелье, откуда не будет обратной дороги!

— Наши мечи найдут ее! — звонко закричал Аякс Оилид. Зевс толкнул дерзкого в грудь энергетическим сгустком. Герой пошатнулся, но устоял.

— Не выйдет! — Аякс угрожающе потряс копьем. — Ты был слишком щедр, подарив нам бессмертие. Представляю, как ты теперь жалеешь об этом!

— Вовсе нет. — Зевс усмехнулся и обратил свой взор на бога войны. — Арес!

Тот кивнул и вытянул вперед руки. В тот же миг лица героев окаменели, все они как один дружно шагнули вперед. Шаг, еще один, еще. По неестественным движениям воинов нетрудно было догадаться, что они пытаются бороться с силой, заставляющей их поступать вопреки собственной воле. Но сила эта, шедшая из глубин сознания, была необоримой, и герои уступили. Дойдя до трона, они разом повернулись и направили копья на титанов.

— Как видите, даруя вам вечную жизнь, я позаботился о том, чтоб в случае необходимости вы преданно служили мне и после смерти! — торжествующе воскликнул Зевс.

Эхо его голоса еще гулко отлетало от мраморных стен и свода, когда в обрисовываемом лучами заходящего солнца четырехугольнике дверного проема возникли три тени, уродливыми пятнами упавшие на мрамор пола. Титаны поспешно обернулись. Позади них стояли гекатонхейры, злобно взиравшие на освободившихся узников.

— Полюбуйтесь в последний раз лучами солнца! — захохотал Зевс. — Теперь я упрячу вас в такое подземелье, где свет свечи покажется ослепительней полуденных лучей!

Титаны молчали, стиснув зубы, потом Крон сказал:

— Звезда, если получше к ней присмотреться, всегда есть солнце. Хочу сказать тебе, Зевс, я закончил свою картину. Теперь на стене есть лик того, кто повергнет тебя в прах.

Зевс ухмыльнулся.

— Я весь дрожу. Я… — Громовержец осекся, потому что в этот миг в зале появилось новое лицо. Судьба — величайший режиссер, которого когда-либо знал мир. Лишь она могла создать такой замысловатый сюжет, выводя на сцену все новых и новых героев, делая все, чтобы насладиться игрой, прежде чем наступит развязка.

Комедия, трагедия, фарс — все должно быть насыщено интригой: уходящими маврами и внезапно возвращающимися мужьями исчезающими в подземной пучине бунтарями и воспаряющими в эфир пророками. Говорят, великий Эсхил собирался дописать своего «Прометея», вернуть из бездны скалу с вдруг обретшим силу героем.

Правдива ли, нет ли легенда, но Прометей вернулся. Он возник из ничто, огромный и величественный, словно Полимедова статуя[241]. Время совершенно не коснулось титана; волосы его были черны, тело — молодо, взгляд — пронзителен. Впрочем, так и должно было быть, ведь мудрый Хирон подарил ему бессмертие.

Скрестив на груди руки, титан дерзко воззрился на Громовержца. Во взоре его было торжество, смутившее Олимпийцев.

— Схватить их! — поспешно воскликнул Зевс.

— Стойте! — Прометей упреждающе поднял руку. — Стойте, великие боги! Или вам не ведомо пророчество, что Прометей вернется тогда, когда наступит время перемен и падет власть тирана, возомнившего, что держит в своих руках судьбу всего мира!

Титан еще кричал, когда из груди Зевса стали расти громадные серебристо-черные щупальца. Они становились все больше, наливались мертвенной и мрачной силой. Вот они выросли до неимоверной длины, метнулись вперед и обвились вокруг тела Прометея. Титаны вскрикнули, отец пророка Иапет бросился на помощь мятежному сыну. Но движения щупалец были молниеносны. Подняв Прометея в воздух, они с размаху ударили его головой о стену. Брызнула розовая влага, окропившая застывших у трона богов и героев. Затем щупальца разжались и отпустили безжизненное тело. Мгновение было невыносимо тихо, лишь слышался шорох потревоженных бурей ветвей, да прерывистое дыхание ошеломленных происшедшим богов. Лишь мгновение. Затем тишина взорвалась яростным криком, и титаны устремились на своих врагов.

Тронную залу заполнили огненные вихри, обрушившиеся на богов и гекатонхейров. Олимпийцы ответили залпом энергетических сгустков. Гекатонхейры, обладавшие мощным защитным полем, угрожающе растопырили свои многочисленные лапы и двинулись навстречу титанам. С другой стороны была готова атаковать шеренга героев. Они не обладали силой сторуких или энергетической мощью богов, но в этот миг представляли для титанов наибольшую опасность. Предвидя, что, возможно, придет час, когда превращенные в плазмоэнергетических киборгов герои могут пригодиться ему, Зевс велел Гефесту изготовить для них особые прутья, наконечники которых были покрыты составом с антигравитационным свойством. Любой удар подобным оружием, проникнувший достаточно глубоко в оборонительный контур титана, мог нанести тяжелую рану. Нет, он не убивал. Чтобы расправиться с мощным артефактом, каковыми являлись титаны, требовалось использовать деэнергезирующее поле, — но оставлял в оборонительном контуре пробоину, через которую улетучивалась жизненная суть плазмоэнергетического существа.

Гекатонхейры и боги уже обменялись с титанами первыми ударами, когда Зевс приказал:

— Арес!

Проорав воинственный клич, Арес собрался двинуть вперед послушное его воле войско, но в этот миг в события вмешалась Афо. Пока восставшие боги бились с Громовержцем и его союзниками, она оставалась незамеченной, так как помнила, о чем говорило или не говорило ей СУЩЕСТВО на горе Каллидром. Афо лишь отважилась тайком освободить Геру, но не помогла ни ей, ни Гадесу, ни Эроту, хотя ей было ужасно жаль бедного мальчугана. Теперь же, после появления и последовавшей за тем страшной смерти Прометея, она решила, что настал ее черед. Афродита отважно вышла из-за кресла, служившего ей убежищем, и прокричала, перекрыв звонким голоском грохот чудовищной битвы: