Жареный на вертеле бык, осетр с соленого озера, гигантский морской кальмар. В голодном воображении Скилла возникали эти и другие не менее аппетитные образы.

И вот в звездном небе появились тени женщин, несущих какую-то темную массу. Через мгновение они опустили свою ношу на блюдо.

— Ну уж нет!

Забывшись, Скилл едва не вскочил на ноги. Несколько псевдолюдей, уловивших в общем гаме выкрик скифа, повернули головы в его сторону; но кочевник не обратил на это никакого внимания. Его взор был устремлен на стол, где, едва шевеля спутанными ногами, лежал Черный Ветер — «гвоздь» ночного пира жителей Черного города.

Надо было выручать коня. Скилл понимал, что он здорово рискует жизнью, но он рисковал ею, да простят мне этот каламбур, всю свою жизнь. А кроме того, спасая Черного Ветра, он спасал себя, так как без коня он не мог выбраться из песков Тсакума. И главное — Черный Ветер был его другом. Вот уже пять лет этот дрангианский скакун носил своего хозяина по опаленным зноем землям восточных стран от Элама до Скифии, деля с ним горести и тревоги. Скилл не привык оставлять в беде друзей.

Но как помочь? Засыпать пирующих стрелами и попытаться воспользоваться паникой и освободить коня? Но у Скилла осталось всего десять стрел, а ночных гостей было в сотни раз больше. Рассчитывать на то, что паника будет продолжительной, было бессмысленно. Крылатые женщины тут же взовьются в воздух и атакуют скифа сверху, а на земле будут поджидать псевдолюди, вооруженные кривыми кинжалами. И ему придется плохо. Нет, нужно было искать другой выход.

Тем временем ночные гости стали рассаживаться за столы. Скилл заторопился. Мягко, словно пустынная кошка, он спрыгнул с крыши и тут же столкнулся с одним из псевдолюдей, зашедших во дворик, чтобы справить естественную нужду. Реакция дикаря-кочевника была стремительней, нежели движения подземного человека, проведшего жизнь не в сражениях, а в оргиях и кровавых обрядах. Прежде, чем непрошеный гость успел вскрикнуть, на его голову обрушилась рукоять акинака. Псевдочеловек всхлипнул и грузно осел наземь.

Сноровисто стянув с поверженного врага халат, Скилл напялил его на себя. Здесь он сделал еще одно открытие. Подземный житель был покрыт слоем белой краски, под которой кое-где проглядывала черная, как смоль, кожа.

— Эфиоп? — озадаченно пробормотал Скилл. Однако предаваться размышлениям было некогда. Быстро опутав оглушенного шнуром и засунув ему в рот кляп, Скилл закинул безжизненное тело в заросли кустарника. Затем он напялил на голову колпак и придирчиво оглядел себя. Сойдет! Вот только смуглая кожа… Скилл порылся в кармане халата и обнаружил там баночку с белой краской. Это снимало все проблемы. Щедро вымазав лицо и руки, скиф вышел из своего укрытия и присоединился к гостям, которые занимали места, готовясь приступить к пиру.

Он пристроился за одним из столов, где уже сидели с десяток женщин и псевдолюдей. Затем подошли еще несколько гостей, и вскоре все места были заняты. Пирующие разместились таким образом, что каждая гостья оказалась в окружении двух псевдолюдей, а руки каждого подземного жителя касались бархатистой кожи двух красоток. За круглым столом уселись двенадцать девушек в шлемах и двенадцать псевдолюдей, отличавшихся от собратьев более изысканным покроем одежды.

Скилл оказался зажат между двумя симпатичными девицами. Одна из них, с кудрявыми волосами, уделяла все внимание другому соседу, зато та, что сидела по левую руку улыбалась исключительно Скиллу, время от времени игриво подмигивая ему. Не зная, как себя вести, скиф скалил в ответ свои белые зубы и усиленно мигал обоими глазами. И тут небесная странница заговорила.

— Ты, должно быть, новенький?

Слова эти были сказаны на одном из бактрийских наречий, хорошо знакомых Скиллу, поэтому он не замешкался с ответом.

— Да, я посвящен лишь недавно.

Ответ этот вполне удовлетворил собеседницу. Легкая настороженность, которая обычно бывает при первом знакомстве, исчезла. Придвинувшись вплотную к Скиллу, девушка прошептала:

— Тогда этой ночью тебя ожидают много приятных мгновений и неизведанных наслаждений. — Взгляд собеседницы был столь откровенен и многообещающ, что Скилл едва не забыл о той цели, ради которой он оказался за столом. Но не забыл.

