Из толпы вышла женщина. Она была весьма хороша собой. Среднего возраста, лицо чуть смуглое, правильное, с ослепительно белыми зубами. Длинные пушистые ресницы прятали изумруды смелых глаз. Фигура ее была пропорциональной, если не считать того, что одна грудь казалась меньше другой. Этого, впрочем, Конан не мог утверждать с абсолютной уверенностью, так как на незнакомке был длинный, ниспадавший свободными складками хитон.

— Добро пожаловать, король Конан, в нашу страну! — произнесла женщина по-гиркански с едва заметным акцентом. При этом она слегка поклонилась, разведя в стороны руки так, что стали хорошо видны украшавшие ее запястья браслеты с огромными малиновыми гранатами.

Услышав, на каком языке произнесено приветствие, Конан слегка озадаченно огляделся. Местность, где он находился, совершенно не напоминала Гирканию с ее выжженными степями и мертвыми плоскогорьями. Здесь, напротив, было буйство растительности, переливающейся всеми оттенками зеленого, красного и желтого цветов. Влажная сочность окружавшего поляну леса заставляла думать, что он очутился в Вендии или тропических лесах Куша.

— Не очень вежливый способ приглашать в гости, — заметил Конан вместо ответного приветствия.

— У нас свои понятия о вежливости, — холодно сообщила незнакомка. — Скажи спасибо, что я не велела расстрелять тебя из луков.

Только сейчас киммериец заметил, что точно напротив него стоит шеренга из двадцати девушек, вооруженных небольшими луками. Конан мог поклясться, что эти девицы не смогут даже толком натянуть тетиву. Будь у него доспехи, он бы вмиг раскидал этих дамочек по ближайшим кустам. Но лезть на стрелы голой грудью и с голыми руками чистое безумие, поэтому Конан сдержался от усмешки и сказал:

— Я вижу, ты знаешь мое имя. Так назови мне свое.

Собеседница ослепительно улыбнулась.

— Меня зовут Сомрис. Я царица амазонок. — Это заявление слегка изумило Конана, но он не подал виду. — Мы намеревались внести тебя в Аржум в клетке, подвешенной между двумя ани, но уж коли ты сумел освободиться, вызвал наше восхищение, я разрешаю тебе войти в город гостем, а не пленником.

— Очень мило с твоей стороны, — заметил Конан. — Не проявит ли царица еще одну любезность, вернув гостю его одежду?

На какое-то мгновение Сомрис задумалась, а потом промолвила:

— Тебе вернут штаны и сапоги. В знак моего особого расположения.

По ее знаку одна из девушек принесла и подала киммерийцу вышеназванные предметы одежды. Облачаясь, Конан не мог не отметить, что у его хозяек весьма странное понятие о форме выражения благосклонности. Знатный гость, да и просто воин или путешественник, прибывший в Тарантию, мог в первый же день попросить себе одежду из королевских складов. Когда Конан решил ввести эту традицию, многие вельможи кричали, что это ничем не оправданное расточительство. Однако время доказало несомненную пользу этого нововведения. Подчеркнуто ласково относясь к иноземным гостям, Аквилония поднимала свой престиж. Одетые в дармовую одежду иностранцы на каждом углу прославляли щедрость аквилонского короля, многие из них становились его верными слугами.

Но Конан не собирался входить в чужой монастырь со своим уставом. Крепко утянув кожаный пояс, он подошел к царице.

— Готов следовать за вашим величеством.

Высокая по сравнению со своими спутницами, Сомрис была на голову ниже гиганта киммерийца. Она внимательно оглядела покрытый упругими желваками мускулов торс и тихо усмехнулась своим мыслям. Затем хлопнула в ладоши.

— Подвести ко мне ани.

Из лесной чащи вышел еще один яфант. На его спине была прикреплена ремнями небольшая, изготовленная из дерева кабинка, перед которой сидел погонщик. Это был первый мужчина, увиденный Конаном в стране амазонок. Худой, словно тростниковый стебель, с небрежно обритой головой, он был облачен лишь в узкую набедренную повязку. Вид у него был весьма жалкий.

Повинуясь знаку погонщика, яфант преклонил перед царицей колено. Сомрис не сразу залезла на спину животного. Немного подумав, она обернулась к киммерийцу.

