— Занимайся своими педерастическими делами и ко мне не лезь! — прорычал Энгус.

— Хорошо, утенок. Не расстраивайся, — Кристофер улыбался. — Вот однажды она выпорхнет из клетки, и что ты тогда будешь делать?

Энгус вдруг увидел себя беспомощно лежащим в комнате отца.

Бонни сидела у камина. На улице стояла хорошая погода, и окна были раскрыты. Энгус потерял над собой контроль. Он схватил Бонни за волосы и начал таскать ее по комнате, как куклу. Он кулаком ударил ее в лицо, затем, увидев хлынувшую из носа кровь, принялся душить ее. Он не слышал, как звонили в дверь. Он не слышал Мору, пока та не закричала:

— Энгус, что ты делаешь?

— Убирайся, — прорычал он.

Его свирепое, звериное лицо повернулось к Море. Он был возбужден от того, что в теле Бонни еще теплилась жизнь. Он хотел, чтобы этот акт насилия привел к блаженному оргазму. Это было его большим секретом, который знал только он и еще несколько надежных партнеров.

Энгус швырнул Бонни на пол и взял кочергу из камина.

— Это не твое дело! — орал он. — Убирайся отсюда!

Мора, охваченная ужасом, выбежала из дома. Она была одна, совсем одна в чужом городе. «Я должна лететь домой, — подумала она. — Я все расскажу Августине. Она знает, что делать».

В такси, отвозившем ее в аэропорт, Мора расплакалась: «Бедная Бонни! Если бы она только сказала нам раньше!»

— Я никогда такого не видела, — рассказывала Мора Августине. — Я ничего не могла сделать. Бонни была без сознания. — Она опять заплакала. — Никогда не смогу забыть его лицо. Он маньяк. Что нам делать? — Мора ломала руки и металась по комнате. — Он убьет ее, я знаю, что он убьет ее.

Августина почувствовала, как боль, словно тиски, сжала сердце: старая знакомая боль. Это была та самая бесконечная боль, которую она испытала, когда умер Джеймс.

— Иди наверх, — сказала она Море, — и умойся. Мы составим план действий.

Мора вышла. Старуха попыталась встать на ноги.

— Я не уберегла ее, — пробормотала она, — я не уберегла Бонни.

Тиски сжимали сильнее и сильнее. Она выкрикнула имя Бонни и повалилась на кресло. Августина умерла. Мора нашла ее в кресле, рука Августины крепко сжимала Библию.

Похороны были назначены через неделю. Бонни, все еще в синяках, расстроенная своей ужасной внешностью, понимала, что, возможно, это будет ее последний шанс. Она глубоко переживала смерть бабушки. Эта скорбь утвердила непреклонное убеждение в том, что она должна бежать.

Дети приехали из школы, чтобы поехать с родителями на похороны.

— Ты опять бил маму, — Розмари зло посмотрела на отца. — Ты обещал, что не будешь.

Энгус посмотрел на дочь.

— Она заслужила это.

— Никто не заслуживает такого, — поправила Розмари. — Мы были намного счастливее без тебя. Эльсидер перестал писаться в постель, и моя экзема прошла. Теперь ты будешь опять выходить из себя.

Лицо Энгуса передернулось.

— Не буду, — сказал он.

Ему повезло, что они летели на похороны. У Бонни просто не было времени на адвоката.

Бонни не выходила из дому неделю. Когда они приземлились в Бостоне, она сказала Энгусу, чтобы он купил детям мороженое, а сама пошла в туалет. Оттуда она позвонила Майклу. Быстро рассказала ему о том, что произошло, и что ей придется бежать сейчас. Майкл согласился.

— Как ты собираешься сделать это? — спросил он.

— Еще не знаю, но я что-нибудь придумаю.

На похоронах присутствовали члены избранных семей Бостона. Августина лежала в скромном гробу у подножия алтаря. Бонни горько плакала, и перед тем, как гроб с телом покойной опустили в могилу, где были захоронены Малкольм Фрейзер, Дункан Фрейзер — отец Августины, и Джеймс Фрейзер — ее сын, бросила печальный взгляд на бабушку. Ясное и твердое решение укрепилось в сердце Бонни. «Твоя смерть даст мне жизнь», — пообещала Бонни, когда дверь гробницы закрылась.