— И что же ожидает меня этой ночью?

— Сначала будет пир. Потом праздник, который будет продолжаться до рассвета.

— А что сделают с этим тощим животным? — Скилл кивнул в сторону Черного Ветра, который учуял хозяина, но не мог распознать его среди сотен одинаково белых лиц и оттого волновался.

— Его принесут в жертву Ариману, когда потухнет последняя звезда.

У Скилла чуть отлегло от сердца. В ближайшее время коню ничего не грозило. А на рассвете, когда гости города утомятся от веселья, он найдет способ освободить Черного Ветра и исчезнет из города.

— Хоть бы напоили его перед смертью, — буркнул скиф, заметив, как мучительно косится конь на кувшины с вином.

— Напоить? Зачем? В этой жизни ему осталось прожить всего ночь.

«Это мы еще посмотрим!» — подумал Скилл, а вслух сказал:

— Конечно.

Ему не терпелось узнать, что за странное общество собралось на пир в этом загадочном городе, но он благоразумно воздержался от расспросов, а лишь попросил:

— Я не посвящен во все тонкости предстоящих таинств и буду очень благодарен, если ты возьмешь на себя труд объяснять мне время от времени, что здесь будет происходить.

— Хорошо, — согласилась девушка. Она еще теснее прижалась к Скиллу и сладострастно провела языком по его шее. Прикосновение было влажным и приятным. — Коллегия Посвященных дожидается, когда зажжется седьмая звезда, после чего Великий Посвященный обратится к собравшимся с речью.

Она замолчала и вновь провела языком по шее Скилла. Чувствуя, как низ живота трепещет в сладкой неге, Скилл приподнял голову девушки и впился поцелуем в полные губы. Но крепко сжатые острые зубки не пропустили язык Скилла. Девушка отстранилась и прошептала:

— Еще не время.

Но Скилл видел, что ее приятно волнует такая горячность.

В этот миг один из сидевших за круглым столом псевдолюдей встал со своего места и поднял вверх руку.

— Великий Посвященный, — шепнула девушка.

Дождавшись, когда говор за столами стихнет, псевдочеловек начал говорить.

— Братья и сестры! Повинуясь зову круглой луны, мы собрались здесь на наш священный праздник, чтобы оживить своим присутствием Призрачный город, подаренный нам владыкой тьмы. О, великий Ариман, услышь зов своих детей и снизойди в их преданные сердца…

Великий посвященный говорил еще и еще, но Скилл не слушал. Судя по всему, он влип в пренеприятную историю, попав на пир слуг Аримана, где возможно — а тщательные приготовления свидетельствовали именно об этом — соизволит появиться и сам владыка тьмы.

— …В эту славную ночь поднимем наши чаши во славу хозяина, великого Аримана!

Псевдочеловек поднял наполненную до краев чашу и одним махом осушил ее. Скилл присвистнул от удивления. Чего-чего, а пить он умел. Как и все скифы, он мог осушить кувшин крепкого вина и остаться стоять на ногах, но так запросто, одним глотком, огромную чашу… Тем лучше! Они быстрее выйдут из игры. Скилл искоса проследил за тем, как псевдолюди и их подруги вливают в себя кубки вина.

— Почему ты не пьешь?

— Пью…

Взяв чашу, Скилл сделал небольшой глоток. Вино было прохладное и приятное. Терпкий, неведомый кочевнику привкус свидетельствовал о том, что в виноградном напитке присутствуют какие-то добавки.

— Странное вино. — Скилл сделал несколько больших глотков и отставил чашу. — Что в него добавляют?

— Ты не знаешь? — Удивление соседки граничило с подозрением.

— Я же сказал тебе, что посвящен лишь на днях, и мне известны далеко не все секреты слуг Аримана.

— Конечно, конечно. Я не хотела обидеть тебя. Это вино делается из винограда, выращенного на южных склонах Заоблачных гор. Когда оно выстоится в тысячемирритовых дубовых бочках сорок лет, Ариман добавляет в него несколько капель эликсира жизни. Этот напиток продлевает наше земное существование. Мы живем втрое больше против обычных людей. Сам Ариман пьет столетнее вино. И не в полнолуние как мы, а ежедневно. Поэтому он живет вечно.