— Я не могу позволить тебе ехать на ани. Это против наших обычаев. Но принимая во внимание, что у себя на родине ты занимал высокое положение, я разрешаю тебе ехать рядом с моим ани на лошади.

Конан отнюдь не горел желанием карабкаться на спину гиганта. Поэтому он вежливо поблагодарил царицу, запрыгнул на подведенную ему лошадь и пустил ее шагом рядом с неспешно идущим по дороге яфантом.

Процессия выстроилась согласно строгому церемониалу. Впереди на невысоких быстрых коньках скакала группа девушек, вооруженных луками. Будто опасаясь нападения, они внимательно осматривали местность. Некоторые из всадниц то и дело оборачивались, бросая на Конана любопытные взгляды.

Следом за авангардом двигался яфант, на котором сидела царица. Конан скакал слева от двухвостого гиганта. Его окружала группа девушек, вооруженных короткими мечами, больше смахивающими на кухонные вертела. Правда, рукоятки этих «вертелов» были украшены яфантовой костью и драгоценными камнями. Далее неспешно двигались еще два ани, но погонщиками на них были девушки. На спине одного из животных была приторочена плетеная корзина. Конан подозревал, что в ней лежат его доспехи и меч. За яфантами скакали на лошадях остальные девушки. Часть их была вооружена луками, мечами или короткими копьями, некоторые вели на тонких медных цепях небольших пардусов.

Дорога, по которой они двигались, пролегала сквозь густой лес, очень похожий на вендийские джунгли. Но Конан был уже твердо уверен, что он не в Вендии.

Покачиваясь на лошади под бдительными взглядами охранниц, он вспоминал что ему известно об Амазоне — державе женщин-воительниц. А известно ему было совсем немного. Давным-давно плавая на корсарском судне Белит, он слышал рассказы одного из моряков, которому, если верить его клятвам, удалось побывать в Амазоне. Моряк рассказывал, что этой страной правят жестокие женщины, подвергающий мужчин страшным и унизительным пыткам. Он поведал о ритуальных убийствах захваченных в плен моряков, о жертвоприношениях кровавой богине новорожденных мальчиков, об оргиях, заканчивающихся каннибальскими трапезами. Эти истории были слишком фантастичны, чтобы поверить в них.

Еще раз киммериец слышал о стране амазонок от негра-каннибала из Дарфара. Когда тот рассказывал о своем пребывании в Амазоне, его толстые руки, погубившие не один десяток жизней, мелко дрожали.

Последний рассказ об этой загадочной стране Конану довелось слушать совсем недавно. Его дворец посетил бежавший с Черного континента жрец-миссионер, возмечтавший обратить дикие племена в приверженцев Митры.

Жрец не собирался посещать лежащий на самом краю мира Амазон. Его планы не шли дальше Дарфара и Кешана. Но судьбе было угодно распорядиться иначе. Во время путешествия в столицу Кешана Кешию караван, к которому он присоединился, подвергся нападению разбойников из черных королевств. Большинство захваченных в плен путников были тут же умерщвлены, однако жреца оставили в живых, как он понял позднее, из-за белого цвета кожи.

Разбойники обменяли жреца на мешочек золотого песка. Так он оказался в рабстве у амазонок. Несчастному пришлось претерпеть немало мук, о которых жрец рассказывал не слишком охотно, прежде чем он и еще двое невольников сумели убежать в Зимбабве, а затем через Иранистан, Туран и Котх вернуться в западные королевства.

Конан со стыдом вспомнил, что посмеялся над рассказом жреца, хотя и приказал одарить его серебряной цепью.

Теперь легенда, в которую он упорно отказывался поверить, превратилась в реальность.

Издалека донесся рев труб. Конан поднял голову и прищурил глаза. Из джунглей, словно по волшебству, появились сложенные из белого известняка стены. Это был единственный город Амазона Аржум.

Город был невелик и грязен. У киммерийца создалось впечатление, что весь он состоит из вытянутых каменных домов, весьма смахивающих на казармы, жалких лачуг и многочисленных конюшен и яфантариев. Конан не заметил ни одного кабака, ни одного дома с красным фонарем. Это было вполне объяснимо. Ведь кабаки и бордели существуют для мужчин, а последние не пользовались в этом городе почетом.