Невдалеке от нее, склонив голову, стояла Мора. «Я должна поговорить с Морой, — подумала Бонни, — нужно, чтобы она отвезла меня в Бостон».

— Единственный способ отделаться от Энгуса — напоить его снотворным, — Бонни рассказывала о своем плане Море. — После того, как адвокат зачитает завещание, мы должны будем лететь в Лондон. Энгус хочет поехать в Ньюпорт, а мне нужно будет везти детей в школу. Поэтому, нужно выбрать момент завтра.

— Хорошо. — Мора нахмурилась. — Но у нас в доме нет снотворного.

— У меня есть большая упаковка, спасибо доктору Симпсону. Я попрошу приготовить что-нибудь горячее с кэрри.[8] Энгус это любит. И тогда я положу туда большую дозу лекарства.

Мора повторила план.

— Я не буду с вами обедать — не могу смотреть на него после всего, что произошло. Но будь внимательна: сама не ешь блюда с кэрри.

Все должно было сработать. Бонни очень боялась. Она и понятия не имела, сколько зелья потребуется, чтобы свалить Энгуса, но знала, что чем больше он выпьет за обедом, тем лучше. Снотворное, смешанное с алкоголем, подействует, и она сможет спокойно уехать.

— Ты можешь позвонить Майклу? — спросила Бонни. — Пусть он встретит меня в аэропорту Мерилла. Нет, в аэропорту Алекстона. Энгус не будет искать там. Я убегу с детьми около двух ночи и буду в Алекстоне к шести утра. Скажи это Майклу. — Бонни была полна решимости. — Я сделаю это. — Она сжала кулаки. — Я должна сделать это. Я не имею права все провалить.

Бонни взялась разобрать бумаги Августины, вникая во все детали. Энгус без дела шатался по дому.

— Тебе придется избавиться от Моры. Я не хочу, чтобы она жила в моем доме.

Бонни вздохнула. Теперь это был его дом. С самыми лучшими намерениями Августина оставила Бонни ни с чем. Все ее огромное наследство досталось Энгусу.

— Хорошо, — сказала она. — Августина оставила Море большую сумму. Может, она будет рада уехать к себе. — Бонни мечтала о том, что Мора будет содержать этот дом, где они будут проводить много времени вместе. Она вздохнула и оглядела гостиную. — Знаешь, Энгус, почему бы тебе не посмотреть на картины? Может, ты захочешь взять какие-нибудь с собой.

Энгус улыбался.

В тот вечер один из друзей Энгуса, торговец картинами, пришел к ним на обед. Из-за нового человека Мора не смогла подмешать лекарство. Видя, что ее план срывается, Бонни пришла в отчаяние. Энгус и Джонни весь обед спорили об одном испанском художнике.

— Скажу тебе, что он гений, — сказал Джонни.

— Дерьмо, — Энгус был в хорошем расположении духа, — он шарлатан. Ему не нужно рисовать, чтобы прокормить себя.

Оба изрядно пили.

— Я вот что скажу, — Джонни был воинственно настроен. — Спорим, ты изменишь свое мнение, когда увидишь его новые картины в моей галерее. — Он встал и подал ему руку.

— Идет, — согласился Энгус.

— Тогда едем, — Джонни похлопал его по плечу. — Едем в город, и я помогу тебе облегчить кошелек.

— Отлично, — Энгус был слишком пьян, чтобы хорошенько подумать. Он забыл, что стережет Бонни.

— Отправляйся в постель, — приказал он. — Я буду поздно.

Бонни сидела за столом, ее мозг напряженно работал.

— Сейчас. Я должна уйти сейчас, — она побежала наверх. Мора была у себя. — Он уехал в Бостон вместе с Джонни, — выдохнула Бонни. — Их не будет несколько часов. Если ты отвезешь меня на вокзал, я сяду в поезд до Бостона и сама доберусь до аэропорта. Я могу позвонить Майклу отсюда… О Боже, — вдруг она вспомнила, что у нее нет денег.

— Не волнуйся, — сказала Мора. — Я сняла деньги для тебя сегодня днем. Вот. — Она вытащила пачку двадцатидолларовых банкнот.

— Спасибо, Мора, идем, — Бонни паниковала. — Он может передумать и вернуться.

— Может, но не вернется. — Мора была спокойна. — Ты знаешь, какой он. Он пробудет с Джонни до рассвета, Джонни будет болтать всю ночь.

Они побежали в детскую.